Ничего личного

[Ryuzaki]

В подвале было холодно и сыро. Пахло плесенью, в изобилии покрывающей стены. Тео жался к стене, изредка вздрагивая от пробегавших мимо крыс. Его бил озноб, живот сводило от голода и страха, а его мучитель все не появлялся. Неужели он так и умрет в этом страшном, темном подвале?
Словно в ответ на его мысли тяжелая железная дверь со скрипом распахнулась. Лукас стоял на пороге, сжимая в руке большой зеленый мешок.
Тео тихо пискнул и вжался в стену сильнее в надежде раствориться в ней, чтобы этот страшный человек его не заметил. Но все усилия были тщетны. Лукас шел прямо к нему, на ходу раскрывая мешок. Глаза в темноте ярко горели, губы разошлись в безумной улыбке.
- Маленький безродный котенок, – прогрохотал он. Голос громом разнесся под высоким потолком подвала, вспугнув нескольких притулившихся там летучих мышей. – Маленьких безродных котят надо топить.
Тео попытался вскрикнуть, но не успел. Огромный мешок опустился ему на голову, накрывая непроглядной тьмой.

Амадео проснулся в холодном поту. В комнате было темно и тихо, только с улицы доносился далекий шум деревьев на ветру.
В голове стоял туман, все тело сковала страшная слабость. Холодный компресс, который сделала ему Роза, уже давно согрелся и высох.
Амадео зашелся сухим, надтреснутым кашлем. В висках вспыхивала боль, в горло будто насыпали песка, грудь нестерпимо жгло. Он с трудом сел, и комната поплыла перед глазами. Зажмурившись, сделал несколько глубоких вдохов, стараясь не обращать внимания на боль в груди.
Амадео сжал голову руками и наклонился вперед. Его тошнило. Страшное видение все еще стояло перед глазами: маленький, беззащитный мальчик, монстр с мешком, собирающийся бросить его в реку… По телу пробежала дрожь. Тео. Тео в руках этого мерзавца, и с каждой потерянной минутой все меньше шансов найти его живым.
Куда Лукас мог увезти мальчика? Вариантов множество, ни у Ксавьера, ни у Сеймура не хватит людей, чтобы прочесать весь город в короткий срок. Беррингтон уже не мог его укрыть, Скендер тоже. Лукасу просто некуда пойти. Ни людей в подчинении, ни могущественного покровителя…
Амадео резко выпрямился, заработав еще один приступ головокружения. В полубреду он слышал слова Ксавьера о том, что от Сезара уже несколько дней нет никаких вестей, но Сеймур в ответ предположил, что тот просто уехал из города, когда началась заварушка с Беррингтоном. А если нет? Если Лукас явился к тестю и…
Амадео решительно откинул одеяло. Тело, ослабленное болезнью и высокой температурой, плохо слушалось, но он заставил себя одеться. Сунул руку под подушку и в первое мгновение запаниковал, не обнаружив там пистолета. Но затем понял, что Ксавьер наверняка убрал его от греха подальше.
Оружие обнаружилось в сейфе. Друг не предполагал, что Амадео в ближайшее время сможет подняться с кровати, поэтому не озаботился более серьезными мерами безопасности. Амадео сунул пистолет за пояс и прикрыл рубашкой.
В доме стояла тишина. Большую часть охраны отправили на поиски Тео, оставшиеся распределились по периметру территории. Наверняка им было строго-настрого запрещено выпускать его за пределы особняка. Амадео нащупал в кармане брюк ключи от джипа. Всего лишь надо добраться до гаража, а это дело пары минут – из дома имелся прямой доступ. Ворота открывались с пульта, осталось только отвлечь охрану.
- Молодой господин, – раздался вдруг позади надтреснутый голос.
Амадео замер, сердце подскочило к горлу. Как он мог забыть, что от бдительного ока Розы никто и ничто не укроется. Несмотря на поздний час, домоправительница не спала. Более того – держала в руках поднос с дымящейся кружкой, по всей видимости, несла ему лекарство.
- Зачем вы встали, молодой господин? – в голосе не слышалось привычной строгости, только безмерная усталость. После пропажи Тео Роза будто постарела лет на десять – горе едва не сломило ее, но пока она держалась молодцом, неустанно ухаживая за ним. – Вы еще не выздоровели, вам необходим постельный режим.
- Роза, – Амадео положил руку ей на плечо. Глаза лихорадочно блестели, голос вырывался из горла тихим хрипом. Он откашлялся, и легкие словно охватил огонь. – Прости, но мне нужно уйти.
- Вы весь горите, – прохладная ладонь коснулась его лба. – Куда вы пойдете в таком состоянии?
- Это неважно, я знаю, где Тео, Роза! И я должен…
В глазах женщины на мгновение мелькнула надежда, тут же сменившаяся беспокойством.
- Вы едва держитесь на ногах, молодой господин. Ваша охрана…
- Если Лукас увидит кого-то, кроме меня, он может причинить Тео вред, – перебил Амадео, и тут же прикусил язык. Роза не знала, что за всем этим стоит ее воспитанник, и Амадео всеми силами старался скрывать это, зная, что подобное лишь причинит ей боль.
Но домоправительница снова его удивила. Не выказав ни малейшей эмоции от свалившейся на нее страшной новости, она протянула Амадео кружку с лекарством.
- Выпейте. А потом я пойду в вашу спальню и подниму тревогу. Надеюсь, времени, чтобы уехать, вам хватит.
Амадео не смог ничего ответить. На глаза навернулись слезы, и он всеми силами пытался сдержать их. Голова разболелась сильнее, и он молча взял кружку и выпил содержимое.
- Спасите малыша Матео, молодой господин, – голос Розы впервые дрогнул. – Привезите его домой.
- Спасибо, Роза, – Амадео прикоснулся горячими сухими губами к щеке домоправительницы. – Спасибо.

[Ryuzaki]

- А ну заткнись! – Лукас швырнул в мальчика настольную лампу. Та разбилась в метре от него, не причинив вреда.
Тео еще больше съежился, подтянув колени к груди. Последний час он молчал и даже не плакал, опасаясь вызвать гнев этого страшного мужчины, но теперь тому начало казаться, что с ним кто-то говорит. Лукас мерил шагами комнату, ругался с невидимым собеседником, зачастую срываясь на крик и обвиняя во всех грехах от убийства до воровства. С кем он говорил, Тео не знал, но пару раз Лукас упомянул имя его папы.
- Подонок, из-за тебя все пошло прахом, – бормотал он. – Если бы ты не появился в моей жизни… Если бы… Даже эта шлюха предпочла тебя, а не меня, – он бросил взгляд на запертую дверь.
Тео вздрогнул и снова съежился. Он видел, что было за этой дверью, когда Лукас только привел его сюда. Видел голубое платье, светлые волосы, испачканные кровью. К счастью, лишь мельком, так как Лукас, рассмеявшись и сказав: «Совсем забыл про эту стерву», тут же закрыл дверь.
Минуты тянулись мучительно долго, и наконец Тео немного расслабился. Лукас только болтал сам с собой да изредка прикрикивал на собеседника, этим дело и ограничивалось. Он больше не швырялся предметами обстановки, только запускал пальцы в волосы и дергал их так, что едва не вырывал. В глазах светилось отчаяние, то и дело сменявшееся каким-то странным, безумным весельем. Он то смеялся в голос, то стонал, будто от боли.
Тео однажды видел безумца. Еще до того, как папа забрал его. Старик, сидевший на улице у мусорного бака, где Тео нашел себе пристанище на ночь. В его глазах он видел похожее выражение, за исключением того, что старик не смеялся и не плакал. Он пел. Пел, раскачиваясь взад и вперед, хриплым, каркающим голосом, от которого все окрестные кошки и собаки разбегались в разные стороны. Пел полночи напролет, пока кто-то не вызвал полицию, и старика не увезли. Но перед этим пение сменилось жалобными мольбами, которые сейчас до жути напоминали стенания Лукаса. Так стонет человек, понимающий, что ему пришел конец.
За этими мыслями Тео немного отвлекся от снедающего его страха, и внезапно ему стало жаль этого человека. Он во всем обвинял папу Тео, костерил его на чем свет стоит, но выглядел при этом настолько несчастным, что сомнений не оставалось – его сжирает совесть. Как если бы разбил дорогую вазу и свалил все на кошку, которая якобы кинулась под ноги. Наказания так избежать можно, но мучиться все равно будешь.
Лукас остановился и тяжело рухнул в кресло. Прикрыл глаза, устало свесил голову на грудь. Уснул? Тео осторожно вытянул шею, пытаясь разглядеть Лукаса получше. Правда, уснул, утомившись от длительного забега туда-сюда по комнате?
Тео осторожно распрямил затекшие ноги, которые тут же начало покалывать. Подождав для верности еще несколько минут, он на четвереньках пополз к двери, все время поглядывая на Лукаса. Тот не шевелился, похоже, и в самом деле задремал. Уже смелее Тео подполз к двери и попытался повернуть ручку, как вдруг на плечо легла ладонь.
- Куда это ты собрался, мелкий паршивец? – прошипел Лукас.
Тео отлетел назад и сильно ударился спиной о стену. Дыхание перехватило, и он мог только беспомощно смотреть, как пылающий гневом мужчина приближается к нему. В глазах горел огонь, ни следа былой усталости не осталось на перекошенном лице.
- Думал, возьмешь и убежишь, да? К своему любимому папочке, который даже не соизволил тебя спасти? Небось, сидит сейчас в моем особняке, в моем кабинете и попивает свой любимый шоколад! Зачем ему нужен такой мелкий хомяк?
- Папа не такой! – выкрикнул Тео, как только к нему вернулась способность дышать. – Папа придет за мной, и ты пожалеешь!
Тот расхохотался, запрокинув голову назад.
- Я пожалею? Я всю жизнь жалею, что не утопил крысеныша в бассейне, пока была такая возможность! Он забрал у меня все! И теперь я наконец смогу ответить ему тем же!
Сильная рука обхватила горло. Тео не успел даже пискнуть, как оторвался от пола. В глазах быстро темнело от нехватки воздуха, он мог только отчаянно лупить Лукаса по руке, но слабеющие удары не причиняли тому никаких неудобств.
- Маленький бесполезный отброс, – слова Лукаса доносились до него словно сквозь толстый слой ваты. – Такой же, как твой папаша.
Внезапно хватка ослабла. Тео грохнулся на пол, хватая спасительный воздух, и поспешно отполз подальше от мучителя. Перед глазами плясали черные круги, но зрение постепенно приходило в норму.
Амадео, тяжело дыша, стоял над Лукасом, сжимая пистолет. На лбу брата сочилась кровью ссадина, полученная от удара рукояткой, сам он пытался подняться с колен, цепляясь за ручку кресла. Размахнувшись, Амадео снова ударил его, на этот раз сильнее. Лукас вскрикнул и повалился на пол.
- Как ты посмел, – прохрипел Амадео, и Тео вздрогнул от незнакомого доныне голоса. – Как ты посмел к нему прикоснуться, мразь?!
Глаза отца горели неистовой злобой, красивое лицо было перекошено от ярости. Волосы разметались в стороны, он снова занес пистолет, чтобы обрушить на Лукаса еще один сокрушительный удар.
- Папа… – прошептал Тео.
Амадео заморгал, будто очнувшись от сна. Перевел взгляд с корчащегося от боли Лукаса на сжавшегося в углу перепуганного Тео. Губы дрогнули, пистолет выпал из руки и со стуком упал на паркет.
- Т-тео… – голос задрожал. – Тео, ты в порядке?
Мальчик бросился к отцу. Слезы, которым он не позволял пролиться с самого похищения, текли ручьем, оставляя на грязных щеках светлые дорожки.
- Папа, – всхлипывал он. – Папа, давай уйдем отсюда, пожалуйста, давай уйдем, там, в той комнате, м-мертвая тетенька, и… – он уткнулся в грудь Амадео и снова расплакался, слезы мгновенно промочили рубашку.
Лукас тихо стонал, ползая по полу, но Амадео не видел его и не слышал. Он крепко прижимал к себе сына, гладил по волосам, шептал успокаивающие слова. Тео снова был с ним, и ничего на этом свете больше не имело значения.
- Мы сейчас поедем домой, – Амадео, не переставая говорить, пошел к двери. – Домой. Там нас ждет Роза, она приготовит тебе большую кружку шоколада…
- Папа, – выдохнул Тео.
В голосе сына прозвучал такой страх, что Амадео замер, как вкопанный. Затем обернулся.
Лукас одной рукой вытирал кровь со лба, а в другой сжимал пистолет, оброненный Амадео. Дуло смотрело точно на них. На лице брата застыла безумная усмешка.
- Должно быть, приятно, когда тебя любят, да, крысеныш? Только никак не пойму, чем ты заслужил такое отношение? Отец души в тебе не чаял, почему? Что ты такого сделал, чтобы получить его любовь?! Что ты сделал, чтобы этот мальчишка полюбил тебя, как родного?!
Тео крепче прижался к Амадео, спрятав лицо у него на груди. Амадео же смотрел на Лукаса с жалостью. Во что превратился брат за эти годы? В опустившееся существо, не знающее ничего, кроме старой мести, и не только ему, Амадео. Он хотел отомстить всему миру за свои же ошибки.
- Я просто любил их в ответ, Лукас, – ответил он. Горло кошмарно болело, но он продолжал. – Так сильно, как только мог. А ты, к сожалению, никогда не любил никого, кроме себя. Требовал сострадания, упивался им, но не собирался ничего менять, и в результате получил лишь всеобщее презрение. Мне жаль тебя, Лукас. Ты мог бы многого добиться, но…
- Засунь свою жалость себе в задницу! – взвизгнул тот, потрясая пистолетом. – Мне не нужна твоя жалость, не нужно сострадание, я хочу, чтобы ты просто оставил меня в покое!!
Пистолет задрожал в его руке, и Амадео понял, что Лукас сейчас выстрелит. Он отвернулся от брата, прижав к себе Тео и молясь, чтобы пуля не пробила его насквозь. Пусть застрянет в позвоночнике, легком, сердце, где угодно, но только не ранит Тео.
Выстрел оглушительно прогремел в кабинете. Тео испуганно вскрикнул, зажмурившись и вцепившись в Амадео.
Как ни странно, боли не было. В ушах все еще звенело от грохота, в голове быстро мутнело от поднимающейся температуры, но Амадео с удивлением обнаружил, что все так же стоит, прижимая к себе плачущего сына.
Он обернулся через плечо и тут же прикрыл ладонью глаза Тео, защищая его от страшного зрелища.
Лукас распластался на паркете, все еще сжимая в руке пистолет. Вокруг головы расплылась алая лужа с ошметками мозга и осколками черепа. Мертвые глаза смотрели в потолок.
Амадео рефлекторно огляделся в поисках неведомого спасителя, но никого не увидел. В последнем порыве неконтролируемой ярости Лукас, не выдержав, решил сам покончить со всеми своими унижениями.
- Господи, Лукас, – прошептал Амадео. – Почему все должно было закончиться именно так?
Ответом ему были лишь приглушенные всхлипывания Тео.

[Ryuzaki]

Когда Амадео вышел из особняка Лаэрте, держа Тео на руках, его встретили пять машин, два десятка охранников с Джейкобом и Йоханом во главе и Ксавьер. Дэвид поднял всех на уши новостью о пропаже босса, и к тому времени люди Ксавьера как раз обнаружили пресловутый пикап, припаркованный в переулке, в квартале от особняка. Джип Дэвида, который Амадео бесцеремонно угнал, с ключами в замке зажигания оказался неподалеку.
- Ты с ума сошел, принц, – вместо приветствия вымолвил Ксавьер и бросил недокуренную сигарету на газон. – Живо в машину. Дальше мы сами разберемся.
Амадео не возражал. Сев на заднее сиденье, он практически сразу отключился, прижимая к себе Тео.
Следующую неделю он провел в постели. Жан Лесфор строго-настрого запретил ему даже думать о том, чтобы вернуться к работе, а бдительная Роза следила, чтобы хозяин безукоризненно выполнял рекомендации врача. Тео изо всех сил помогал экономке – сам приносил лекарства, строго следил, чтобы Амадео принимал их, даже читал по слогам свои любимые сказки, чтобы папе не было скучно.
В первую ночь после произошедшего Амадео приснился кошмар, и он вскочил среди ночи, чтобы проверить, на месте ли Тео. Мальчик мирно спал в своей кровати – вечером он усиленно упрашивал Розу разрешить ему поспать с отцом, но та категорично заявила, что он заразится, и отправила его в детскую. Даже Тео понимал, что с экономкой спорить бесполезно, поэтому подчинился.
Амадео неслышно подошел к нему. Тео крепко спал, стискивая в объятиях любимого кролика и, судя по всему, никакие кошмары его не мучили. Амадео присел рядом и заботливо подоткнул одеяло.
Утром Роза страшно ругалась, обнаружив Амадео, спящего в детской, зато Тео был вне себя от радости. Но торжественно пообещал Розе, что теперь сам будет следить, чтобы папа лечился как следует, выпросив тем самым право  ночевать в его комнате.
Похороны Лукаса прошли без участия Амадео. Во время расследования выяснилось, что Лукас в порыве гнева убил тестя, а затем покончил с собой. Виктория выжила, но неделю пролежала в коме. Тело Сезара обнаружилось на втором этаже семейного особняка Лаэрте, в его кабинете. Он лежал на столе, из шеи торчала дорогая перьевая ручка, которой он обычно подписывал контракты. Что явилось причиной конфликта, следствию установить не удалось, а Виктория отказалась говорить. Дело закрыли за смертью обвиняемого.

Неделю спустя Амадео и Ксавьер встретились в баре. Джо, как обычно, разыгрывал добродушного весельчака, бегая вдоль стойки и прикрикивая на двух чрезмерно разошедшихся спорщиков за столиком в дальнем углу. По телевизору шли новости, в которых обсуждался судебный процесс над Крейгом Беррингтоном, бывшим мэром города.
- Да говорю я тебе, казнят! Точно казнят! – доказывал один, крупный мужчина в ярко-красном жилете. Лицо по цвету почти сравнялось с одеждой – несколько выпитых бокалов пива уже вовсю разгулялись.
- Запрещена у нас смертная казнь! Или ты забыл? – ехидничал в ответ второй, сухощавый мужичок, который тянул только первый бокал. – Запрещена! Сколько еще вдалбливать это в твою пустую башку!
- Это у меня она пустая?!
- А что там есть, кроме нескольких пинт пива? Ты им так уже накачался, что оно скоро у тебя из ушей польется! – не уступал второй.
- А ну тихо! – рявкнул на них Джо, затем, как ни в чем не бывало, повернулся к Амадео и Ксавьеру. – Вам как обычно, господа?
- Как Тео? – спросил Ксавьер, принимая стакан у Джо. – Оправился от шока?
- Уже давно, – улыбнулся Амадео. – Я боялся, что его будут мучить кошмары, но он спит очень крепко.
- Он теперь в безопасности. Больше нечего бояться, – Ксавьер сделал глоток. – Но было несусветной глупостью с твоей стороны соваться к Лукасу в одиночку.
- Прости, – покачал головой Амадео. – Иначе я не мог. Знал, что Лукас может выкинуть любую мерзость, поэтому и не взял никого с собой.
- Сожалеешь о его смерти?
Амадео надолго замолчал, глядя в стакан с виски. Ксавьер уже решил, что тот не ответит, но тут друг заговорил:
- Жизнь Тео мне дороже Лукаса, – голос странно сел, будто принц все еще не оправился от болезни. – Я не хочу, чтобы мой сын все время боялся, что его похитят и сделают с ним что-то, только чтобы досадить мне. Уверен, ты тоже не хотел бы такого для дорогого тебе человека, – он на мгновение взглянул на Ксавьера, но тут же снова опустил голову. – Лукас не остановился бы, я слишком хорошо его знаю. В следующий раз все могло бы закончиться намного хуже, – он выпрямился, залпом опрокинул в себя виски и поморщился. – Я в порядке. Спасибо, Ксавьер.
- Если так, то окажи мне услугу, – усмехнулся тот. – Убери это печальное выражение с лица. Оно тебе не идет.
Джо с любопытством прислушивался к разговору, не обращая внимания на снова начавших спорить приятелей за столиком. Полотенце в руках так и мелькало, он тщательно скрывал свою заинтересованность, тем не менее выставляя ее напоказ. Амадео знал, что это старый испытанный прием – посетители не выдерживали такого плохо скрываемого любопытства и выкладывали о себе все.
- Вы что-то хотите спросить, Джо? – улыбнулся он.
- О, вовсе нет. Просто вы мне кое о ком напомнили, – Джо наполнил стаканы по новой и пододвинул их к Ксавьеру и Амадео. – Давеча был тут один тип. Недавно потерял отца, так на него смотреть было страшно. Вот уж действительно бедняга. Говорит, поругался с ним незадолго до его смерти, но так и не успел извиниться. Теперь всю оставшуюся жизнь его будет грызть чувство вины, но так уж устроен мир. Никто не думает о последствиях. Никто.
Джо назидательно поднял вверх указательный палец. Ксавьер и Амадео молчали, ожидая продолжения. Джо понял, что подробностей от них не дождется. Пришлось рассказывать дальше в надежде, что они поделятся своей историей в обмен на его.
- Думал, он напьется вдрызг, но нет, всего пару бокалов пива. Рядом с ним ошивался какой-то человек, так тот вообще ничего кроме минералки не заказал. Трезвенник, – бармен пожал плечами. – Хотя когда у тебя на руках великовозрастный ребенок, который постоянно хнычет: «Мне плохо, у меня болит голова, нет, теперь не болит, я сказал, живот, ты совсем обо мне не заботишься!», пить поневоле разучишься.
Амадео едва не расплескал виски, стакан с которым почти донес до рта.
- Прости, Джо, что ты сказал?
Ксавьер же молча смотрел на бармена. Тот поежился под стальным взглядом, мгновенно пожалев, что вообще завел этот разговор.
- Говорю же, нянька при нем была. Мужчина лет тридцати-тридцати пяти, лицо такое… с изящными чертами, и акцент нездешний.
Амадео переглянулся с Ксавьером.
- А этого опекуна, случаем, не Жан зовут?
- Вот! Точно! Он только его и звал без конца: Жа-а-ан, мне плохо, Жа-а-ан, я хочу конфетку, Жа-а-ан…
Амадео прислонил стакан к виску и шепнул:
- Подумать только… И когда это было, Джо?
- Несколько недель назад. Я его и запомнил как раз из-за его нянюшки. Ну и из-за истории, конечно. Очень печальная.
- А он не сказал, как умер его отец? – спросил Ксавьер, закуривая.
Бармен на мгновение задумался.
- Сказал, конечно. Но с чего мне вам об этом говорить, ребята?
Ксавьер выудил из бумажника купюру и подтолкнул ее к бармену.
- Это развяжет твой язык?
Джо обиженно хмыкнул:
- Вы меня за взяточника принимаете, что ли? – банкнота тут же исчезла в кармане черных джинсов. – Конечно, он все рассказал, каким бы я барменом был, если бы не умел слушать? Его отца убили. Из-за бизнеса, кажется. Какой-то бандюган пришел и застрелил его прямо в рабочем кабинете. Сын предчувствовал, что этим может закончиться, даже предостерегал его, но тот не послушал. Они сильно поссорились на этой почве. И в следующий раз встретились только в похоронном бюро. Ну разве справедливо?
Ксавьер молча осушил стакан с виски. Амадео сделал то же самое.

[Ryuzaki]

За окном уже стемнело, огромное здание компании «Алькарас» было погружено во тьму – рабочий день закончился три часа назад. Секретарша покинула свой пост немногим позже – новый начальник настоял, чтобы она отправлялась домой и хорошенько отдохнула – в скором времени предвиделось много работы. Она не возражала – если начнется настоящая горячка, о выходных можно будет забыть на неопределенный срок. Впрочем, сверхурочные прилично оплачивались, так что пожаловаться было не на что.
Только в кабинете Валентайна Алькараса горел свет.
Сеймур сидел за столом бывшего босса и рассматривал фотографию, выуженную из бумажника. Отец улыбался в совершенно не свойственной ему манере – в глазах светилось настоящее счастье. Таким он становился только рядом с любимым сыном. На людях же всегда играл в неприступную скалу, которой боялись и большие лайнеры и мелкие рыбацкие суденышки, многие из которых разбились в попытке выйти в большое море бизнеса. До сих пор его имя внушало уважение и благоговейный страх.
До сих пор. Хотя после его смерти прошло уже больше месяца.
- Прости меня, – тихо произнес Сеймур, сжимая в пальцах фотографию. Отец улыбался, глядя на него. – Прости, что я такой ужасный сын.
В дверь кабинета постучали.
- Простите, господин, – охранник вытянулся во весь рост, едва не прикладывая руку к несуществующей фуражке. – К вам посетители.
- Так поздно? – Сеймур спрятал фотографию обратно в бумажник и выпрямился в кресле. – Кто?
- Господин Санторо и господин Солитарио.
Сеймур тут же вернул на лицо благодушную улыбку. Уж этим ребятам он не мог отказать. Благодаря им чудовище, пытавшееся захватить город, принадлежавший его отцу, будет гнить в тюрьме до скончания веков.
И наконец отец может успокоиться. Его компания в надежных руках, а убийца – за решеткой.
- Впустите их, – приказал он, приглаживая светлые волосы. – И где Жан? Немедленно его позовите, у меня вот-вот начнется мигрень!

КОНЕЦ

[Ryuzaki]

да. я дописала. наконец-то. 1 января 2015 - 29 мая 2016. почти полтора года  для меня это просто невероятная скорость. ну что, второй "Амарант", жди меня!

[Зима]

Ого, неожиданно.  А ты полна сюрпризов.  Сегодня дочитаю про любимого савушку. 

ну что, второй "Амарант", жди меня!

Хе-хе-хе...довольно потираю руки. 

[Ryuzaki]

Да я сама не ожидала, что так быстро получится  вот что значит писать конечные эпизоды заранее

[Зима]

Вах, какой финал. 
А Сеймур тот ещё хитрюга оказался.  Теперь понятно, почему он взялсчя так рьяно помогать Саве с Амадео.
А у Лукаса совсем крышак сорвало, раз пером заколол бывшего тестя и жену прибил... Логичное завершение его несущего ненависть существования.
Немного только я не въехала кто же всё-таки пристрелил Лукаса...пистолет Амадео же у него в руках был. Так кто стрелял?  Даже перечитала...но не поняла. 

[Ryuzaki]

Сам себя он грохнул)) для него это единственный выход был, раз не смог сам с собой справиться и ненавидел все живое  так ему и надо

[Ryuzaki]

Во время расследования выяснилось, что Лукас в порыве гнева убил бывшую жену и тестя, а затем покончил с собой.

Во, тут же написано))

[Зима]

Во, тут же написано))

Прочитав эту фразу, я подумала, что они просто следы замели так. ЧТоб к ним копы не подкопались. 
Не знаю, ты автор, конечно, но я вродь не сильно тупая, однако не сообразила.  Может, как-то дополнить описание именно там, где сам выстрел прозвучал? 

раз не смог сам с собой справиться и ненавидел все живое  так ему и надо

Это да...хотя я была бы более кровожадной и привела бы туда Ксавьера следом за Амадео, чтобы мой Савушка его пристерил. 

[Ryuzaki]

Да ну, еще Саве об эту падаль руки марать  изначально концовка была как в "Разбитом зеркале", где таки Ксавьер его и грохнул, но потом пришло к такому вот завершению. Но показалось более логичным - Лукас во всех своих бедах виноват сам. Как всегда 
Посмотрю, как там можно дополнить, чтобы было понятно, спасибо за замечание 

[Зима]

де таки Ксавьер его и грохнул, но потом пришло к такому вот завершению. Но показалось более логичным - Лукас во всех своих бедах виноват сам. Как всегда 

Не, я не спорю. Круто, логично и неожиданно. Как раз то, что надо для завершения жизни этого козла, прошу прощения за мой французский.  С этим я полностью согласна.  Для меня по-крайней мере сей финал был абсолютно непредсказуем. Я даже видишь, в описание не въехала...может, оттого, что как раз такого не ожидала.  Из-за его эгоистичности вообще даже подумать не могла, что такой финал будет. А тут у чувака кукушка съехала настолько, что практически всю семью порешил.  Отца ему, видимо, мало было. 

[Ryuzaki]

Отца ему, видимо, мало было

А таким всегда мало. Цель жизни не самому чего-то добиваться, а уничтожить всех, кто виноват в его бедах - отца, брата, жену, тестя и тетю Хулию из соседнего квартала  - и все налаааадится а фиг

[Зима]

кто виноват в его бедах - отца, брата, жену, тестя и тетю Хулию из соседнего квартала  - и все налаааадится а фиг

Ну, конечно. Не себя же, любимого, во всём винить. Тётя Хулия она же не такая любимая, можно и её пожурить. 

[jura69]

Цель жизни не самому чего-то добиваться, а уничтожить всех, кто виноват в его бедах - отца, брата, жену, тестя и тетю Хулию из соседнего квартала  - и все налаааадится  а фиг

Папрашу тетю Хулио не трогать. А то дону Фредерико не кому будет жаловаться на беспутное женское окружение, которое ну ни как не хочет понять, что энтот дон хочет сделать их всех счастливыми!

[Ryuzaki]

Папрашу тетю Хулио не трогать. А то дону Фредерико не кому будет жаловаться на беспутное женское окружение, которое ну ни как не хочет понять, что энтот дон хочет сделать их всех счастливыми!

ну это уже не к нам, это к Лукасу, он чего-то на нее ворчит

[Ryuzaki]

дописала пару предложений. так понятней или все еще нет? 

[Зима]

дописала пару предложений. так понятней или все еще нет?

Щас гляну.   

[Зима]

Во,теперь всё просто супер и аж до мурашек.    и последние слова Амедео заиграли совсем по-другому.