Спасибо, исправила. Вечно путаюсь с этим "одел-надел"
Ну и завершение первой главы.
В большом городе должно быть много укрытий для того, чтобы сбежать и спрятаться. Однако теперь уверенность в этом таяла с каждой минутой. Иштван не знал, существует ли такое место, где нет ни суеты, ни шума, ни посторонних. Даже в любимом парке он не нашел желанного спокойствия и одиночества. В то же время, оставаться одному ужасно не хотелось – его сразу начинали преследовать странные и страшные видения, от которых мороз продирал по коже. Побродив по аллеям и тропинкам, парень все же нашел более-менее безлюдную поляну, где и облюбовал старенькую скамейку с облупившейся зеленой краской.
Эта весна была особенно холодной. Казалось, что злое колдовство завистливого февраля погрузило землю в вечную зиму. Словно в отместку за то, что он – самый короткий месяц в году…
Тяжело вздохнув, Иштван зябко поежился. Он соскучился за голубым небом и яркой зеленью молодых листьев. Что уж там говорить о тепле.
Еще больше, пожалуй, он скучал за детством, когда его семья казалась самой счастливой семьей в мире, отец ласково, а не самодовольно улыбался, мать еще умела смеяться, а Сашка – верить в светлое будущее. Если бы только появился малейший шанс все изменить – Иштван непременно ухватился бы за него. Говорят, начинать надо с себя. Но с чего именно? Научиться говорить «нет»? Отказаться от ненавистной ему экономической специальности и нелюбимой девушки? Откровенно поговорить с отцом? Знали бы психологи, дающие «универсальные» советы, как сильно они этим запутывают и без того увязших в груде нерешенных проблем людей!
- Значит, сбежать решил, да?!
Парень вскочил со скамьи и резко повернулся. Ильдико? Как она его нашла? Захотел спрятаться, называется…
- Я волновалась! – Гневно продолжила девушка. – Ты же плохо себя чувствовал, разве нет? Или ты прикрылся этим, чтобы сбежать?
- Я решил прогуляться, - как можно более спокойно ответил Иштван. – Мне становится легче на свежем воздухе. Через полчаса-час я уже был бы дома. Не стоило так за меня переживать.
- Лжец. Лжец, лжец, лжец! Ты просто не хочешь меня видеть. Я тебе неприятна, так ведь? Зачем тогда притворяться? Неужели ты не понимаешь, что делаешь больно этим? Для тебя чувства других людей – игрушки?
Наверное, впервые за три года Иштван почувствовал себя виновато перед Ильдико. В самом деле, он никогда не задумывался о чувствах девушки. О том, что она, может быть, очень сильно его любит. О том, что ей, возможно, хочется поскорее услышать заветные слова «Выходи за меня».
- Молчишь, - горько усмехнулась она. – Получается, я права…
- Ильдико, пойми, - неловко начал парень, – это все – затея отца. Он считает, будто мы с тобой – идеальная пара…
- Значит, теперь ты решил свалить ответственность на папу? Как благородно с твоей стороны!
- Ты никогда не умела слушать, - вспылил Иштван. – Я пытался поговорить об этом, но ты только перебивала и приставала со своими глупостями!
- Самое отвратительное – это когда мужчины играют роль «жертвы обстоятельств», - презрительно скривилась девушка. – Получается, у тебя нет своего мнения и ты не умеешь его отстаивать. Все-таки, хорошо, что мы поговорили сейчас. Ни за что в жизни я не вышла бы замуж за такого слабохарактерного нюню!
Рядом с Ильдико, будто из ниоткуда, появился отец. Теперь ссора обретет по-настоящему катастрофический масштаб.
- Я думал, ты знаешь, что я не люблю больше всего на свете, Иштван, - процедил мужчина. – Ненавижу,
ненавижу ложь!
Парень затравленно попятился. Нет уж, на такой поворот он точно не рассчитывал. Объясняться с отцом тет-а-тет или в присутствии разрыдавшейся Ильдико – две большие разницы.
- Своим подлым враньем ты довел ее до слез! Видимо, тебе, действительно, все равно, как себя чувствуем мы с мамой. Как себя чувствует Ильдико. Главное – чтобы хорошо было тебе.
- Нет! Нет, это ты хочешь, чтобы все жили по твоим правилам, - сорвался Иштван. – Лучше собственная смерть, чем чужая жизнь!
Не дожидаясь ответа отца, парень рванул, что было сил. Прочь, прочь из парка, не оглядываясь, лишь бы никогда больше не видеть ненавистную семейку и горе-невесту. Иштван словно ничего не видел: несколько раз столкнулся с гуляющими парами, бормотал неловкие извинения и бежал, сломя голову, дальше. Весь мир стал смазанным серым пятном, все звуки смешались в страшную какофонию, от которой начала гудеть голова: сигналы машин, крики прохожих, музыка в близлежащем кафе, свист ветра и грохот крови в ушах…
- Иштван! Иштван, берегись!
Парень даже не понял, что случилось – невообразимой силы удар сбил его с ног, боль во всем теле притупилась странным ощущением невесомости, словно бы милосердная тьма, наконец, спрятала его от посторонних в мягком коконе беспамятства.