Автор Тема: ЭПОХА ТАЙНЫ. Золотая осень.  (Прочитано 2068 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн Noanne-Ny

  • Решительный
  • *
  • Сообщений: 96
  • Репутация +10/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
ЭПОХА ТАЙНЫ. Золотая осень.
« : 22 Март 2016, 14:41:33 »
Решила вот попробовать себя в жанре с уклоном в традиционное фэнтези, нежели в "городское" или мистику. Не буду лукавить - в том числе и потому, что это несколько проще :) Когда придумываешь некий обособленный мир, наделённый свойственными лишь ему качествами, законами человеческими и физическими, не нужно заморачиваться на соответствие реальности в тех или иных деталях. И, как следствие, сюжет не застопорился, как у меня часто бывало ранее. Пока. Сейчас готовы шесть с половиной глав, две из которых я выкладываю, и продолжаю переводить в электронный вид остальное (ну вот такая вот я странная, и рисую, и пишу в 21 веке от руки - нравится мне так, уютнее как-то...). Предупреждаю сразу - любителям жесткача и динамики будет скучновато: получается нечто "женское" (соплей - минимум, я старалась), скорее эстетически-сказочное, чем боевое (и близко не боевое).

Оффлайн Noanne-Ny

  • Решительный
  • *
  • Сообщений: 96
  • Репутация +10/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: ЭПОХА ТАЙНЫ. Золотая осень.
« Ответ #1 : 22 Март 2016, 14:44:01 »
Глава 1. Сказка – ложь, да в ней намёк.

        Статная женщина лет сорока устало опустилась на скамейку у бревенчатого дома, такого простого – и в то же время колоритного, напоминающего о сказке. Забытой вместе с прошедшим детством. Аккуратная косынка упала практически на куст серебристой полыни, небрежно снятая резким движением руки. Молодая, но полностью седая девушка, до того стоявшая в тени раскидистой рябины, подняла головной убор и присела на корточки у лавки, глядя прямо в глаза женщины. Пытаясь взглянуть. Ощутив это внимание, вторая неохотно пришла в себя и, откинув с лица пряди, выбившиеся из тяжёлой каштановой косы, посмотрела на девушку. Две пары светло-карих, медово-карамельных очей встретились в немом диалоге: юные – вопрошая с ужасом и надеждой, зрелые – отвечая странной смесью облегчения и обречённости. Девушка сразу поняла смысл этого парадокса: жить Марина будет, но какова будет эта жизнь для неё самой – знают лишь боги. Тем не менее, Светлана ничуть не сожалела о своём выборе, так как даже её скудного знания биологии хватало на осознание того, что с медицинской точки зрения ведунья-отшельница Сильва, ученица бабки Несси, сотворила чудо. Или, как минимум, призвала его в мир сущего. Самая дорогая больница лишь отодвинула бы мучительную смерть Марины, а забытое знание помогло собрать её буквально по частям: восстановить разрушенные радиацией сосуды, реанимировать костный мозг, перезапустить иммунную систему. Оставалось удалить катаракту, что, по словам Сильвы, нельзя было осуществлять сразу после восстановления, а точнее, по мнению Светланы – возвращения к жизни. Пусть Марина уже и не будет прежней, да и о детях ей придётся забыть, но она жива и не останется инвалидом. Света надеялась, что зрение к ней тоже вернётся силами ведуньи. А ещё девушке очень хотелось вновь увидеть изумрудные глаза подруги. Правда, знахарка предупредила о возможной депигментации радужки после лечения.
        Никто в округе не знал, по крайней мере – точно, откуда в карельской глуши, между лесом и морем, появилась необычная семья с красивой фамилией Азарич и нерусскими именами. Старожилы помнили Сильвану как пятое поколение знахарей, живущих обособленно, почитающих языческих божеств и духов природы и передающих силу рода и знание одной из дочерей. Такова была традиция: юные девушки, все как одна похожие на мать и фарфоровой кожей, и правильными чертами, и медно-шоколадной гривой волос, и золотисто-карими глазами, покидали дом для познания мира. Проходили годы – и одна из них возвращалась в избушку с маленьким садом на берегу лесного озера, чтобы остаться навсегда. Сильва была самой младшей среди трёх сестёр, поздним ребёнком. Поэтому после её переезда многие решили, что она внучка Нереис, которую иначе как «бабкой» и не называли. Когда Света, тогда ещё огненно-рыжая, а не седая, впервые встретила Сильвану, Несси, которой к тому времени перевалило за сотню, уже много лет как вдова, была вполне себе живенькой сухонькой старушкой без радикулита и старческого слабоумия. Нереис даже умерла не от болезни, обострённой старостью, а от самой старости. Тихо и не мучаясь – в сне. И ещё она точно знала, когда это произойдёт. Мир, в котором жили Азаричи, был маленькой волшебной сказкой без боли и страданий. Это была та самая забытая гармония, когда истина осознаётся через любовь, а не покаяние – потерянный радужный мост между светом и тьмой, подменённый церковью на серый сумрак. Это было ново для Светланы – неведанное ранее чувство счастья как такового, не являющегося следствием удовлетворения от получения желаемого или достигнутых побед. Глоток не дорогого вина, но кристально чистой родниковой воды, первый в жизни после безвкусного содержимого пластиковых бутылок. Такой воды из самого сердца Земли, что оживляет и обновляет и тело, и душу. Или из глубины чёрных небёс, проливающейся грозою, смывающей отжившее и питающей новое. Светлане была нужна эта гроза. Очень нужна. Ведь далеко не любопытство привело девушку в Карелию, в затерянную среди чащи избушку.
        О знахарке Света узнала от своей троюродной сестры Агнешки – человека, от которого подобной осведомлённости она ожидала менее всего, ведь семья её польской кузины была крайне религиозна. Светлана не смогла бы вообразить даже чисто теоретически, какова могла бы быть реакция праведного семейства на новость о подобных знакомствах своей дочери. Впрочем, навряд ли они представляли себе и то количество абсента, которое способна принять на грудь хрупкая и интеллигентная с виду девчушка. Собственно, благодаря устойчивости Агнешки к алкоголю она и стала невольным исповедником Светы. Несмотря на то, что едва успела познакомиться со своей дальней родственницей. Девушки оказались удивительно похожи не только рыжими локонами, забавными веснушками и тёплыми ореховыми глазами, но и характерами. Только Агнешка была куда более коммуникабельна и… артистична. Второе обстоятельство несколько напугало Свету вначале. И удивило: она всегда улавливала в людях притворство. А вот в кузине этой скользкой грязи не ощущалось. Совсем. Она скорее была актрисой, очень талантливой актрисой. Или ребёнком, увлечённым своей фантазией. Агнешка никогда не врала: она играла роль, полностью погружаясь в образ героини. Девушка была квинтэссенцией своего имени – самым настоящим огоньком, как внешне, так и внутренне. Её игра была творчеством, а не лицемерием. А ещё – необходимостью выживания в запредельно упорядоченном обществе, где каждый должен знать своё место и не сметь отступать от него ни на шаг. По этой причине она и решила посетить белорусскую родню: целью было вовсе не знакомство с неведомой сестрой, а возможность зажечь в компании милашек-двойняшек Вероники и Марины, с которыми девушка случайно познакомилась благодаря их туристической поездке в Польшу, активно переписывалась и пару раз виделась в Кракове во время очередных вояжей сестричек. Это был забавный момент, когда пацановатое зеленоглазое чудо с непослушной каштановой копной, совершенно ей незнакомое, с разбега повисло на Светиной шее, заверещав о том, как же она скучала всё это время. Так и состоялось знакомство Светы и Марины, под хохот сползающей по стеночке Агнешки. Любопытно было то, что сама Светлана никогда, с их самой первой встречи, не путала близнецов, несмотря на их полнейшее внешнее сходство. Да и Марина с юмором вспоминала тот случай, ведь кузины действительно были схожи лишь фигурами да расцветкой, лица у девушек были разными. Даже кудри, у Агнешки вьющиеся каракулем, у Светы ложились шелковистой волной. Была ли причиной та странная душевная связь, что возникла между Светланой и Мариной, так, будто бы это они были двойней, или что-либо иное, но никогда прежде до того Света не отправилась бы отдыхать в российскую глушь на берег лесного озера в компании едва знакомых девиц. Однако девушка не пожалела о своём выборе: такой вот «дикий» туризм в заповедном уголке Карелии вдохнул в неё новые силы. А вскоре состоялось и якобы «случайное» знакомство Светы и Сильваны. Впрочем, для близняшек оно также стало первым, в то время как хорошо информированная Агнешка точно знала, куда и для чего приехала. К тому времени она уже была опытной мистической тусовщицей, перепробовавшей многие из доступных ей грани «паранормального», начиная с девических глупостей и заканчивая общением с настоящими практиками. Вот такое вот милое хобби у девушки, еженедельно посещающей кастёл. Ну, кроме тех случаев, когда родня далеко. При этом для неё это было просто исследование жизни, Агнешка не пыталась что-то менять с помощью магии. Светлана – попыталась. Впоследствии она не раз думала о том, что было бы, не удайся та попытка, не услышь её древние боги. Десять человек были бы живы. А была бы жива она сама? Почему-то Света не сомневалась в том, что не измени тот приворот её жизнь, она и не стала бы её продолжать, а вторая попытка суицида не сорвалась бы.
        Несмотря на то, что всё осталось в прошлом – и то, что сотворили с ней, и то, что совершила она сама – девушка помнила, как сейчас, всю ту боль, что отсекала её от мира сущего, подобно чему-то мёртвому, словно ей не было места среди живых. Нестрашно, когда сердце разбивает разочарование, куда страшнее, когда его испепеляет ненависть.
        Света никогда не была популярной «самкой». Красивая – и холодная. Слишком холодная. Но, увы, как известно по закону подлости, противоположности притягиваются, а грязь стремится испачкать то, что ещё чистое. Внешняя инфантильность Светланы всегда привлекала моральных уродов с жаждой доминирования. Вот только внешность бывает обманчива. Разумеется, правнучка одной из лучших виритниц северной Белоруссии не могла быть «овцой», так что вместо жертвы Света каждый раз оказывалась палачом для садиста, сполна свершая возмездие за все искалеченные им женские души. В юности девушка полагала это невезением, позже поняла, что она – катализатор воздаяния. Её боялись, ненавидели, уважали, завидовали и восхищались. Но – всегда выделяли и относились с опаской. Изгоями становятся иные, пытающиеся доказать, что они ничуть не хуже остальных, или ещё глупее того – выслужиться перед «правильными». Света никому ничего не доказывала и ни за кем не бегала – для этого у неё был чересчур гадкий характер. И хуже других себя не считала – знала и верила, что лучше. Поэтому её не любили, но остерегались. Интереса к магии, тем более – тёмной, девушка не испытывала. Даже к гаданию, которое ей всегда отлично удавалось, относилась, как к развлечению. Но судьба сама пришла к будущей ведьме: в определённый момент недовольные боги развернули оружие Светланы против неё самой, и палач стал жертвой. Сперва по ней ударило её уникальное сочетание сексуальности, невинности и стервозности, прежде делавшее её неуязвимой. После – предали её собственные чувства. Девушка переступала через гадости сплетников, завистниц и неудовлетворённых самцов, как через грязные лужи в плохую погоду, так как сама знала о своей чистоте, и этого ей было достаточно. Эгоизм действительно полезен. Но вот брезгливого взгляда одного-единственного мужчины Света пережить не смогла. Изначально она его не любила и не хотела – просто привыкла считать своим. Он был её утешением, когда отвергли остальные – друзья и подруги, поклонники и приятели. Девушка полагала, что он просто не верит в весь тот бред, что про неё сочиняли, и ей было приятно общаться с умным человеком. Оказалось, что ему было всё равно: он был поглощён желанием до готовности принять и полюбить даже такую мразь, какую из неё делали гнилые языки извращенцев и дебилов. А вот женщину, которой не касался мужчина и которая, тем более, сама не касалась непотребного девице, увы – не готов. Вместо слёз радости Светлана увидела разочарование в его глазах. Девушка была чересчур молода и неопытна в отношениях, чтобы понять простую вещь: этот «спаситель души» ничем не отличался от её врагов по своей сути, просто цели у него были иные. И то чувство, что он испытывал, к романтической влюблённости не имело ровным счётом никакого отношения. Но Света не сумела разглядеть этого в момент разрыва с ним, также, как и в начале их общения. Всё, что она осознавала – её посмели унизить за то, в чём она была на порядок лучше тех, с кем её сравнили. И это притом, что такое сопоставление уже само по себе было оскорблением! Она не приняла этого пренебрежения не из-за него – из-за себя. И ради борьбы за свою собственную любовь к самой же себе пошла на приворот. Ради того, чтобы снова полюбить жить. Девять подопытных были выбраны из числа особо активных подонков. Света знала, что выбранный ею обряд делается на всю жизнь, так как образующаяся эмоциональная связь настолько сильна, что её разрыв означает смерть для ведомого, от суицида или психосоматики – потому что он больше не хочет жить. «Мыши» послужили не только для обкатки методики, но и для жертвоприношения, которое девушка свершала впервые. За право на любовь того, кого сама не любила. Боги приняли девять жизней в дар и отдали просящей душу, которая не была ей нужна. Через год умер и он. А вскоре любой возжелавший Свету мужчина начинал терять здоровье, счастье и удачу. И чем больше животного было в его вожделении, тем быстрее сгорало его время. Светлана оставалась девственницей в тридцать лет попросту потому, что ни один поклонник не доживал до связи с нею. Как впоследствии объяснила ей Сильва, право на тех девятерых она имела по закону возмездия, а вот на десятого – нет. Так и был запущен откат. Ведунья убрала его и помогла девушке стабилизировать Силу. Однако к счастью в личной жизни это не привело, ведь Света уже встретила Марину…
        Светлана и сама не знала, что толкнуло её на такую своеобразную помощь новой знакомой: то ли накопившиеся обиды на мужчин, то ли странные и пока непонятные чувства к самой Марине. Всё, что Света осознавала – это то, что ей было невыносимо видеть боль подруги. Впервые в жизни Светлана ощущала чьи-то переживания как свои собственные. Когда скончался человек, приворожённый ею тогда, в прошлом, девушка была по своему, но – рада: любимый умер, не предав её. В глубине души она всегда мечтала именно о таком отношении к ней со стороны возлюбленного, настоящее оно или нет. Марину же девушка была готова отпустить и простить ей что угодно, лишь бы она жила и была счастлива. И потому, увидев подругу, готовую наглотаться таблеток из-за очередного неблагодарного бессердечного дурака, Света снова обратилась к тёмной магии. Сказанное же ещё при знакомстве с нею предостережение Сильваны о том, что новый проступок девушки погубит многие жизни, оказалось жутким пророчеством: избранник Марины работал на АЭС.
        Света с нежностью провела рукой по бледному измождённому лицу подруги, и та чуть приоткрыла веки. Светлана отшатнулась: на неё смотрели обесцвеченные, красные, как у альбиносов, глаза. И это были далеко не единственные перемены в исцелённой…
        С каждым днём здоровье Марины, как телесное, так и душевное, приходило в норму. Света во всём ей помогала, заодно постигая знахарскую науку. Вероника и Агнешка проводили большую часть времени в лесу, осваивая другую её сторону. Даже пугающие алые глаза пострадавшей стали наливаться цветом, хотя и довольно необычным – кошачье-волчьим лунно-жёлтым, а на облысевшей голове появился короткий каштановый ёжик волос. Странным образом связь близнецов исчезла, сформировав две другие. Сильва объяснила это тем, что Света и Марина прикоснулись к миру мёртвых, и теперь та Сила, что была дана по праву крови и двойняшкам, и кузинам, стала чем-то совсем иным. Когда-то, при их первой встрече, ведунья вручила всей четвёрке по руническому амулету. У Светы и Агнешки руна была одна, у близняшек – тоже общая. Всего – две на четверых. Теперь – у каждой – своя. И Светлана, и Марина получили новые обереги, которые сама Сильвана называла ключами или проводниками Силы. Да и внешне девушки больше не были похожи на своих сестёр: червонно-рыжие кудри Светы стали белоснежными в ту самую страшную ночь, а вот Марина… Она-то, конечно, старалась не шокировать окружающих экзотическими глазами (да и светочувствительность порядком возросла, заставив сделать солнцезащитные очки постоянным аксессуаром), хотя девчонки не раз говорили, что это даже стильно, но… Далеко не внешние изменения были в ней самыми глубокими: что-то произошло с душой девушки, и не одной лишь Сильве было очевидно, что это необратимо. Света часто задумывалась о том, хорошо ли или плохо это перерождение, и приходила к выводу, что это просто судьба. Теперь это их путь, куда бы он ни привёл.
        Светлана была не единственной, кого стали посещать философские мысли о её предназначении и сути мироздания в целом. В их прошлой жизни любая из девушек решила бы, что это банально признак депрессии. Но те знания, которыми ученицы уже обладали, позволили им сделать иные выводы. Сильвана видела происходящее с ними и однажды, после празднования Дня Осеннего равноденствия, собрала их на вечер памяти – ведь Осень традиционно была не только торжеством урожая, но и временем почитания былого, единения с нитью рода. Сказала «Пора. Вы готовы.» И привела девушек в полупустую тёмную комнату, в которой горела единственная лучина.
        – Не нужно бояться темноты, – сказала знахарка поёжившейся Агнешке. – Тьма есть корень всего. В самом начале мира не было ничего, кроме неё. Тьма порождала себя и вновь пожирала, в постоянном движении оставаясь неизменной. Всё быстрее и быстрее становился её безудержный танец внутри неё самой, пока самоустремление тёмного начала не достигло той предельной точки сжатия, что суть отражение любого явления в его противоположность. И тогда в глубине Изначальной Тьмы вспыхнула сияющая звезда Изначального Света, пронзая её и проявляя в ней три плана бытия: Время, Пространство и Сущее. Реализация Тьмы, Отражения и Света на этих планах создала девять Первоэлементов мироздания, наделённых ощутимыми свойствами: цветом, звуком, ароматом, вкусом, осязаемостью. Каждый из них закодирован в цифре десятеричной системы исчисления, от нуля до восьмёрки.
        – А девятка? – сверкнула любопытными зелёными глазами Вероника.
        – Девятка – число Океана Хаоса, соединившего в себе все Первоэлементы, синтез всего. Начало новой ступени эволюции: ведь это смешение предоставило возможность для зарождения жизни во всём её многообразии. Тень поднялась над Океаном Хаоса, чтобы укрыть и защитить зарождающиеся в нём формы, а после – разделилась, произведя из себя День и Ночь. Прекрасны они были, но бесплодны, ибо все их попытки единения были враждой или возвращали обратно в Тень. Тогда День и Ночь воззвали к Океану Хаоса, и Заря поднялась из его глубин, чтобы перебросить Радужный мост между ними. Наполнился мир многоцветьем, и формы, зародившиеся в Океане Хаоса, обрели воплощение: Заря сделала их материальными, сущими в мире физическом, День дал им разум, а Ночь – чувства. Ведь Ночь, Заря и День – порождения Первоэлементов каждого из планов бытия, воплощения этих планов: Ночь – временного или энергетического, День – пространственного или информационного, а Заря – сущего или материального. Те же сочетания Первоэлементов, что включают в себя все три плана бытия, суть миры – полноценные реальности. Комбинация элементов Отражения создаёт мир Срединный, полноравновесный, нашу Явь или Мидгард, элементов Тьмы – Нижний мир, Навь или Хель – полюс поглощения, Света – Верхний мир, Асгард или Правь – излучающий полюс. В свою очередь сочетания, включающие в себя как три плана, так и три Изначальных, дают миры-преобразователи. Так была сотворена Вселенная. Последней же вышла из вод Океана Хаоса Великая Праматерь, прекрасная, как сама жизнь, поднялась по Радужному мосту и узрела высочайшую гору Срединного мира, что возвышалась в центре Острова Благоденствия и поднималась к самой границе света и тьмы, и нарекла её Сумеречной. Восемь Звёздных дорог из восьми миров сходились к её вершине, и четыре реки порождались и питались её вечными льдами: Рассветная, Полуденная, Закатная и Полуночная. Восемь дочерей Великой Праматери отворили Врата Звёздных дорог и призвали по семь воительниц и одной жрице из каждого мира. Жрицам были вручены ключи от Звёздных Врат, а воительницы хранили Остров Благоденствия и стерегли его границы, объединившись в двадцать восемь пар, в каждой из которых связь была прочнее и глубже, чем у близнецов, что наделяло их невероятными силами. Настолько срастались их души, что чувства каждой передавались и второй, так, что стиралась грань между сознаниями. Они были противоположны и едины одновременно, дополняя друг друга в каждой из пар. И настало время гармонии, когда были открыты сердца людей, человек являлся частью природы, а природа – едина с человеком. Когда насилия над нею не требовалось, чтобы обустроить жизнь, потому что Знание помогало слышать землю и небо. А Сила была неотъемлемой частью Знания. Четыре раза в год, во время равноденствий и солнцестояний, воительницы сходились к подножию горы, а жрицы спускались, чтобы стать с ними, как с равными, в танец Великого Хоровода и пройти его девять кругов на берегах одной из рек.
        – Что же с ними стало в итоге? – тихо спросила Марина, чуть грустно, словно догадываясь, что услышит в ответ.
        – То, чем заканчивается любой золотой век – декаданс, – печально вздохнула Сильвана. – То есть такое состояние общества, при котором конечная цель становится важнее самого пути, а потребление вытесняет познание. Вот только тем, кого настигла душевная слепота, не было места на благодатной земле. О, нет, их не лишали его, его изначально не было, не существовало такой социальной ниши. А, значит, они не могли получить и доступа к Знанию и Силе. И тогда ярость обуяла алчных, и началась война… Воительницы отдали свои жизни, чтобы у жриц было время увести прочь народы Острова. Шесть из восьми вызвались для этого и пожертвовали собой, защищая людей, ещё не заражённых скверной. После оставшиеся две обрушили подступы к Звёздным вратам и бросили ключи от них в глубины Бездны. Жрица Ночи ушла в мир теней, унося с собой сакральное знание, а жрица Дня развоплотилась в чистый свет, растопив вечные льды Сумеречной горы в грозовое облако, породившее бурю сильнее урагана, смывшую и сам остров, и осаждавших его. Семьдесят два дня, неотличимых от ночи, бушевала она: шестьдесят четыре – оплакивая каждую жрицу и воительницу, и восемь дней почтения звёздных дорог. Когда же успокоилась гроза и улетела в небеса лёгким облаком, раскинулась радуга над обновлённой Землёй, вернув ей гармонию, так же, как и пролившийся дождь вернул жизнь планете, иссушённой жаждой алчных. А там, куда упали последние капли, образовалось озеро, по берегам которого выросла роща дивной красоты, а посреди – поднялся остров с хрупким росточком в самом его сердце. Время шло, и росток стал Великим Древом Жизни, корнями уходящим в неизведанные глубины, а ветвями простирающимся ввысь, туда, где некогда проходили пути к иным мирам. Каждое равноденствие и солнцестояние души жриц и воительниц, отныне единые с Душой Земли, возвращаются в Мидгард, чтобы вновь стать в Великий хоровод вокруг Древа. Кто душою не слеп, способен узреть его, а, значит, и найти дорогу к роще, затерянной посреди непроходимой топи, укрытой туманом, непроглядным, будто тёмное облако. Но для видящего путь туман сияет, словно разлитая по воздуху луна, отражённая морем, ореолом окутывая каждую травинку.
        – Красивая легенда… – сказала Света после недолгой паузы, но практицизм взял верх над романтизмом и девушка добавила, – вот вы говорили про Силу и Знание. Знание более-менее понятно, но что есть Сила?
        – Полагаю, на самом деле тебе хотелось бы узнать не «что», а применимость? – хитро посмотрела Сильва.
        – В том числе.
        –Так как лишь Срединный мир обладает абсолютным равновесием, потоки прочих реальностей устремляются к нему. Умение черпать воду из этих рек и есть искусство овладения Силой.
        – Любой? – не унималась ученица.
        – А как ты думаешь, для чего я дала вам ключи с рунами?
        – Я, возможно, смогу понять это после того, как вы объясните их значения. Не в гадании.
        – Восемь дорог ведут в Мидгард, и восемь – из него. Шестьдесят четыре перекрёстка отмечены рунами. Та, что вручена Агнешке и была твоей когда-то, проводит Силу из Свартальфхейма в Нифельхейм, позволяя оператору испить из этого потока. Данная близнецам управляет обратным направлением. Именно поэтому вы так по-особому ощущали друг друга с первой вашей встречи. После того, как вы с Мариной прикоснулись к Нави, вас унесло к другим перекрёсткам, и теперь ваша суть стала принципиально иной: место Свартальфхейма в сцепке занял Хел.
        – Значит, рун шестьдесят четыре, а не двадцать четыре? – удивилась Агнешка. – А я-то была уверена, что дополнительные в наборе для гадания, что вы нам показывали, это лигатуры…
        – Там нет лишних или дополнительных, каждая – на своём месте. Традиционный футарк – это трёхмерная модель «восьминогого коня», она же – геометрическая фигура меркаба, – Сильвана показала девушкам две деревянные поделки, цельную – в форме «ёжика»-многогранника, и такую же, собранную из палочек-рёбер, благодаря чему было отлично видно её внутреннее строение. – Как вы видите, она получится, если на каждую из восьми граней октаэдра поставить по тетраэдру-ножке. То же самое будет, если два противонаправленных тетраэдра совместить их геометрическими центрами. Полученная фигура имеет двадцать четыре грани. Если она трёхмерна. В действительности же – восьмимерна. Просто мы этого не видим. Но только полный рунический набор имеет смысл, так как лишь его можно записать ввиде цикла Великого хоровода.
        – Что-то мне это напоминает… – подозрительно прищурилась Агнешка.
        – Всё верно, – правильно поняла знахарка, – «Книга перемен» является одним из осколков этого знания, так же как и скандинавские руны, и многие другие тайны и традиции. Всё едино. Мы лишь забыли об этом.
Так прошёл день Осеннего равноденствия, наполненный не одной лишь медовухой и торжественным пирогом, но волшебными легендами. А на праздник Зимнего солнцестояния Сильва припасла волшебство настоящее.
        – Сними оберег, Марина, – попросила знахарка. – Нет, не медальон с твоей личной руной, а то монисто, что я дала тебе для исцеления. Оно тебе более не требуется.
[Девушка послушно сняла охватывающее шею украшение из шестидесяти четырёх рунических монеток из неизвестного ей минерала на гибкой, но прочной цепочке. Притом камешки застёжки, в которые были вдеты конечные звенья, имели крепёжные пазы, ныне пустые, для ещё двух колец на каждом. Сильвана спрятала его и продолжила:
        – Когда-то моя наставница передала мне этот артефакт вместе с двумя другими.
        – Ваша мать Нереис? – уточнила Вероника.
        – Нет, моя наставница Изида Нерея, что по крови была мне двоюродной бабушкой: наш дар не всегда передаётся от матери к дочери, но так было легче не привлекать ненужного внимания. Когда-то, на заре нашего рода, одна из первых его ведьм сделала девять рунных циклов, по количеству миров. После наполнения их Силой один из них стал тем исцеляющим оберегом, что носила Марина до полного выздоровления, ещё пять – набором для гадания, который вы видели, когда я учила вас читать руны и смотрела судьбу Светланы. Оставшиеся три цикла представляют собой пояс шамана, что одет на мне, – Сильва указала на цепочку с «монетками», аналогичную оберегу, только в три раза шире, охватывающую её бёдра.
        Лишь сейчас девушки заметили, что на плоских подвесных камешках пояса начертаны руны. А Светлану посетила неожиданная догадка:
        – У рун для гадания есть полость, как у бусины или подвески…
        – Наблюдательная, – одобрительно покивала ведунья.
        – А цепочкой от ожерелья мешочек с рунами и завязан?
        – Верно.
        Девушки запереглядывались, а Вероника с Агнешкой начали тихо шептаться. Знахарка, тем временем, зажгла огонь в ритуальной чаше и, проведя учениц в круг, исписанный пока малопонятной им символикой, несколько раз ударила в бубен, произнося славления богам и духам. Приняв из рук девушек жертвенные дары и принеся требу, Сильвана обратилась к своему роду с просьбой о принятии в него учениц. Некоторое время она стояла неподвижно, замерев и закрыв глаза, будто в трансе. После же сообщила внимающим подопечным о дозволении предков, если согласятся сами девчонки. Несмотря на то, что их ошеломлению не было предела, девушки сумели осознать то, насколько значимый подарок им сделан. Разумеется, они не стали его отвергать. Тогда женщина собрала медальоны с личными рунами-ключами и, пронеся их над огнём, вручила обратно со словами:
        – Я, Нерея Сильвана, по крови хранителя рода Азариан, по праву ключницы Врат Нифельхейма, привратницы Лиловой дороги, принимаю в свой род и наследование Силы учениц: Светлану Волосову – как Сильвану Люциду Азариан, Агнешку Сандерович – как Сильвану Латону Азариан, Марину Лесину – как Сильвану Аврору Азариан, Веронику Лесину – как Сильвану Ирию Азариан.
        Как впоследствии объяснила наставница, такова традиция: первым берётся имя учителя, вторым – собственное, новое. А ещё она поведала теперь уже посвящённым адептам много нового о традициях, что им следовало знать. Но самое главное требование, высказанное в несвойственной для неё категоричной форме, гласило: никогда, ни в коем случае, не собирать всю девятку воедино – монисто, пояс и, снова присоединив к цепочке, руны для гадания – в единое ожерелье из трёх нитей. И, тем более, не активировать получившийся артефакт.
« Последнее редактирование: 22 Март 2016, 21:59:33 от Kamio »

Оффлайн Kamio

  • Творец
  • *
  • Сообщений: 6167
  • Репутация +190/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: ЭПОХА ТАЙНЫ. Золотая осень.
« Ответ #2 : 22 Март 2016, 14:55:25 »
А что со шрифтом? Как это читать?   :blink:
Правила Форума (http://literat.su/index.php?topic=1185.0)
Помощь по форуму (http://literat.su/index.php?topic=3451.0)

Оффлайн Noanne-Ny

  • Решительный
  • *
  • Сообщений: 96
  • Репутация +10/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: ЭПОХА ТАЙНЫ. Золотая осень.
« Ответ #3 : 22 Март 2016, 15:24:18 »
Исправила. Не знаю почему, оно мне 2-ой выставило :huh1:

Оффлайн Noanne-Ny

  • Решительный
  • *
  • Сообщений: 96
  • Репутация +10/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: ЭПОХА ТАЙНЫ. Золотая осень.
« Ответ #4 : 22 Март 2016, 15:31:41 »
Глава 2. Белый кролик… или чёрный кот?

        – Ваше высочество, вы ведь помните, что приём планируется не как увеселительное мероприятие? Никто не смеет сомневаться в вашей способности затмить своей красотой сады Его величества в пору весны, переходящей в лето, и в вашем безупречном вкусе, разумеется, – гувернантка почтительно склонила голову в лёгком полупоклоне. – Равно как и в качестве полученного вами образования, – в голосе женщины прозвучали едва заметные нотки гордости. – Согласитесь, дипломатическая встреча такого уровня представляет собой непревзойдённый шанс продемонстрировать столь потрясающую огранку, а также изящество оправы бриллианта вашего ума.
        – Кстати, об огранке, – лениво пропела грациозная стройная красавица с точёным фарфоровым личиком, не отрываясь от своего отражения в большом зеркале. – Изумруды с хризолитом, оливинами или малахитом? Как думаешь, Эри?
        – К Вашим глазам, Ваше высочество, подойдёт любой, тем более, что на их фоне меркнут камни каждого, – ни словом не солгала служанка, не отрываясь от расчёсывания шелковистых огненно-рыжих волос госпожи, доходящих почти до колена царевне отнюдь не маленького роста, так как яркие, травянисто-зелёные глаза девушки в окружении пушистых ресниц действительно были большими и выразительными. – Но я бы рекомендовала оливины. Малахитовый гарнитур слишком строг и тяжеловесен, он – для образа, излучающего власть и могущество. Хризолитовый – ярок и фееричен, так что великолепно подойдёт к бальному платью. Изумрудно-оливиновый же идеален для создания утончённого интеллектуального образа. В нём вы будете выглядеть мудрой и женственной, эффектной и одновременно – скромной. То, что нужно для того, чтобы произвести впечатление на послов и заслужить одобрение Его величества.
        При этих словах наследница едва заметно поморщилась, но быстро взяла себя в руки, ибо ей не пристало открыто демонстрировать свои эмоции, тем более – слугам. Его величество то, Его величество сё… Она ведь должна быть достойна своего титула! Лейрита, ариана АзарИки, яра Сваргеста! Вдруг девушке подумалось, что это несколько забавно – её злость. Будто бы у ребёнка, которого не пустили на улицу, но он всё равно любит маму. Хотя как раз таки её-то Лей и не помнила… Лишь знала, что очень похожа на неё теми самыми изумрудными глазами – отличительным признаком сваргов рода Эррей. У отца, как и у всех в роду Владыки, они были серо-зелёными, оливково-серебристыми. Дочь его уважала, хотя в детстве и испытывала некоторый дефицит… тепла? Лишь повзрослев и осознав, насколько это сложно для мужчины, к тому же – с таким объёмом работы, почувствовала настоящую благодарность. Тем временем камеристка продолжала, указывая на платья, принесённые второй:
        – Ваше высочество, обратите внимание на это, телесное с отделкой золотым кружевом.
        – Оно такое закрытое… – скептически протянула капризная красавица.
        – Но не монашеское: верх шёлковый, что делает его не только полупрозрачным, при этом не нарушая приличий, но и невероятно лёгким. В сочетании с подходящими туфлями вы будете двигаться так, будто плывёте, скользя по волнам.
        – Нери, оставь его и принеси туфли, заколки и духи.
        – Вашу любимую «Весеннюю коллекцию», Ваше высочество?
        – Нет, «Зимнюю». Мне нужно выглядеть официально, – строгим тоном произнесла ариана.
Гувернантка еле сдержалась, чтобы не закатить глаза: и это всё. На что хватало серьёзности этой напыщенной павлиницы! Умишка Лейриты не доставало даже на то, чтобы запомнить имена собственных камеристок: Эрима и Тенерина. А ей, старой уставшей Аресии, нужно вдолбить в эту хорошенькую безмозглую головку весь курс географии и истории Азарики, которые она благополучно погуляла за последние годы: балы ведь куда как интереснее учёбы.
        – Ваше высочество, – снова попыталась привлечь её внимание женщина, – пока Тенерина занята подбором подходящих штрихов, дабы подчеркнуть вашу красоту, позвольте продемонстрировать Вашему вниманию прекрасную иллюзию, – гувернантка склонила голову с невозмутимо-вежливым выражением лица, но в глубоких глазах тёмного цвета морской волны плясали чертинки.
        Лей на мгновение оторвала взгляд от зеркала и еле сдержала тяжкий вздох: перед ней разворачивалось огромное яркое и объёмное изображение Азарики. Большой остров или маленький континент – кому как больше нравится – был окружён протяжённым шельфом тёплого океана, за пределами которого поднимался непроглядный туман, по мере удаления от острова переходящий в грозовой фронт. Так, будто Азарика находилась внутри статического «глаза бури». Периферическая часть острова представляла собой плодородную равнину, ближе к середине поднимающуюся ввысь к не менее обширному плато с внутренним пресным морем в центре. Водоём был окружён заснеженным горным кольцом, а в самом сердце его находился островок, не принадлежащий ни одному из восьми государств Азарики: там была сама сакральная из всех святынь – Храм Древа Жизни. Кто угодно, вне зависимости от народности либо сословия, мог стать служителем. Но это был выбор всей его или её последующей судьбы, стирающий предыдущую. Остальную территорию плато занимало государство Дийя под властью монарха, носящего титул «ариан Азарики, яр Дийи», в данном случае – чур Галаар, именно этот род занимал трон в Соларике – столице Дийи. Главы родов, населяющих страну, звались даарами Дийи и подчинялись непосредственно владыке. На западе от плато находился Сваргест, на востоке – Альвия, на северо-западе – Ванинг, на северо-востоке – Плаэма, на юго-западе – Инифай, а на юго-востоке – Йонтзир. Самое необычное государство острова – Нивиш – находилось под Дийей. Буквально: плато было испещрено полостями, многие из которых уходили ниже уровня моря. Вот эти загадочные земли и населяли не менее необычные жители Нивиша. И именно подземные затворники решили почтить своим присутствием праздник Осеннего Равноденствия, или, как его именовали чаще – Бал Золотой Осени, в Сангри – столице Сваргеста. Лей любила и балы, и торжественную залу, которую всегда готовили для этого события. А ещё ей было интересно и увлекательно наблюдать за гостями. Да, девушка скучала на уроках истории: куда больше ей нравилось изучать живых людей настоящего. Юных прелестниц, кажущихся легкомысленными, но только кажущихся. Старых интриганов, рассыпающих обаятельные улыбочки своим будущим жертвам. Непримиримых конкурентов, притворяющихся друзьями, и союзников, изображающих смертельных врагов. Под большим витражным окном, чуть отдалённо от основной части залы, стоит стол с яствами, третий. В отличие от хозяйского, предназначенного для монаршего семейства и особо дорогих гостей, он почти незаметен со стороны. А вот из-за этого стола всё пространство залы просматривается, как на ладони. Там восседают главы родов Сваргеста – восемь дааров. С левого края – пожилая властная леди с элегантной и всегда безупречной причёской – Мирида чур Эррей, властительница рода, из которого происходила и мать Лейриты, что, впрочем, не давало ему никаких преференций: государственная власть и клановая никогда не сливались воедино, даже при общности крови. Следующая за ней – Джара чур Яруж, чувственная красотка с обманчиво беззащитным взглядом, третьим – не менее обманчиво прямолинейный вояка Синтар чур Миршарх, четвёртой – приятная дородная дама уютной внешности – Лимана чур Лайран, пятым – Райо чур Милан, худощавый мужчина средних лет заумно-учёного вида, шестой – строгая закрытая женщина с холодным лицом – Вирания чур Фрайяш. Замыкали ряд самые колоритные представители Совета родов – две противоположности: яркий Райшан чур Щира с имиджем сибарита и придерживающийся монашеского стиля Лоан чур Марахшани.
        Но сегодня Солнечная зала лишь начинала подготовку к послезавтрашнему торжеству, наряжаясь подобно юной красавице перед первым выходом в свет. Прислуга изображала муравейник, занятая убранством как самой залы, так и примыкающих к ней Радужной гостиной и Облачной террасы. Готовились деликатесы и изысканные ликёры, свежее бельё и комнаты для гостей. Сейчас же наследницу престола Сваргеста ожидали в куда менее известном, хоть и вполне себе внушительном, помещении дворца Сангри. Зимний кабинет в полуночной части комплекса предназначался именно для таких встреч. Очень закрытых встреч: официальные посольства при свите и полном параде приветствовали в Весеннем. Как правило. Однако первый за долгие годы визит представителей Нивиша, определённо, был исключением из правил. Постоянными гостями на ежегодных международных мероприятиях были только послы сопредельных Дийи, Ванинга и Инифая. Время от времени наведывались альвы, плаэмцы и йонты. Но вот нивьи… Каких только сказок не сочиняли про «тени подземелья», начиная с чудо-эликсиров и несокрушимого оружия, и заканчивая слухами о сохранившихся в пещерах тайных знаниях и артефактах эпохи Сумеречной горы. Стоит отдать должное возможной правдивости столь смелых предположений, ведь, согласно легенде, жрица Ночи, унёсшая с собой секреты сакральной науки, по крови была нивьей. Так или иначе – приезд подобных гостей заслуживал особого внимания. Ничего удивительного, что отец потребовал её присутствия: Лей была совершеннолетней и практически завершила магическое образование, но принять престол, даже в случае смерти ариана, смогла бы только через три года – именно столько времени оставалось девушке, чтобы сполна изучить и освоить искусство политики, дипломатии и подковёрных игр. Лейрита перебирала варианты возможных причин столь экстраординарного события, один фантастичнее другого, что ни на мгновение не отразилось на её безупречно кукольном личике «дурочки-милашки», выражение которого яра вырабатывала годами. От очередного размышления её отвлекла Аресия чур Щира, всегла сопровождающая ариану на правах дуэньи, когда свернула в скрытый коридор, скудно освещённый светильниками в нишах. В конце коридора находилась не менее скромная гостиная с высоким куполообразным потолком, в котором и предложили остаться Эриме Яруж и Тенерине Фрайяш: далее следовала территория особого допуска. Леди Аресия распахнула двери и пропустила госпожу внутрь приёмной, плотно закрыв за собой створки резного малахитового дерева. Секретарь Его Величества, бессменный Лайер чур Милан, поклонился Её Высочеству и ответил вежливым кивком на приветствие дуэньи, после чего провёл ариану к богато украшенной мозаичной двери, оставив Аресию в приёмной.
        – Её высочество Лейрита Месхарта чур Арнел, ариана Азарики, яра Сваргеста! – звонкий голос Лайера эхом разнёсся под каменными сводами Зимнего кабинета.
        Пять пар глаз воззрились на Лей, три из которых были ей знакомы: родные серо-зелёные, холодные, но с едва заметными искорками гордости – Его Величества, карамельно-медовые стервозно-изучающие – Вирании чур Фрайяш, устало-скучающие янтарно-жёлтые – Лоана чур Марахшани. Такая компания уже сама по себе несколько обескуражила девушку: если присутствие лорда Лоана было вполне объяснимо, так как именно род Марахшани на территории Сваргеста был основным торговым партнёром Нивиша, обеспечивая бесперебойное поступление на закатные берега сокровищ из центральных недр, то причину наличия Вирании яра не могла предположить, как ни напрягала воображение. Оставшиеся двое незнакомцев – мужчина и женщина – были примечательны не столько глазами, сдержанно-любопытно взглянувшими на Лей, сколько белоснежными, словно седыми, волосами и меловой кожей. У большинства жителей Азарики была светлая, фарфоровая, кожа, лишь у горцев Дийи она имела красивый золотистый оттенок. Но нивьи, а это несомненно были именно они, выделялись на фоне иных народностей практически полным отсутствием пигментации, за исключением радужки. Яра поймала себя на мысли о том, что при всей пугающей инаковости «призраков», «дети Ночи» были по-своему красивы. Леди, невероятно женственная, мягкая, округлая, но при этом – не сексапильная, как Джара, а очаровательная той нежной, юной притягательностью, что порою отличает девушек-подростков в период их трансформации в женщину, имела благородный овал лица с пухлыми губами и огромными золотисто-карими глазами, которое обрамляла пышная копна лёгких и пушистых волос в простой, но изысканной, причёске, открывающей томную шею. У её спутника глаза были весенне-зелёными, такими же яркими, как и у самой Лей. Ну, или почти такими же: разве может подгорный посол равняться красотой с нею, арианой? Инеистые волосы, такие же густые, как и у его соплеменницы, но, по виду, более жёсткие, немного не доходили до талии, откинутые за спину и скреплённые на висках. Оба нивья были одеты в закрытое облегающее длинное платье с воротником-стойкой, без украшений и вышивки, из плотной непрозрачной ткани. Только у зеленоглазого оно было чёрным, а у девушки – серо-стальным, с отделкой серебристым кружевом. М-да… Теперь понятно, откуда лорд Лоан позаимствовал свой аскетичный стиль. Усмешка и тенью не отразилась на утончённом лице девушки, выражение которого, едва лишь переступив порог Зимнего кабинета, Лей сменила с наивного на уважительное.
        –Приветствую вас, яр, – Лейрита грациозно склонила голову в долгом поклоне, лишь члены семей владык, а также властители других государств, имели право на подобное обращение к ариану. – И вам доброго вечера, даары,  – с главами родов девушка поздоровалась коротким кивком.
        – Наше почтение, ариана, – хором произнесли привставшие для полупоклона Лоан и Вирания.
После этого послы встали и вышли из-за стола, став напротив Лей.
        – Владыка Нийрам Аршархесс чур Кшарми, ариан Азарики, яр Нивиша, выражает Вам Своё восхищение Вашими мудростью и красотой, ариана, – зеленоглазый склонился в галантном поклоне, приложив ладонь к груди, спутница же молча вторила ему реверансом, – и желает Вам долгих лет жизни, неиссякаемых сил Вашему телу, ясности – разуму и мира – душе. Да осветит День Ваш путь, да укроет Ночь Ваш дом, да сияет Заря над Вашим порогом, – произнёс посол древнюю форму славления, уже забытую в стенах дворца Сангри.
        – Благодарю, Глас Нивиша, – слегка поклонилась Лей. – Я не меньше восхищена великодушием и благородством владыки Нийрама и счастлива знать о его дружественности и расположении. Приветствую вас на землях Сваргеста, гаарды.
Строгие глаза яра Сваргеста на мгновение потеплели одобрением, давая понять дочери, что отец не разочарован теми усилиями, что были приложены для образования наследницы.
        – От имени и повелением Его, – продолжил посланник, – я, Терран Мрий чур Фахри, гаард Нивиша, а леди Иринейя Алуара чур Вейя, гаарда Нивиша, вручаем Вам сей дар, ариана, – при этих словах девушка-посол передала мужчине шкатулку, выглядевшую так, будто она была составлена из мозаики различных самоцветов, которую он с поклоном преподнёс Лейрите.
        Яра приняла дар, подивившись лёгкости хоть и изящной, но тяжёлой на вид вещицы. Открыв её, девушка увидела золотое кольцо с рубином, явно фонившее магически. Которое определённо было ей не по размеру. Однако, стоило Лей надеть его, как оно сжалось и село, как влитое. Ариана с любопытством подняла кисть, любуясь великолепной игрой бликов света и… с трудом сдержала изумление, столкнувшись взглядом с отцом: владыка Мириан Зард чур Арнел был бледен до такой степени, что мог бы сравниться белизной с гаардами Нивиша. До того дочь лишь однажды наблюдала его в подобном состоянии. Вот только тогда причиной была ярость, а сейчас, девушка ощущала это явственно – страх. Тем не менее, она сумела удержать вежливо-невозмутимое выражение лица и постаралась как можно более тепло улыбнуться посланникам:
        – Передайте мою искреннюю благодарность владыке Нийраму, гаарды. Сей дар воистину достоин её. Но что же явилось причиной столь восторгающей щедрости?
        – Лишь то, что эта вещь принадлежит Вам по праву, ариана, – поклонился Терран.
Гаарды вернулись за стол, а уже взявший себя в руки Мириан указал дочери её место рядом с собой. Слуги принесли традиционные грибные закуски сваргов и разлили по кубкам ароматную настойку на тридцати травах. Когда же гости и хозяева снова остались одни, слово взял ариан:
        – Раз все надлежащие почести уже оказаны как нашим друзьям из подгорного мира, так и нам – с их стороны, – неожиданно резко начал беседу владыка, – полагаю, следует приступить к официальной повестке встречи. Даары, яра, давайте выслушаем, что ещё,  – сделал он акцент на последнем слове, – привело наших уважаемых гостей в Сангри.
        – Открытие Лиловой Дороги, ариан, – ответила Иринейя. – Врата Нифельхейма были отворены. Именно поэтому мы настаивали на присутствии всех посвящённых из числа членов Совета родов Сваргеста. А также скорейшем принятии Посвящения наследной арианой. Покорнейше прошу простить нам эту вольность, ариан.
        Лей находилась в прострации от непонимания происходящего вокруг неё, остальные же… Если на снова невозмутимо-холодном лице отца она могла бы уловить лёгкую тень внимательной настороженности, то с Лоана и Вирании можно было писать картину на тему «Знакомство ариана с бастардом от связи с жрицей». Притом Верховной. Ничего удивительного, что именно яр Сваргеста первым задал уточняющий вопрос по существу:
        – Но отворены ли они к сему времени?
        – Нет, ариан, – ответил Терран. – Это был краткий переход, совершённый четырьмя юными женщинами из Мидгарда с помощью утерянного ранее жреческого артефакта – «Девяти кругов Великого хоровода».
        – Откуда он взялся в Мидгарде? – прошептал ошеломлённый Лоан. – И как они смогли пережить переход?
        – Для этого нужно быть жрицей… – протянула уже пришедшая в себя Вирания.
        – Мы предполагаем, что переселенки были посвящены в Азариан кем-то из рода жрицы Зеи Аиды, покинувшей Остров Древа Жизни более века назад, – произнёс Терран. – Правда, до сих пор мы не знали направления, в котором она исчезла. Теперь же можем выдвинуть версию того, что она перешла в Мидгард силой Нифельхейма с помощью «Девяти кругов», отворив Звёздные врата по праву крови и посвящения. Столетие спустя принятые в род ученицы проделали обратный путь.
        – Но как они смогли пережить переход? – повторил свой вопрос Лоан, уже более спокойным и уверенным тоном. – Они были приняты в род и, возможно, посвящены в жрицы, но где они прошли надлежащую подготовку и обучение? И, опять-таки – кровь?
        – Между девушками наличествует сильная попарная связь, – упомянула Иринейя, – что, если они наследницы воительниц Сумеречной горы?
        – Сказки… – махнула рукой Вирания.
        – Ты прекрасно знаешь, что мы живём в этой сказке с началом Эпохи тайны, – резко ответил чур Марахшани.
        «А я, похоже, ничего не знаю, даже о себе самой…» – думала Лейрита, с каждым новым словом спорщиков всё больше и больше выпадая в осадок.
        – Они из мира, в котором практически исчезла магия – это раз, – как ни в чём не бывало продолжала гаарда, – их энергетический потенциал невелик – это два, они не проявляют способностей ни к эмпатии, ни к телепатии – это три. Но при этом единство взаимоощущения в каждой из пар уникально. А в одной даже, не побоюсь этого слова – феноменально.
        – «Единое целое», как в легенде? – усмехнулась Вирания.
        – Именно так, – нивья сделала вид, что не заметила скепсиса, и добавила не по существу, – забавные такие… Назвали меня белым кроликом, – улыбнулась девушка.
        Чем дальше заходил разговор, тем более Лей удивлял сам факт столь фамильярного общения, словно она с отцом – арианы, даары и гаарды находились на одной ступени социальной лестницы. Когда же Вирания чур Фрайяш поправила выбившийся из причёски рыжий локон, девушка увидела на тонком пальце женщины кольцо – копию подаренного ей, Лейрите. Аналогичные были у отца и Лоана. У посланников же в полностью идентичной оправе были чёрные бриллианты. С раннего детства яра обожала всевозможные тайны и секреты, подсматривала за дворцовыми обитателями, играла в клады. Повзрослев, стала проявлять неподдельный интерес к Сакральному Острову и Храму Древа Жизни, подозревая, что жрицы и служители на самом деле являются теневой властью Азарики. Владыка посмеивался над фантазиями дочери, а вот же ж как… Лицемер. Не зря говорят «бойся своих желаний – авось сбудутся». Осуществилась мечта идиотки – теперь она точно и достоверно знает о существовании тайных обществ и даже принята в одно из них. Вот только рада ли она этому?
        Впоследствии Лей поняла, для чего было необходимо её присутствие в Зимнем кабинете: те знания, к которым её допустили, переворачивали её прежние представления о мире с ног на голову. Если бы девушка не испытала того шока и недоумения, что погрузили её в некое подобие состояния изменённого сознания, ей бы было куда сложнее переварить и усвоить всю ту информацию, что поведал отец после собрания, наедине. Сказки и мифы, легенды и предания, что казались просто красивыми волшебными историями даже на Азарике – в мире, где волшебство является не мифом, а магической наукой, всё это, услышанное ею ещё ребёнком – суть правда. Жуткая правда о том, как произошедшее во времена падения Сумеречной горы не только обрушило подступы к Звёздным дорогам и закрыло Врата, но и нарушило саму структуру мироздания. Мидгард лишился магии, что вынудило человечество избрать путь разрушения уже не только во имя алчности, как в эпоху той забытой войны, но ради самого выживания. А то, что осталось от Острова хранителей, застряло в междумирье, благодатной землёю посреди бушующей грозы, которая так и не закончилась.
        Ариана стояла у большого окна практически без витражей, не считая канта по периметру, что выходило в сад. Заходящее солнце окрасило все цветы в оттенки красного, от нежно-алого до тёмно-багрового: и белые розы, и сиреневые хризантемы, и жёлтые георгины, и лазурные астры. Листва же, горящая пожаром осени, сияла расплавленным золотом, разлитым от края до края небес. Хотя где он, этот край? Может быть, там, где заканчивается «глаз бури» вокруг её родины? 
        – Ваше высочество, прошу прощения за беспокойство, но Его величество просил напомнить Вам, ариана, о необходимости консультации у стилиста. Этот Бал Золотой Осени будет особенным – на него прибудут гаарды всех земель Азарики, – вывела наследницу из размышлений дуэнья-гувернантка.
        – Благодарю, Аресия. Я буду у леди чур Яруж через час, – Мелания одевала не только свою даару, но и многих во дворце и в столице, – пусть там будет и Эри. Нери я жду через пять минут в библиотеке.
        – В какой её части, ариана?
        – Пока не знаю… В гостиной у входа в саму библиотеку.
После того, как яра скрылась в череде анфилад, чур Щира отошла в тень раскидистого гибискуса, став почти незаметной среди тёмной листвы, украшенной бархатистыми рубиновыми бутонами. Чего нельзя было сказать о её собеседнике и дааре её рода – даже скромно одетый, Райшан умудрялся производить впечатление франтоватого красавчика лет эдак сорока-пятидесяти. Хотя на самом деле ему намедни исполнилось девяносто восемь: в мире, наполненном Силой, магические способности открывают куда большие возможности, нежели те, которыми на Земле обладала Нерея Сильвана Азариан.
Две пары иссиня-малахитовых, тёмно-морских глаз встретились в немом диалоге. Ресницы Аресии дрогнули первыми. Женщина отвела взгляд и произнесла:
        – События ускоряются. Ариана посвящена. Она вышла с перстнем.
        – Кем?
        – Не могу сказать, даар. Но, если я не самый слабый эмпат на Азарике, Его величество не был в восторге от необходимости акселерации.
« Последнее редактирование: 22 Март 2016, 21:37:27 от Kamio »

Оффлайн Kamio

  • Творец
  • *
  • Сообщений: 6167
  • Репутация +190/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: ЭПОХА ТАЙНЫ. Золотая осень.
« Ответ #5 : 22 Март 2016, 15:41:38 »
Будет время, почитаю)
Правила Форума (http://literat.su/index.php?topic=1185.0)
Помощь по форуму (http://literat.su/index.php?topic=3451.0)

Оффлайн jura69

  • Герой Вашего Времени
  • Герой произведения
  • *
  • Сообщений: 413
  • Репутация +49/-0
  • Пол: Мужской
  • Мечтать не вредно! Вредно не мечтать!
    • Просмотр профиля
Re: ЭПОХА ТАЙНЫ. Золотая осень.
« Ответ #6 : 22 Март 2016, 16:06:41 »
Глава 2. Белый кролик… чёрный кот?
Будьте добры, увеличте во второй главе шрифт, трудно читать! :пардон:

О. увеличился!
Юрий В.

Оффлайн Noanne-Ny

  • Решительный
  • *
  • Сообщений: 96
  • Репутация +10/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: ЭПОХА ТАЙНЫ. Золотая осень.
« Ответ #7 : 22 Март 2016, 16:30:29 »
Админы, подскажите, как регулировать междустрочный интервал. А то в первой главе - нормальный, во второй же - всё слиплось, и не понимаю, в чём там разница?

Оффлайн Ryuzaki

  • Местный маньяк
  • Творец
  • *
  • Сообщений: 5382
  • Репутация +159/-0
    • Просмотр профиля
Re: ЭПОХА ТАЙНЫ. Золотая осень.
« Ответ #8 : 22 Март 2016, 16:32:54 »
да и шрифт разный там и там. во второй главе - стандартный шрифт форума, а в первой, вы, видимо, с ворда копировали и вставился как есть. для меня тоже загадка как так  ;D
Заходят как-то аморал, нигилист и уставший от жизни циник (все - оппозиционные активисты) в бар. А бармен им: "У нас спиртное только с 18 лет".

Оффлайн Kamio

  • Творец
  • *
  • Сообщений: 6167
  • Репутация +190/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: ЭПОХА ТАЙНЫ. Золотая осень.
« Ответ #9 : 22 Март 2016, 21:59:55 »
Так лучше?
Правила Форума (http://literat.su/index.php?topic=1185.0)
Помощь по форуму (http://literat.su/index.php?topic=3451.0)

Оффлайн Noanne-Ny

  • Решительный
  • *
  • Сообщений: 96
  • Репутация +10/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: ЭПОХА ТАЙНЫ. Золотая осень.
« Ответ #10 : 24 Март 2016, 17:46:05 »
Да, спасибо. Вот третья.

Оффлайн Noanne-Ny

  • Решительный
  • *
  • Сообщений: 96
  • Репутация +10/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: ЭПОХА ТАЙНЫ. Золотая осень.
« Ответ #11 : 24 Март 2016, 17:51:18 »
Глава 3. Заходи – не бойся, выходи – не ройся.

        Люцида, ещё месяц назад бывшая Светланой и жившая на Земле, сейчас молча смотрела в потолок, представляющий собой высокий тёмный куполообразный свод. Прелестная юная особа, почти что копия её самой, если бы не мелово-белая кожа и значительно более женственная комплекция в сравнении с подростково сложённой землянкой, сумела таки поверхностно заполнить информационные пробелы. Странным образом путешественница поневоле, оказавшаяся не в другой стране, а в самом что ни на есть ином мире без каких-либо средств и вещей, кроме того злополучного ожерелья, не испытывала ни страха, ни ужаса, ни паники. Сильвана Люцида не чувствовала ничего. Абсолютно. Девушка смотрела на происходящее вокруг неё, ощущая себя внутри осознанного сновидения, а не в реальности. Чего нельзя было сказать о Марине Лесиной… то есть Сильване Авроре. Прошло всего полчаса от того момента, когда у подруги прекратилась истерика. Исключительно благодаря зелью «белого кролика» по имени Иринейя. Хотя это шуточное прозвище, откровенно говоря, не совсем соответствовало истине, ведь в «кроличью нору» четыре безбашенные Алисы прыгнули по своей собственной инициативе. Добровольно шагнули в бездну, когда исчезла последняя ниточка, удерживавшая их в том мире – Нерея Сильвана. Когда ещё нестарая женщина отдала свою жизненную силу, защищая оступившихся учениц. Когда был развеян пепел её тела, как она и завещала, над озером, на берегах которого стояла маленькая уютная избушка. Тогда и был нарушен последний завет наставницы: в день Летнего солнцестояния три нити ожерелья из девяти рунных циклов были собраны воедино. «Девять кругов Великого хоровода» воссоединились, и мерцающий чёрный вихрь, похожий на водоворот, нарисованный хищными рваными мазками, пронзил тело, разум и душу Люциды миллиардом ледяных игл. Больше девушка не помнила ничего, вплоть до того момента, как очнулась в этой самой странной комнате. От рыданий Марины-Авроры. Подруга истерично всхлипывала и царапала себя скрюченными пальцами левой руки. В правой, окровавленной по локоть, было зажато нечто. Разжав кулак Авроры, Люцида вынула тёплый скользкий комок и, увидев, что это, пошатнулась: в её ладони лежало человеческое сердце. Латона и Ирия сидели на низком диванчике, тесно обнявшись. Латона гладила подругу по каштановым волосам и с укором смотрела на Люциду. Та снова потеряла сознание, а когда пришла в себя, увидела рядом чашку с жидкостью изумрудного цвета. Сильвана Аврора была в другой одежде, чистая от крови и с мокрыми волосами, будто из душа. Беловолосый «ангелочек» отпаивал её чем-то пахучим. А Люциде просто хотелось напиться…
        …Экологическая катастрофа в регионе изменила многое, но избушка на берегу лесного озера каким-то неведомым образом так и оставалась островком благоденствия, словно была смещена в некий параллельный мир. Сейчас, узнав как об умениях Нереи Сильваны, так и о природе ткани мироздания, непутёвая ученица великой жрицы уже не считала это «словно» фантастической сказкой. Жить бы да радоваться… что жив. Существовать в отведённых границах, благодаря богов, что они не стали ещё уже, чем есть. Ирия и Латона так и поступили, отгородившись от смерти внешнего мира теплом жизни – того огонька, что ещё теплился в пробивающихся травинках, в пушистых солнышках одуванчиков. К тому же эта замкнутость выдвинула отношения девушек на новую ступень, сплотила их сильнее кровных уз, переродив связь их душ в качественно иное состояние, неведомое им ранее. Всего лишь «подружки погулять» стали ближе, чем сёстры. Люциду и Аврору смерть не пугала – теперь это была их стихия. Одна из, по крайней мере. А ещё им было тесно. Собственно – как и всегда. Авроре – в сельской глуши, Люциде – в рамках дозволенного. Говорят, пережитый ужас может растопить и самое ледяное сердце. Но иногда он его окончательно выжигает. У Люциды был богатый опыт ухода от боли методом отсекания эмоций, подмены их разумом. О нет, не холодным расчётом – чистой логикой. А это порою куда страшнее и опаснее, ведь нет наслаждения глубже и притягательнее, нежели власть. Но не та, что на троне восседает, а та, что держит в своих ладонях нити жизни и смерти. Вначале ты просто пытаешься понять смысл бытия, и для того постигаешь устройство мироздания. Тебе интересно, как ребёнку, изучающему мир. После же тебя захватывает азарт, запретный плод с Древа Познания превращается в наркотик, а путь – в гонку без правил. Наука – ради науки, эксперимент – ради эксперимента. Смочь, достичь, победить! Кого? Самого себя! Вселенную! Бога! Стать богом… Как это восхитительно… Как упоительно… До тех пор, пока не начинаешь осознавать, что упивался кровью.
        Девушки так и не признались наставнице, кому из них пришла в голову эта «смелая» идея. Каждая брала вину на себя, защищая подругу. Сильвану это даже где-то задело: она же не враг им! Да и ответ знала… Аврора всегда была ведомой. Притом не только с Люцидой, но и по жизни. Другое дело. Что впервые это было оценено по достоинству – благодарностью и ответным чувством, настоящим и искренним. Люцида защищала Аврору, знала, что для неё лучше, вела за собой. Генерировала идеи. Порою – дерзкие, порою – просто на грани гениальности и безумия. Как Сильвана просмотрела столь явный интерес ученицы к этой теме? Почему не разъяснила сразу все опасности и подводные камни магии крови, полагая, что пройдёт немало времени, прежде чем девушки начнут осознавать силу смерти внутри себя? Но осознать и стремиться узнать – это две очень разные вещи. А самоуверенная ученица и не пожелала задуматься о том, отчего настолько мощный источник Силы был забыт, и даже среди некромантов это знание стало запретным. Знание о том, как получать и использовать энергию границы между жизнью и смертью, их разницу потенциалов, доступ к которой даёт пролитая кровь – человеческое жертвоприношение. Нет, девушки не стали вырывать сердца обсидиановыми ножами, они нашли более простой способ. И к тому же – законный. Неделями, месяцами купленная ими медицинская работница собирала кровь пятисот семидесяти шести нерождённых детей: после аварии сия услуга была более чем востребована. Женщине был выдан особый амулет-ключ в виде непримечательного браслетика, предоставляющий право принесения жертвы. Таким образом девушки делегировали ей часть своих возможностей. И пообещали вдохновлённой чудодейственным гаданием несчастной помощь в её неудавшейся личной жизни. А брошенная мать четырнадцатилетнего и восьмилетнего сыновей в ней ох как нуждалась… Перед каждым этапом ритуала дама получала девять одинаковых костяных рун-бусин в коробочке и шнурок, на который нанизывалась каждая новая орошённая кровью руна. После того, как все шестьдесят четыре шнурка заняли своё место по периметру старинного щита, перевёрнутого чашей, его ёмкость была заполнена отваром ритуальных трав, а поверх помещена плавучая лампадка с заговорённым маслом. Огонь, вода и кровь. В том числе и та, которую обе девушки взяли друг у друга, чтобы добавить и в пламя, и в «чашу». По завершении обряда шнурки были развязаны, а руны – разбиты на девять наборов, пришитых монетками по одному, трём и пяти на кожаные шнурки в виде трёх монисто, соединённых в одно ожерелье. Ученицы создали свою версию «Девяти кругов Великого хоровода», вот только она открывала дорогу исключительно в Нижний мир. Точнее – приоткрывала, давая доступ к тому потоку Силы, что устремлялся из Мидгарда за грань. Возможно, никто бы и не связал появление энергетических воронок в местах тёмной волшбы ведьмочек с двумя юными шебутными красотками, так как девушки хорошо маскировали свою деятельность. Но вот благодарность невезучей докторши оказалась несколько не такой, как они рассчитывали. Ну ведь не виноваты же они, в самом деле, в том, что женщина не донесла до привораживаемого зелье, которое должно было «залатать» пробой в его ауре после манипуляций с вольтом! А заодно – и закрепить привязку. Мало того, ещё и оставила «целебные» конфетки без присмотра! В итоге – три трупа: бывший муж умер из-за энергетического истощения, сыновья же – наоборот – сгорели от избытка Силы. Её коллеги-терапевты поставили диагноз «грипп» всем троим, но она сама знала правду. Следует отдать ей должное – винила не Аврору и Люциду, а лишь саму себя. Потому и пошла в церковь. На их голову. Кто сказал, что сейчас не Средневековье? Всё зависит от того, насколько сильно ты сумеешь напугать святош… Девчонки сумели. Уже на Азарике, размышляя о жизни, Люцида осознала горькую правду: Сильва убила преследователей не для того, чтобы оборвать погоню, а для того, чтобы побежали за ней, а не за ученицами. Чтобы поверили в то, что творимое девушками – действия сильного опытного мага, результат не дерзости и везучести «малявок», а просчитанный ход старой колдуньи. А также для того, чтобы забыли о ней после её гибели от перерасхода Силы, на глазах у тех троих агрессоров, что выжили. Из девятнадцати. Люцида тоже хотела забыть… Поверить в свою новую жизнь.
        Несмотря на различия в политическом устройстве, система социальных взаимосвязей была общей для всех государств Азарики. Ниже арианов, или яров (первый титул был мировым, второй – внутренним) стояли даары – главы родов, обладающие правом принятия в род пришлых и введения во дворянство вассалов рода. Признаком знатного положения была приставка «чур» перед родовым именем, что буквально означало звание хранителя рода (одного из), со всеми вытекающими привилегиями и обязательствами. Собственных имён традиционно было два: первым шло второе имя отца – для мужчин, или матери – для женщин, вторым же – личное, считавшееся сакральным, отчего в жизни чаще пользовались первым. Принимать в род могли, в принципе, все титулованные его представители, делая принятого своим личным вассалом, но даар мог поднять его по социальной лестнице рода, или проделать обратную процедуру, и даже изгнать. На последнее не имел права никто, кроме главы рода. Лишить дворянского звания мог только ариан. Представители страны за рубежом, или гаарды, переходили в полное подчинение своего яра на время службы, вне зависимости от рода. Средний бизнес был доступен лишь вассалам родов, как лордам, так и обывателям, крупный же был сосредоточен в руках дааров. Таким образом правители минимизировали иностранное влияние на экономику собственных держав и предотвращали возможность «опосредованной оккупации» через экспансию купечества, продавшегося соседу. До глобализации и транснациональных корпораций Азарика ещё не доросла, а вот методы «невидимой войны» на любых фронтах были развиты в совершенстве. И приправлены магией. Точнее – особой наукой о способах восприятия, усвоения, накопления, трансформации и излучения биоэнергоинформационной субстанции. Обучение этой дисциплине проводилось как в Храме (для адептов), так и в университетах. Образование, кроме жреческого, правосудие и армия находились под управлением ариана, то есть были полностью государственными. Прочие сферы относились к рыночным и регулировались даарами на местах, что, как правило, не выходило за пределы налогооблажения на территории доменов родов, а в остальном – свобода творчества. Нередко это создавало конкуренцию между родами, которая, в общем и целом, была здоровой и полезной. Обособленной кастой в любых землях были жрицы Острова Древа Жизни, который не был страной в политическом понимании, и даже не пользовался какой-либо официальной властью. Однако те силы, что были подвластны служителям Храма, не позволяли видеть в них добычу никому, кроме самоубийц. Посвящённая жрица полностью отрекалась от прошлого, меняя в том числе и имя: первым шло второе имя наставницы, вторым – собственное. Жрицы, как правило, пользовались вторым. У Стражей оставалось лишь одно имя, также данное после посвящения. Все служители Храма носили родовое имя Азариан без приставки, так как они уже не делились на лордов и обывателей. Все четыре переселенки юридически были низшими жрицами: Нерея Сильвана была в своём праве. Она, кстати, была высшей. Но вот как отнесётся Остров к сему факту… В любом случае девушкам ещё было нужно освоиться в новом мире. Потому сразу после ликбеза нивьи предложили провести ускоренный курс магического обучения, включающую как собственно раскачку энергопотенциала и адаптацию его к новому, более высокому насыщению фона (на управление потоками их успела поднатаскать покойная наставница), так и образование в области иностранных языков, истории, географии, этикета и всяческих бытовых премудростей. После чего гостьям предложат сделать выбор по их усмотрению. Разумеется, не окончательный: это будет просто возможность посмотреть мир и ещё раз подумать перед переселением на Остров. Исключение было сделано лишь для Сильваны Авроры: из-за тяжёлого психологического стресса, провоцирующего крайнюю степень нестабильности Силы, опасную как для неё самой, так и для окружающих, девушку было решено отдать на поруки жрицам в качестве пациентки. Вначале. После же… Она всё-таки уже посвящена, так что… будет видно. Люцида была очень расстроена разлукой с подругой, с которой они вместе прошли через многое. Потому Иринейя чур Вейя не придумала ничего лучше, кроме как позвать её с собой в посольскую миссию, в качестве секретаря и своего личного вассала. Девушка опешила, но, подумав, согласилась: смена обстановки – лучшее неврологическое лекарство. Это предложение вызвало бурю негодования со стороны активных и вездесущих Латоны и Ирии: им-то как хотелось! Но в посольстве было мало места… К тому же никто, кроме седой Люциды, не смог бы сойти за нивью, даже полукровку. Потому искательницам приключений было предложено более увлекательное занятие: «туризм по обмену», как называли это в Мидгарде любители пожить в иностранной семье. Латоне предоставлялась возможность осесть в Сваргесте, а Ирие – в Инифае. Но при одном условии – полностью слиться с местным населением: жителям Азарики было рано знать о межмировых переходах. Латону, как и Люциду, официально введут в род, к некой посвящённой дааре-сварге, то ли связанной с Иринейей, то ли обязанной ей чем-то. Среди инфов нужных контактов нет, потому Ирия останется, как есть, низшей жрицей. Отправится на Остров за компанию с Авророй, поучится и прибудет в Аргеншасс – град стольный Инифая, в качестве юной храмовницы-практикантки, когда-то покинувшей родину для служения. Вопросов о прошлом никто задавать не будет: всем известны порядки Острова Древа Жизни.
       День за днём Люцида и Латона, оставшиеся без поддержки своих духовных сестёр, изучали жизнь вокруг, по мере доступных им возможностей. А их было, на самом деле, немного: всё свободное время девушки проводили на территории главного храма Нивиша – Чёрной ветви Древа Жизни. Правда, через некоторое время Иринейя стала выводить Люциду на прогулки по Акринару – столице подземной страны. А Латона лишь завистливо вздыхала, нарезая круги по храмовому саду, среди необычных белоствольных безлистных деревьев, похожих на огромные кружевные узоры, да разглядывая странное подгорное «небо», напоминающее не то белую ночь, не то – полярную при северном сиянии. Как объяснила Иринейя, этот эффект обеспечивает особая порода кварца, наличие и распределение которой преломляет свет подобно земному оптоволокну. Благодаря тому, что данный минерал присутствовал как над головой, так и внизу, свечение, притом – круглосуточное из-за флуоресценции, исходило даже испод ног. Местами, где дороги не были облицованы. Особо впечатляюще выглядели сияющие водоёмы, кристальная чистота которых позволяла увидеть дно сквозь многометровую толщу воды. Оборотной стороной природной уникальности Нивиша был дефицит ультрафиолета и питательных веществ в составе почвы, что усложняло жизнь и грибам, и растениям, делая лишайники доминирующей формой флоры. Некоторые из них достигали больших размеров, как те самые «деревья» в храмовом саду, иные – были источником пищи и являлись местным аналогом хлебных злаков. Один из видов вырабатывал разновидность крахмала, похожего на земной агар-агар, поэтому на столе всегда были всевозможные желе на десерт, которые очень нравились Латоне. Равно как и невероятной красоты самоцветы, представленные в храме в различных формах – от изваяний и статуэток до инкрустаций и мозаичных шедевров изобразительного искусства. Одну такую картину, в виде диска диаметром около метра, Люцида подарила ей после очередного выхода во внешний мир. Вся палитра янтаря (что делало панно несколько дороговатым по меркам Акринара: это был единственный, кроме жемчуга, камушек, который здесь не добывался) была разбавлена «тигровым глазом», топазами, лалами, хризолитами и авнтюринами. Произведение  изображало пейзаж, экзотичный для Нивиша в не меньшей степени, чем основной использованный материал: огненную зарю над осенним лесом. Вторым сувениром, который девушка собиралась прихватить с собой, было шикарное платье из пёстрой змеиной кожи: рептилии в подземном царстве водились в избытке, словно компенсируя полумрак окружающего мира своей дивной яркостью. Даже в качестве ездовых животных нивьи приручили существо, отдалённо напоминающее крокодила и варана одновременно, только более короткохвостое – ларрэш. Именно упряжка таких грациозных созданий и доставила Иринейю и девушек до неожиданно мрачной пещеры, за пределами которой искрился уже не кварц, но настоящие звёзды. Светочувствительных ящеров сменили на лошадей, и в карету вошёл зеленоглазый нивий, по-приятельски поздоровавшийся с Иринейей, представленный ею как лорд Терран.
        Посланники прибыли в Сангри – столицу Сваргеста, за два дня до начала Бала Золотой Осени. Гаарды практически сразу отправились во дворец ариана, и лишь под покровом ночи Латону препроводили в резиденцию рода Фрайяш, для знакомства с её будущей патронессой. Оставшийся свободный день был полностью посвящён моде и стилю: секретарю гаарды должно было выглядеть соответственно статусу. Для первого дня следовало выбирать официально-строгий образ, и Люциде подобрали охристое закрытое платье из ткани с искрой и едва заметным золотым шитьём. Наряд самой Иринейи из голубовато-сизого атласа был украшен серебром куда богаче. Терран предпочёл свой неизменный чёрный без изысков, но полагающиеся посольские знаки отличия с лихвой компенсировали эту скромность. Вечером следующего дня карета, обозначенная символикой Нивиша, увезла всех троих в сторону дворца в строго назначенное время. Так, чтобы прибыть во внутренний двор для приёма иноземных представителей минут за двадцать до начала. Таковы были традиции Азарики: в бальную залу послы заходили последними, чтобы в присутствии всех приглашённых отдать почести властителю принимающей страны, но зато им самим в качестве жеста гостеприимства обеспечивали особый комфорт. Потому, пока придворные, вассалы родов и даже даары толпились у закрытых дверей в ожидании ариана, гаарды попивали чаёк и ликёр с десертом в уютной гостиной. Кроме нивьев на бал прибыли послы сопредельных со Сваргестом государств. Инифай представляла немолодая статная леди с густыми шоколадными блестящими локонами, уложенными в высокую причёску, в сопровождении юноши-секретаря. Гаард Ванинга, пожилой мужчина с окладистой рыжевато-соломенной бородой, в которой пробивалась проседь, пребывал в гордом одиночестве. А вот дийяне, как и нивьи – разнополая молодёжь, прихватили аж двоих девиц, разряженных ярче и вычурнее, нежели Терран и Иринейя вместе взятые. Впрочем, это была лишь малая часть от роскоши одежд их лордов, что не являлось стремлением привлечь внимание – всего лишь одной из традиций горцев. Хотя на взгляд Люциды самым красивым в леди, на фоне которой меркли все её украшения, были горящие звёздами чёрные бриллианты глаз и длинные густые косы невероятного переливчатого цвета тёмного золота.
        Секретарь гаарды Нивиша наслаждалась ароматом чая, в котором отчётливо слышались мята, шалфей и цветы красного клевера, когда в гостиную вошли две статные медно-рыжие девушки в строгих платьях, приглашая послов на бал. Высокие резные двери искрящейся древесины в хаотичных янтарно-карамельно-золотых переходах («медовое дерево» – вспомнила Люцида) были распахнуты, и перед гостями простиралась необъятная бальная зала, сияющая радугой многочисленных разноцветных светильников под сводами расписных куполов. Витражные окна чередовались с увитыми лианами ажурными решётками и арками, ведущими на террасу, столики и диванчики перемежались гобеленами и мозаичными картинами. По воздуху разносился одуряющий аромат цветущих кустарников в кадках и изысканных духов. Веера дам порхали подобно стайке тропических бабочек над кронами дождевого леса, алебастровые плечи и жемчужные улыбки сверкали горными снегами, а многоцветье любопытных взглядов, устремлённых на гаардов, рассыпалось по толпе, будто каменья по сокровищнице.
        Тем не менее, даже на таком празднике жизни пара дийян сумела выделиться так, словно сварги были не хозяевами торжества, а их свитой. Сопровождающие послов девушки остались у входа, чтобы присоединиться к своим лордам после того, как те поприветствуют яра Сваргеста. Следом вышли инфа и ванн, почему-то вместе. Вероятно, некие политические нюансы, которые Люцида пока не понимала, поэтому сделала в памяти зарубку расспросить об этом леди чур Вейя. Появление представителей Нивиша вызвало некоторое оживление, сменившееся напряжённой тишиной, как только Терран и  Иринейя подошли к трону ариана. Поклонившись и произнеся стандартную формулу приветствия, они было собирались вернуться, но владыка задержал их, чтобы сообщить подданным об официальном открытии посольства Нивиша на территории Сваргеста. А вот и он – шок толпы… Впрочем, довольно быстро сменившийся шумом и гамом, но фоне которого особо ярко выделялся неописуемый восторг обособленной группы сваргов с одинаковыми знаками родового отличия. Во главе этого круга находились пожилой мужчина и юная девушка с изумительного цвета глазами, никогда ранее не виданного Люцидой. Хотя – нет, однажды… Именно такими стали некогда изумрудные очи Марины после частичного восстановления пигментации. Девушка было загрустила, но вспомнила о том, что подруга сейчас под наблюдением самых лучших целителей тела и души, каких только можно найти в этом мире. К тому же вокруг столько всего происходит!
        Однако, на этом сюрпризы вечера не закончились: где-то через полчаса прибыли гаарды Плаэмы, Альвии и Йонтзира, хотя им и не удалось удивить хозяев бала так, как это смогли нивьи. В этот раз был всего лишь визит вежливости, по традиции – с дарами. Посланница Альвии, изящная пепельно-русая леди лет сорока-пятидесяти по земным меркам, преподнесла яру Сваргеста три большие разукрашенные, словно вазы, бутылки разного вина, что несли трое юных, таких же пепельноволосых, девушек, и шкатулку с набором эфирных масел, вручённую ею лично. Гаард Йонтзира, официально-строгий, но при этом – франтоватый, будто главнокомандующий на военном параде, высокий мужчина с контрастной проседью в густых волосах цвета воронова крыла подошёл к трону ариана с похожим на амфору оплетённым кувшином, в котором Люцида узнала один из самых дорогих и многокомпонентных видов медового ликёра, который йонты готовят на основе крепкого белого рома. Рядом шли юноша и девушка в богатых, но несколько мрачноватых одеждах, что в сочетании с фарфоровой кожей и антрацитовыми косами – одной до лопаток у него и двумя до бёдер у неё – придавало их облику некую готичность. Юноша нёс стопку из нескольких видов парчи, в руках же у девушки была декоративная корзиночка со сладостями. Монументальных форм, широкоплечая – для женщины, белокурая плаэмка сразу напомнила Люциде о Скандинавии из её родного мира. Её двое спутников, также блондинистых и атлетичных, несли меха – один из них, и, второй – очень красивый, тонкой отделки и инкрустации, лук и колчан стрел, то ли расшитый, то ли разрисованный целыми сценами сражений. Сама гаарда подарила ариану богато украшенный самоцветами кинжал в резных костяных ножнах.
        Из истории Азарики Люцида помнила, что, хоть сваргам и нет равных в ювелирном искусстве, плаэмцы – мастера оружейного дела. Что же до обычая подношений, то он обусловлен тем, что такие вот сборы бывают лишь раз в девять лет, а всё остальное время празднества посещают лишь постоянно находящиеся в Сангри послы сопредельных государств – Дийи, Инифая и Ванинга. Так как товарооборот с дийянами невысок, и дипломатические отношения с горцами зиждятся лишь на трёх основах – общей границе, дороге к Острову Древа Жизни и дийянских магах-целителях, то и положение у гаардов этих земель обособленное. Инфы же и ванны – конкуренты за рынок Сваргеста, оттого и выходят на публику чуть ли не под ручку, дабы подчеркнуть своё равенство в Сангри. Вот что поведала Иринейя девушке за бокальчиком розового инифайского, пока Терран беседовал с тем самым златоглазым стариком, что возглавлял ликовавшую часть гостей. «Даар Лоан, – тихо пояснила гаарда, – глава рода Марахшани. Того самого, что контролирует поставки наших драгоценных камней и металлов в Сваргест. Порой за них расплачиваются деньгами, из нашего же золота, – съехидничала нивья, – но мы предпочитаем бартер на продукты из Ванинга и Инифая: они-то – аграрные государства, Ванинг – вообще – главная житница Азарики, а у нас из еды – мясо, грибы и лишайники…» – вздохнула леди чур Вейя. На вопрос Люциды о том, как порявляют почтение постоянные представители, она ответила, что дар преподносится только при основании посольства, притом значимый, а после – мелкая благотворительность «для галочки», которая нередко имеет под собой и некую неофициальную цель в том числе. И хитро добавила, что последний, третий, день бала станет настоящим событием, так как они с чур Фахри заготовили достойный сюрприз для сваргов. На вопрос Люциды, что это, Иринейя лишь загадочно улыбнулась и развернулась к подходящему Террану, угостившему девушек медовыми пирожными:
        – И как поживает род Марахшани и его досточтимый даар?
        – О, у нас ещё будет масса времени и возможностей, чтобы узнать друг друга получше, – прозрачно намекнул гаард на открывшиеся перед Нивишем возможности. – пока же я решил не мешать лорду Лоану общаться с его коллегой из рода Фрайяш. Сегодня леди Вирания решила вывести в свет свою ученицу и помощницу. Она ещё очень молода, однако способна, старательна и ответственна. Даара полагает, что через пару лет сия девица заслужит свой дворянский титул при поддержке и одобрении большинства представителей рода. По крайней мере тех, у кого есть сады: по словам леди, не каждый дийянский маг жизни способен столь тонко чувствовать душу растений.
        Люцида посмотрела в указанную сторону, где пара немолодых сваргов – тот самый, с «кошачьими» глазами, и женщина в строгом, но богато украшенном, платье, мило беседовали, сопровождаемые двумя юными особами. Одна из них была копией Лоана с поправкой на пол и возраст – в районе двадцати-тридцати. Второй же являлась Латона.


Оффлайн Noanne-Ny

  • Решительный
  • *
  • Сообщений: 96
  • Репутация +10/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: ЭПОХА ТАЙНЫ. Золотая осень.
« Ответ #12 : 31 Март 2016, 17:35:03 »
Глава 4. Ломать – не строить.

        Йора Лилит чур Марахшани не отрываясь смотрела на обновку – простой золотой перстень с рубином. «В твоём стиле», – вполне серьёзно заявил дядюшка Лоан, после чего добавил: «Серёжки и браслет, брошь на повседневность и колье для балов… да и в волосы что-нибудь с рубинами, гранатами и лалами – отличный гарнитур, который будет великолепно подходить для тебя. А магического фона никто и не заметит, когда излучающий его артефакт находится у волшебницы с таким потенциалом, как у тебя, Йора.» В этом даар был безусловно прав: ей рубины шли даже больше, чем наследной ариане. Здесь её родовой, пугающий иных, цвет глаз был весьма выигрышным. Да и любовь девушки к оттенкам красного в одежде была кстати. В день посвящения, а точнее – ночь, когда в столичной резиденции рода Марахшани собрались все посвящённые Сваргеста, кроме государя и его дочери, чтобы принять в круг ту, что заменит лорда Лоана, когда придёт время, и как даара, и как хранитель тайны, гаард Нивиша, Терран чур Фахри, сказал, что никогда прежде не пробовал рубинового вина альвов, но, если оно хоть немного похоже на его живое воплощение, один лишь его аромат способен свести с ума. Чем вызвал веселье большинства, удивлённо приподнятую бровь хозяина дома и смущение самой виновницы торжества, уже пожалевшей, что выбрала духи на основе розового масла – девушка не привыкла к вниманию. С одной стороны, этот комплимент был не лишён юмора: вина альвов тем и славились, что делались не из плодов, а из цветов, сохраняя всю гамму запахов. С другой – хрупкая, подростково сложённая, скромная племянница главы рода действительно была эффектна: большие золотисто-лунные, будто у кошки, глаза на бледном тонком лице в обрамлении красно-рыжих блестящих волос в гладкой причёске в сочетании с простым закрытым платьем бордового бархата делали Йору похожей на бутон красной розы. Той самой, что по наитию, не задумываясь о причинах своего выбора, предпочла девушка в качестве последнего, парфюмерного, штриха вечернего образа. Той самой, что после первого дня бала, что был на следующий день после посвящения, она нашла в гостиной резиденции чур Марахшани. Записки не было, но и сама Йора, и дядюшка Лоан, судя по его поджатым губам и похолодевшему взгляду, прекрасно поняли, кто был автором послания. Несмотря на это, общение с обоими гаардами даар продолжил в том же конструктивном русле, ни намёком не давая понять о своём отношении к происходящему. Тем временем девушка, усмотревшая в красивом символе ещё один знак, перед началом второго дня бала решила прогуляться по дворцовому саду. В той части его, где росли именно такие розы.
        Вечер выдался переменно облачным, отчего небо то затягивали серые тучи, то расцвечивали пробивающиеся лучи заходящего солнца. Золотые блики играли и танцевали на листве, местами шафраново-багряной, а где-то всё ещё тёмно-малахитовой. А также на самоцветах в сложной высокой причёске Йоры, открывающей тонкую лилейно-белую шею, оголённую горизонтальным вырезом декольте с кружевной отделкой, обрамляющей хрупкие плечи. На этот раз девушка выбрала летящее розовое платье, изумительно гармонировавшее с её бледной кожей и подсвечивающее её так, что создавалась иллюзия нежного румянца. Даже оформление для рубинов было выполнено из аметиста и розового кварца. Духи с ароматом вишнёвого и яблоневого цвета завершали образ.
        – Настоящая женщина. Непредсказуемо переменчива и в то же время всегда остаётся самой собой, – в словах Террана не было ни тени насмешки или похоти, гаард просто любовался ею, не заметившей того, как он подошёл.
        На чур Фахри был всё тот же чёрный камзол с редким серебряным шитьём, что и в первый день. Только официальные посольские регалии уступили место шёлковому шейному платку, скреплённому брошью с необычным, контрастным сочетанием изумрудов и морионов, подходившей и к одежде, и к перстню с чёрным бриллиантом, и к весенне-зелёным глазам Террана. Бриллиантовая заколка, что вчера скрепляла низкий хвост, сменилась на узкую чёрную ленту на косе, в которую сегодня были заплетены пышные снежные волосы. По голове она шла «колоском», далее переходя в обычную, и два тонких «колоска» выходили из-под неё, переброшенные на плечи. Второй день бала традиционно был танцевальным, и гости, отстрелявшиеся от официоза в первый, давали волю выпендрёжу. Хотя на фоне сваргов, а также некоторых соседей (особенно – дийян), нивьи были образцом скромности.
        – Вы тоже прекрасно выглядите, гаард.
        – Терран, леди.
        – В таком случае не забывайте о том, что у меня тоже есть имя, – девушка подошла почти вплотную, заглядывая прямо в чёрные омуты зрачков, похожие на глубокие озёра посреди хвойного леса, и вдруг неожиданно добавила серьёзным тоном, – так для чего я вам, Терран?
        – Сейчас это неважно, Йора. Куда важнее то, зачем я – вам.
        – Да? – опешила девушка. – И зачем же?
        – Чтобы защитить вас. Чтобы ни было – именно вас.
Йора зависла, не зная, как реагировать, и вообще – как воспринимать подобное заявление. Не известно, сколько бы продлился её ступор, но из оцепенения девушку вывел третий, которого ожидали здесь встретить меньше всего – даар Лоан.
        – А, вот вы где, – совершенно обыденным тоном произнёс тот. – Пора уже, – кивнул он племяннице.  – Да и вас, гаард, ищет леди Иринейя, – сообщил он, подавая руку Йоре.
        Чур Марахшани медленным шагом отправились по направлению к арке, увитой плетистой чайной розой – в сторону, из которой начинали доноситься звуки музыки. Терран Мрий чур Фахри некоторое время постоял в задумчивости, а затем также направился к выходу из сада.
        Иринейя ожидала его у входа в зал, в стороне от гостиной части, где на диванчиках и в креслах расположились другие гости, дожидающиеся официального открытия торжества. Девушка стояла на полукруглом балкончике, глядя на закат, неожиданно разогнавший низкие облака. Жемчужно-серое лёгкое платье открывало округлые плечи и спину, далее ниспадая волнами серебристого кружева. Мягкие белые волосы, нежные, как венчики пушицы, были заколоты серебряным гребнем с раухтопазами и агатами. Люцида Вейя в закрытом, но полупрозрачном летящем бежевом платье, стоявшая рядом, о чём-то рассказывала гаарде, иллюстрируя повествование эмоциональной жестикуляцией. Терран вежливо прервал монолог девушки, и нивьи под руку направились ко входу в зал, сопровождаемые Люцидой. Со стороны гостиной подходили даар Лоан с племянницей, ведущие размеренную беседу с Виранией чур Фрайяш в сопровождении наперсницы. Гости заполняли зал, готовясь к приходу Его величества: ариана Лейрита, вместе с камеристками и дуэньей, проследовала мимо подданный к высоким двустворчатым дверям из медового дерева с резьбой ввиде цветов радужного лотоса. Зычный голос объявил яра Сваргеста, после чего властитель вышел из-за самостоятельно распахнувшихся створок, прошёл к трону под руку с дочерью и объявил о начале второго дня Бала Золотой Осени. Заиграла музыка, и гости разбились по парам. Те же, кто не присоединился, прошли к диванчикам у дальней стены и к столикам с напитками и закусками. В скрытом пышным кустом олеандра углу наливали чаю и кофе для тех, кто присутствовал на балу по служебным обязательствам. Туда и направлялась Аресия чур Щира, отосланная арианой на полчаса. Дуэнья была уверена в том, что причина такого решения крылась отнюдь не в великодушии Её высочества.
        Уже подходя к стойке, от которой доносился дивный аромат специй и пряностей, женщина стала свидетелем странной сцены: секретарь гаардов, подданная леди Иринейи, довольно тесно, скорее на дружеской, нежели официальной, дистанции, общалась с протеже стервы чур Фрайяш. С этой золотистой овечкой вообще было много непоняток – Тенерина даже не слышала об этой… Латоне, кажется. И при этом сие юное дарование уже приближено не к абы кому из дворян рода, а к самой дааре. Да ещё и с таким характером: Вирания была довольно нелюдима, это знали даже слуги. А тут ещё и такие связи! Забавненько… А ведь и Лоан чур Марахшани – традиционный партнёр нивьев, права которого на международную торговлю в этом направлении не смел оспаривать никто в Сваргесте, и Вирания чур Фрайяш – члены одного клуба по интересам. Следовательно, вполне могут знать друг о друге больше остальных… Так старая гадюка подсиживает лорда Лоана! Недра Нивиша – это жирный, очень жирный кусок… Аресия взглядом поискала в толпе Райшана чур Щира: даару следует знать о новой расстановке сил. Тем временем диалог нивьи и сварги становился всё более эмоциональным. Дуэнья Её высочества сумела разобрать пару фраз, которые ввели её в ещё большее замешательство:
        –А как же Ирия? – глосс Люциды Вейя был полон непонимания и разочарования. Чур Щира изумилась, услышав, как секретарь, не дворянка, называет свою леди сокращённым именем, словно подружку.
        – Я знаю, это плохо… Но это сильнее меня… Понимаешь… она…
        – Вирания? – догадалась нивья.
        – Да… – упавшим голосом подтвердила Фрайяш.
        – Она, – ударением выделила это слово Люцида, осуждающе покачав головой, после чего приблизила лицо к собеседнице и пристально посмотрела в её глаза, – а ты?! – почти шёпотом спросила нивья, после чего резко развернулась и скрылась в арке, ведущей на террасу, оставив Латону в растерянности.
        Аресия снова подивилась наглости беловолосой: выйти из зала, когда твоя леди здесь – Иринейя чур Вейя и Терран чур Фахри кружились в танце. Хотя что ей известно о порядках Нивиша? Теоретически – немало: гувернантка заботилась об образовании самой арианы, так что… Но то, что знала чур Щира, опять таки, не вписывалось в эту самую теорию. Самым клановым или, как сказали бы в Мидгарде – демократическим, было общественное устройство Дийи. Сторонники всевозможных «теорий заговора» даже поговаривали, что это – искусственно созданная разрозненность, являющаяся результатом умышленного влияния храмовников. Мол, Остров окружён государством горцев, как дворец – стражей, но из-за хаотичности внутри оно никогда не сможет стать достаточно сильным, чтобы диктовать жрицам Древа Жизни свои условия. Равнинными странами де факто правили Советы родов, но без резолюции яров окончательных решений не утверждалось. В Нивише же монархия была абсолютной, и юридически, и фактически. Впрочем, это ещё ни о чём не говорило: вполне может статься, что именно из-за жёсткой вертикали власти разница между социальными слоями «все, кто ниже ариана Азарики, яра Нивиша» не столь существенна, как в наземных странах.
        Тем временем церемониймейстер объявил Цветочный венок – дамский круг, начинающийся сложным хороводом и завершающийся соло-выходом леди, желающих блеснуть своими хореографическими талантами. За лучший танец, который уже лет пять выбирала ариана Лейрита (ариан Мириан делегировал дочери эту честь в числе многих прочих подарков ко дню совершеннолетия Её высочества), её личные камеристки Эрима и Тенерина вручали призы, как правило – модную в этом сезоне парфюмерию. Джара чур Яруж, само собой разумеется, не могла пропустить такое событие. Роскошные медные кудри частично были уложены в пышную высокую причёску, частично – ниспадали на плечи тяжёлой волной, не скрывая обнажённую спину и налитые полушария груди в глубоком декольте. Телесное платье из однотонной ткани с бронзовой искрой было длинным, но облегало стройные ноги и округлые бёдра подобно второй коже. На полных чувственных губах играла загадочная полуулыбка, а большие бирюзовые, словно тёплая лагуна, глаза, полуприкрытые веером ресниц, завораживали, водоворотом увлекая в неизведанные глубины… Аресия стряхнула наваждение и со злорадным удовлетворением отметила, что её даара, несмотря на годы и змеиный характер, чары его коллеги из рода Яруж проняли куда сильнее. Дуэнья арианы взглядом дала понять Райшану чур Щира о необходимости переговорить в ближайшее время, верно истолковала знак – поднятый с подноса официанта бокал «солнечной росы» и направилась в сторону трона: полчаса истекали. Женщина поспешила к Её высочеству.
        Тем временем хоровод увлекал всё больше и больше леди. И даже их вассальных дам: Аресия заметила в толпе огненные кудряшки наперсницы даары чур Фрайяш. Сама же грымза Вирания сидела на диванчике, потягивая коктейль «изумрудный лёд», откуда было хорошо видно представление. И одобрительной улыбкой поддерживала развлекавшую её девицу. Гаарды Нивиша также отдыхали, за бокалом золотого альвийского. Секретарь участливо составляла компанию своим лордам и, казалось, даже не обращала внимания на кружащуюся Латону, с которой только что вела столь оживлённую беседу. За очередным кругом порхающих локонов и юбок Аресия, уже стоявшая за спиной Лейриты, не усмотрела, как на диванчике чур Фрайяш оказались Лоан чур Марахшани с племянницей. Вот ведь стерва – отбивает партнёров через свою девку и тут же в глаза лыбится! А может, лорд Лоан узнал о её интригах? Вроде беседа выглядела мирно. Даже хохочут над какой-то шуткой. В любом случае поговорить с дааром нужно. Лишь бы Её высочество поскорее устала от свиты: последнее время она всё чаще предпочитала беседовать с Его величеством наедине. Вероятно, ариан Мириан решил таки начать приобщать дочурку к большой политике – дуэнья с трудом сдержала издевательскую усмешку. Эту-то куклу?! Всякому его чадо любо…
        Хоровод завершился коллективным реверансом, приветствующим первую претендентку на звание леди Цветочного венка. Разумеется, Джару. Кого же ещё… Хотя женщина, это признавала и сама Аресия, несмотря на зависть, была хороша. Очень хороша. Пластика восхитительного тела, издали кажущегося обнажённым в таком платье, идеально гармонировала с движением волос и веера. Даже колыхание подвесок в такт – всё органично сливалось в единый ансамбль. Да и несколько новых па определённо понравились зрителям. Следующей вышла высокая изящная девушка с лебединой шеей и бездонными чёрными глазами – дочь даара чур Милана, Элерина. Эта была более консервативна и скромна и никогда не производила фурора. Но природная гибкость юной особы доставляла истинное эстетическое наслаждение ценителям хореографии. Затем были, поочерёдно, две младшие сестрёнки солдафона Синтара, даара чур Миршарха. Вертлявые лисички бросали игривые синеглазые взгляды на всех мужчин в зале, за исключением своего строгого братца, явно недовольного такой фривольностью родственниц самого главы рода. Аресия так и не сумела разобраться, где был кто из близнецов: девушки никогда не одевались одинаково, но прикола ради постоянно менялись то платьями, то украшениями, заставляя посторонних путать их между собой. Потом танцевали одна из леди рода чур Эррей и внучка её даара, Райшана: женщина снова напомнила себе удалиться в беседку, увитую хмелем, среди цветов солнечного корня – основного компонента «солнечной росы», как только представится возможность. Однако некое событие, шокировавшее не её одну, снова сбило с цели: в середину круга вышла подростково-хрупкая миниатюрная девушка в молодёжном платье и забавных веснушках, мило сочетавшихся с рыжими кудряшками и золотисто-медовыми карими глазами – Латона Фрайяш, наперсница Вирании. Не дворянка. Правда, от возмущения гостей не осталось и следа, когда девушка начала танцевать. Увидев её впервые, Аресия сказала бы, что приближённая даары похожа на золотую осень. Ту саму, которой был посвящён этот бал. Сейчас же у дуэньи была лишь одна ассоциация – огонь. Огонь глаз, волос, переливчатого платья с оригинальной хаотично скроенной юбкой, танцующей вокруг тоненьких, но быстрых, ножек подобно пламени дикого костра. Огонь резких, рваных движений и бешеного темперамента. Огонь жаркой души, заточённой в хрупком теле. Ни один лорд и ни одна леди, даже даары, не выказали негодования, когда ариана Лейрита, чьи изумрудные широко распахнутые глаза и не пытались скрыть восхищения, объявила простолюдинку леди Цветочного венка. Правда, что-то такое мелькнуло во взгляде Джары… Нет, не нехорошее – скорее обиженное. Да и сама Латона повела себя грамотно, вручив свой приз, полученный от Эримы и Тенерины, своей дааре. Аресия могла поклясться, что Нери была чертовски довольна: прежде все Венки выигрывала даара Эри. Тем временем к поздравлениям Вирании и самой девушке присоединились гаарды, воспользовавшиеся этим поводом, чтобы подсесть к чур Марахшани, для обсуждения своих торговых дел, вероятно. Её Высочество отослала камеристок, и девушки тут же присоединились к вышеупомянутой компании. Вскоре даар Лоан покинул диванчик, ставший чересчур многолюдным, окружённый хоть и не титулованными, но более чем прелестными юными особами, будто старый ловелас, под смешливые взгляды племянницы и гаарды. Как только же «леди Венка», посольский секретарь и Эрима с Тенериной скрыли сопровождаемого ими лорда в саду, Терран Мрий чур Фахри галантно пригласил Йору Лилит чур Марахшани на танец, в то время как беседа гаарды Иринейи и Вирании стала несколько оживлённей. Выходит, всё-таки что-то здесь есть… А Лейрита ну никак не отпустит её! Аресия издалека не видела – чувствовала кожей нарастающее раздражение лорда Райшана. Но не показывала виду, тенью стоя за троном своей госпожи. Вот уже двадцать минут. Сорок… Час! Гаард и леди Йора снова подсели к Вирании и гаарде, после третьего танца. Обычно после такого у танцующих в свете складывается чёткая репутация пары. Но чур Щира, как и все в Сангри, знала и об отношениях рода чур Марахшани с Нивишем, и о том, что бездетный, к горю своей жены, из-за нарушения информационной структуры физического тела (которое в Мидгарде бы назвали генетическим заболеванием) Лоан растил единственную дочь своей почившей сестры Райяны Йоры себе на замену. Наконец-то Её высочество устала от общества дуэньи. С плохо скрываемым облегчением Аресия степенно удалилась в сторону чайной, якобы перекусить, чтобы оттуда незаметно исчезнуть в сад, в сторону известной беседки, густо увитой хмелем. Уютной и тихой, но малопопулярной у гостей из-за полумрака и тяжёлого аромата шишек и цветов на соседних клумбах.
        Йора Лилит чур Марахшани решила поискать своего дядюшку. Не то чтобы она ощущала себя неуютно без него, компания была чудесной, просто глазам хотелось отдохнуть от сияния залы и многочисленных люстр. И как это переносят нивьи – они же проводят большую часть жизни, не видя солнца? Хотелось прогуляться по саду, подышать настоящими цветами, а не духами гостей… К счастью, гаарды разделяли её желание, а вот Вирания предпочла остаться в одиночестве. Правда, попросила позвать к ней помощницу, которую удалившиеся вскоре обнаружили за столиком в беседке, укрытой лозой банистеропсиса, в компании других веселящихся девушек. За бутылкой жемчужного альвийского. Дяди Лоана с ними не было. Сказав Латоне, что её ищет её даара, Йора и гаарды выяснили, что лорд зачем-то удалился минут десять назад, куда-то в сторону кустов сирени. Йора помнила, что там всегда была скрытая в тени лавочка, и быстрым шагом направилась туда. Девушка сама не понимала, что гонит её, что так странно холодит её сердце, оставляя после себя это жуткое и противное чувство, будто бы она тонет в ледяной воде. Бешеный стук в висках набирал обороты, а к горлу подступал комок тошноты. Отчего воздух, пропитанный свежестью сирени и гиацинтов, так тяжёл? Почему умиротворение сада сегодня пахнет опасностью, чем-то страшным и неотвратимым? Йора не знала. Но знала другое: нужно торопиться, иначе она может опоздать. Если уже не опоздала…
        Даар неподвижно сидел там, где она и предполагала, в странно неестественной позе. Девушка взяла его за руку и провалилась в бездну ужаса: пульса не было.
        Она плохо помнила дальнейшее… Первый осознанный разговор произошёл уже под утро, когда Йору сумели отпоить успокоительными. Чур Фахри был напряжён, устал и бледен – даже для нивья. Гаард подошёл к ней и сел напротив, прямо посмотрев на визави. Глаза в глаза, без проявления каких-либо эмоций, тем более – унизительной жалости. Спокойно и уверенно. Твёрдо, немного жёстко и… надёжно. Девушка подняла взгляд, уже сухой, и вопросительно посмотрела на него.
        – Я не навязываюсь, даара. Я слишком уважаю для подобного и вас и себя, поверьте, – Терран держался холодно, но тон голоса подвёл, выдавая его очевидное неравнодушие к собеседнице. – Просто… если вам нужна помощь, любая – вы ничего не будете должны ни персонально мне, ни моему роду, ни Нивишу. Я ведь могу действовать не только как гаард, но, в определённых рамках – и как частное лицо. Если мои действия не будут противоречить интересам государства, представителем которого я являюсь, либо моим должностным инструкциям, я вправе на определённую степень личной свободы.
        – Иными словами, вы не покупаете меня и не вербуете. Тогда что? Чувство долга перед нашим клубом по интересам? Или перед моим дядей? Его памятью… – всхлипнула девушка.
        – Перед самим собой, даара, – странно упавшим голосом ответил чур Фахри, и неожиданно добавил, резко развернувшись и в упор посмотрев на Йору, – потому что я не могу вас потерять, через шестнадцать лет ожидания.
        – Ожидания чего, гаард? – недоумённо спросила та. – Неужели восьмилетняя девочка сумела покорить ваше сердце? – и в трауре сварга находила силы на язвительность.
        – Когда жрица Раинара Селена показала мне вас в Зеркале судеб, это были вы нынешняя, даара. Поэтому мне не составило труда узнать вас.
        – Вы бывали на Острове Древа Жизни? – ошеломлённо спросила девушка.
        – Жил там некоторое время. Это не было запланировано: визит был необходим для Иринейи из-за проблем с контролем Силы. Я сопровождал её и, так получилось, нашёл своё предназначение. Ири хватило двух лет, я же обучался двенадцать.
        – Разве для того, чтобы быть Стражем, требуется такая подготовка? – удивилась Йора.
        – Меня готовили к тому, чтобы стать Проводником. Вашим Проводником, даара. Это и есть истинная цель моего прибытия в Сангри.
        Девушка пошатнулась. Если бы не та искренняя вера Террана, без тени фальши, что не поддаётся притворству, явственно ощущавшаяся Йорой, она и не знала бы, как реагировать на весть о том, что очередная легенда Азарики оказалась правдивой. Проводники, существование которых большинство считало сказкой, были особой кастой служителей Храма Древа Жизни. Женщина, рождённая для пути жрицы, с раннего детства чувствует, а порою и осознаёт свою инаковость, стороннему наблюдателю нередко кажущуюся некой формой социопатии. Будущая высшая жрица, или Хранитель внутреннего круга, видна за версту. Связь её с самой тканью мироздания настолько глубока, что среди людей ей не нужен никто, кроме неё самой. У низших жриц, или Хранителей внешнего круга, стремление к единению направлено на им подобных. Оттого в юные годы поиск сестёр по духу частенько подталкивает будущих служительниц к созданию дисгармоничных отношений, в которых девушка, из-за своей чрезмерной открытости, больше отдаёт подруге, нежели получает взамен. Ведь для полноценного единения соратница должна быть такой же особенной душевно, иметь более «многоцветную» чувственно-эмоциональную палитру, чем большинство людей. Но случается, что этот потенциал как бы заблокирован, и женщине, чтобы овладеть им, необходимо самостоятельно достигнуть требуемого уровня духовного развития, подняться с земли в облака, по которым урождённые низшие жрицы порхают изначально. Для того, чтобы осуществить поддержку на этом пути, не только менторскую, но и дружескую – восполняющую потребность в единстве душ, собственно, и нужны Проводники. Бывает, случается, что «поднять» подопечную не удаётся, и вместо нового адепта взращивается новая семья. Ничего плохого в этом нет, и дети таких союзов получают великую Силу с рождением. Вот только путь в круг Хранителей отныне женщине заказан. Вред, и притом – большой, причиняется лишь в том случае, когда Проводник, польстившись на Силу жрицы, умышленно провоцирует её деградацию, чтобы питаться энергией дестабилизированной души ученицы. Дар она от этого не потеряет, но его природа станет столь разрушительна, что… Согласно преданиям, именно такие ведьмы обеспечивали магическую поддержку алчным во времена Падения. Правда, оступившийся Проводник расплачивается не только своей жизнью, сгорающей в течение года, но и полным и окончательным пресечением своего рода.
« Последнее редактирование: 31 Март 2016, 18:17:54 от Noanne-Ny »

Оффлайн Noanne-Ny

  • Решительный
  • *
  • Сообщений: 96
  • Репутация +10/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: ЭПОХА ТАЙНЫ. Золотая осень.
« Ответ #13 : 02 Апрель 2016, 19:19:05 »
Глава 5. Старые песни о наболевшем.

        Впервые за последние месяцы, когда усилиями Лоана чур Марахшани, ныне покойного, на девушку ушатом ледяной воды выплеснулся такой информации, функций и обязательств, что едва хватало времени на банальный отдых, не то что обычную жизнь юной леди, Йора была рада этому обстоятельству, благодаря которому у неё не оставалось эмоциональных сил на боль и переживания. Да и мысли даары вопреки воле снова и снова возвращались к Террану чур Фахри… Не то чтобы её пугало то новое, что приходило в её судьбу с обретением статуса будущей жрицы, но… как-то многовато для столь молодой девушки, не так ли? Собственно, так она и ответила нивью в тот памятный день, когда её жизнь перевернулась: «Даже если вы правы, гаард, что это изменит? Вы не забыли? Я – даара. Теперь уже не будущая, а фактическая, – горько усмехнулась она. – Древо Жизни оберегают многие жрицы, а мои доля и долг теперь – быть хранителем рода Марахшани. Ваша коллега, леди чур Вейя, уже намекнула мне на необходимость обсуждения некоторых вопросов, касаемо торговых отношений моего рода с Нивишем. И она далеко не единственная, кого интересует полнота делегированных мне возможностей и обязанностей. Все подходят, соболезнуют… Кто искренне, как вы, например, или уважаемая гаарда, а также наследная ариана и Его величество, а кто – просто проявляет дежурную вежливость, или даже, – девушка скривилась от отвращения, – с плохо скрываемой радостью пытается оценить мою уязвимость как будущего экономического и политического конкурента.» И помнила каждое слово, сказанное им в ответ: «На ваше обучение в Храме ушли бы годы, у меня же – десятки лет. Благо, с вашей Силой вы встретите старость очень и очень не скоро. Всё это время я могу находиться в Сангри, как представитель Акринара, и никто не удивится нашему общению, ни в круге посвящённых, ни во дворце, где для Совета родов вы стали полноправной заменой лорду Лоану со всеми вытекающими, а у рода Марахшани, как вы сами знаете, немало торговых договоров с нами», – хитро улыбнулся гаард. «Я никогда не стану заменой дяде… – на золотисто-лунные глаза даары стали наворачиваться слёзы, но Йора сумела взять себя в руки, – а если и стану – кто мне его заменит? Мне не нужны ни содержание, ни защита – не так меня воспитали, к счастью. Но я ведь живой человек, и это мне нужно – знать, что я не одна в этом мире!». Девушка затряслась в рыданиях и упала на грудь Террана, бледные губы которого были плотно сжаты, а изумрудные глаза холодно и жёстко смотрели куда-то вдаль, словно мужчина что-то напряжённо обдумывал. Он машинально обнял Йору за плечи и тихо произнёс: «Для этого я здесь, даара. Для этого…»
        Бледная от усталости и горя, одетая в простое закрытое серое платье, без украшений, помимо перстня посвящённой и родовой броши на сером же шейном платке – знака даары Сваргеста, без косметики и парфюмерии, с волосами, укрытыми серым кружевом, Йора чур Марахшани шла по богато украшенному коридору дворца Сангри, возвращаясь с внепланового заседания Совета родов. Роскошь окружающей обстановки столь резко контрастировала с внешним видом и настроением девушки, что она казалась тенью, призраком, потерявшим путь в Хельхейм. Оттенки серого и сизого, что так любили Иринейя чур Вейя, могли быть обычной блажью – как тёмно-стальное повседневное платье гаарды, так и бальное, светлое, цвета серебристого жемчуга. Но вот мышиный серый, без кружевной отделки и вышивки, декольте и пышных юбок, прозрачных тканей и вплетения серебряных и золотых нитей, на Азарике был цветом траура.
        Свернувший в закатную часть дворцового комплекса коридор вёл в сторону Осеннего кабинета, где традиционно разбирались всевозможные споры, а также велись расследования дел, требующих высочайшего присутствия. Убийство одного из дааров Сваргеста было именно таким делом. По слухам, что мелькнули на Совете родов, ариан даже не допустил к следствию верховного дознавателя Сангри и Сваргеста – Архелитта чур Милана, занимающего эту должность без каких-либо нареканий со стороны Его величества вот уже более тридцати лет. Возмущённый сим фактом Райо чур Милан, одному из достойнейших представителей рода которого, не было выказано –  по мнению даара – должного уважения и доверия, сказал, что в приватной беседе с Архелиттом (двоюродным братом и хорошим другом своего даара) Его величество отметил, что это решение имеет исключительно внешнеполитическую подоплёку и никоим образом не происходит из его личного отношения к дознавателю. Намёк был прозрачней чистейшей воды Сокровенного озера вокруг Острова Древа Жизни: все, кто был на балу в тот роковой день, знали, что гаарды Нивиша находились в достаточной близости от лорда Лоана, а следовательно, с учётом направленности иноземных торговых взаимодействий рода Марахшани, лорд чур Фахри и леди чур Вейя вместе со своим секретарём должны рассматриваться как фигуранты по сему громкому делу. Нанести публичное оскорбление одному из арианов Азарики – выказыванием подозрений подобного рода в адрес его официальных представителей – правитель Сваргеста не мог себе позволить, так что Мириану придётся общаться с нивианскими свидетелями по взаимному согласию.
        Гостиная, выполненная в тёплых золотистых тонах, пустовала. Только горничная прибирала посуду за приглашёнными даарами, сопровождающими членов своих родов, в целях контроля за соблюдением их прав: в случаях, когда причина разбирательства являлась настолько масштабной, это была стандартная процедура. Йора на чаепитие в ожидании Его величества не успела – после Совета так много документов осталось для ознакомления и заверения новоиспечённой главой рода, что девушка надеялась не оскорбить ариана опозданием. В приёмной находились лишь Аресия, чей насыщенный аромат тяжёлых духов, исполненных в стиле «летняя ночь в роще полуденных земель» сразу ударил по обонянию даары, и бессменный Лайер, быстро проводивший её в сам кабинет. За столом восседали ариана, чьё присутствие было непонятно, даары чур Фрайяш и чур Яруж, а также гаарды Нивиша. За спинами сидящих стояли ещё четверо человек: камеристки Её высочества, новая наперсница Вирании, которую та представила на первом дне бала, и неизвестная ей хрупкая молодая нивья из рода леди Иринейи, кажется – секретарь гаардов. Судя по несвойственному детям подземелий тёплому оттенку кожи – смешанной крови. Йора подошла к месту даары чур Марахшани ровно в тот момент, когда отворилась дверь из внутренней части дворца, не из приёмной, и в Осенний кабинет вошёл сам властитель. Так что девушка, оказавшаяся напротив своего места одновременно со вставшими приглашёнными, ничем не выдала своего позднего прибытия. Ответив на приветствие подданных и послов, яр Сваргеста перешёл к официальной повестке дня:
        – Даары, гаарды, яра, – почему-то упомянул он свою дочь последней, – сегодня мы собрались по печальному, но, увы, очень вескому поводу. Как вы уже знаете, второй день празднества Золотой осени был ознаменован трагическим событием – гибелью одного из дааров Сваргеста, Лоана Джерренанта чур Марахшани. Я, ариан Азарики, яр Сваргеста, заявляю официально, что, по результатам обследования тела почившего разными целителями, в чьих профессионализме и честности нет никаких сомнений, пришедших к единому мнению, лорд Лоан был отравлен ядом, случайное попадание которого в его еду или питьё маловероятно. Крайне маловероятно, – серо-зелёные глаза Его величества потемнели от гнева. – Скорость его действия и отсутствие каких-либо замедлителей фармакологической либо магической природы говорят о том, что даар был отравлен непосредственно на балу. Согласно данным кристалла, фиксировавшего происходящее во дворце, и свидетельствам очевидцев, присутствующие здесь представители родов Яруж и Фрайяш, а также секретарь уважаемых гаардов, были последними видевшими лорда Лоана живым. Потому леди Джара и Вирания, леди Иринейя и лорд Терран, приглашены на настоящее совещание, – владыка намеренно не сказал «допрос», дабы не оскорбить гаардов Нивиша, хотя все присутствующие прекрасно понимали, чем на самом деле является текущее собрание, – для обеспечения соблюдения прав своих вассалов. Разумеется, гаарды вольны в своём решении, оказывать ли им поддержку правосудию Сваргеста лично, или же поставить в известность яра Нивиша и предоставить свои дальнейшие действия его воле.
        – Спешу заверить вас, ариан, – взял слово чур Фахри, – что Его величество Нийрам, ариан Азарики, яр Нивиша, уже осведомлён о произошедшем по закрытому каналу связи и дал своё высочайшее дозволение на посильную нашу помощь в расследовании. Неофициальную. А также выражает вам свои соболезнования в связи с горем, постигшим Сваргест и род Марахшани, – с этими словами Терран передал ариану Мириану кристалл для информации.
        – Благодарю, гаард, – носитель записи исчез в ладони сварга, словно цветок у фокусника. – Возможно, другие присутствующие имеют что сказать? Даары, яра, сударыни? – обратился он непосредственно к вассалам родов.
        – Позволите уточняющий вопрос, яр? – оживилась Лейрита.
        – Разумеется, яра.
        – Разве на территории дворцового сада, где было найдено тело даара Лоана, ведётся запись? Насколько мне известно, сия местность, равно как и личные покои, а также – банные, свободна от кристаллонаблюдения.
        – Верно, яра. Именно поэтому следствию необходимы показания свидетелей. Неофициальному следствию, – ариан отправил короткий взгляд в сторону гаардов, не оставшийся незамеченным ими. – В ближайшее время вопрос безопасности дворцового комплекса будет пересмотрен: этот вопиющий случай заставил меня изменить своё прежнее отношение к её обеспечению. Разумеется, личных покоев и банных помещений это не коснётся по этическим соображениям, а вот в саду имеет место быть недоработка… Но это – лирика, вернёмся собственно к расследованию, – тон правителя резко похолодел. – Согласно данным экспертизы жемчужное вино отравлено не было, не находилось отравы и в бокале, что оставил даар на столе в беседке, после того, как отлучился. А яд, введённый в его организм, действует в течение пяти-десяти минут. Следовательно, отравление было осуществлено либо в беседке каким-либо иным способом, либо – уже после уединения лорда Лоана его неизвестным визави.
        – Если он был, конечно… – продолжила мысль ариана.
        – Был, Ваше высочество, – уверенно произнесла Йора. – Точнее, была.
        – Это серьёзное заявление, даара, – сказал яр Сваргеста. – Вы видели её?
        – Нет, ариан. Однако я чётко ощущала аромат женских духов рядом с дядей. Очень стойкие и тяжёлые. Это не духи леди Вирании, леди Иринейи или кого-либо из девушек. Он также ни с кем не танцевал в тот вечер.
        – Возможно, та неизвестная сидела на этой же лавочке до даара. Вы сами говорите, что духи стойкие.
        – Возможно… – сникла Йора. – Но ведь это единственная ниточка! – в голосе девушки послышалась мольба.
        – А что насчёт конфет, которые были к вину? – поинтересовалась Лей. – Те, необычные, с целыми ягодами внутри желе?
        – Нивианские, – пояснил ариан. – Там нет яда, к тому же их ели только девушки, и никто из них не отлучался. Согласно их показаниям. Кто-нибудь желает что-нибудь добавить, сударыни? – окинул он цепким взглядом потупившихся девиц. – Я так и думал. Боюсь, что даара Йора может оказаться права… – вздохнул яр. – На теле даара Лоана был обнаружен едва заметный прокол на ладони, по форме соответствующий шипу бархатной розы. При погибшем цветка не было, равно как и рядом с телом. Соответственно, либо даар окололся о куст, находящийся в части сада, значительно удалённой от места его пребывания, либо он держал розу перед смертью. У его возможного тайного собеседника был бы смысл забирать с собой цветок лишь в том случае, если бы он использовался как оружие. К моему великому сожалению, на показания ближайших свидетелей опираться сложно, так как негласное правило на трезвомыслие тех, кто находится на балу по долгу своему, а не ради увеселения, было нарушено, – прямолинейно намекнул Его величество на бутылку альвийского вина, бросив тяжёлый взгляд в сторону камеристок дочери. – Поэтому я вынужден, – ариан выделил это слово, – просить даар чур Яруж и чур Фрайяш принять решение, дозволяющее углубленный метод воздействия на сознание свидетелей из числа ваших вассалов, даары, – и, увидев задохнувшуюся от возмущения Джару и побагровевшую от гнева Виранию, добавил, – к реализации которого не будет допущен никто вне этой комнаты. Также как и к самому расследованию, что проводится даже без участия лорда Архелитта. Надеюсь, вы это цените, даары.
        – Разумеется, ариан, – первой успокоилась более опытная Вирания. – Верно ли я понимаю, что вы не желаете придавать огласке насильственную природу смерти лорда Лоана?
        – Верно, даара. Для всего Сваргеста даар Лоан Джерренант чур Марахшани скончался от сердечного приступа.
        – Ваше величество… – подавленно произнесла Йора и, увидев ободряющий взгляд ариана, продолжила уверенней, – полагаю, укол от шипа розы может и не иметь никакого отношения к убийству дяди. Перед балом я, он и лорд гаард встретились в той самой части сада, где растут розы, – девушка намеренно не уточнила последовательность прибытия, чтобы всё выглядело как обычная деловая встреча даара и представителя Нивиша.
        Терран чур Фахри кивком подтвердил её слова. Иринейя чуть заметно скосила глаза в его сторону и дёрнула бровью, что не укрылось от Вирании.
        – Ариан, – обратилась последняя к владыке, изучающее скользнув медовыми глазами по гаардам, – позвольте узнать, кто же будет осуществлять сканирование сознаний наших вассалов?
        – Квалификация яры Сваргеста более чем достаточна для подобной операции, даары, – ответил государь для всех присутствующих.
        Четыре взгляда заинтересованно-удивлённо воззрились на Лейриту.
        – Хочу заметить, – сказала та, – что глубокого проникновения и не потребуется. Я лишь применю гипнотическое воздействие, достаточно лёгкое, чтобы свидетели смогли вспомнить крошечные детали событий, сохранившиеся в их подсознании. Сеансы будут индивидуальными и осуществятся в присутствии даар. Разумеется, я не смею требовать подобного от гаардов, – две пары изумрудных глаз встретились в коротком немом диалоге: «Ты мне доверяешь?»
        Терран отвёл взгляд от арианы и коснулся руки взволнованной Иринейи: девушка была напряжена, однако не показывала виду:
        – Я согласна при условии добровольного участия Люциды. Я ценю доверие своих вассалов.
        – Благодарю вас, леди, – чуть склонила голову та. – Я бы хотела, чтобы вы и лорд Терран были рядом, если вы не возражаете. Так я буду чувствовать себя увереннее.
        – Конечно, милая, – тепло посмотрела гаарда на девушку. – Вы слышали, ариан, ариана, – нивья поочерёдно посмотрела на владыку Сваргеста и Её высочество.
        – Ну что ж… – Его величество взглянул на свои руки и снова поднял взгляд на гостей. – Полагаю, даары, вы не будете против, если из уважения к дружественному Нивишу Люцида Вейя станет первой в очерёдности, – несмотря на вежливую формулировку тон Мириана был отнюдь не вопросительным, и обе даары это прекрасно понимали. – Раз возражений не имеется, я попрошу удалиться всех, кроме гаардов и яры Лейриты, в приёмную, для ожидания своей очереди.
Вирания в сопровождении Латоны и Тенерины вышли первыми, за ними последовала Джара вместе с Эримой. Йора чур Марахшани на мгновение замялась, но ариан кивком указал ей на дверь. Девушка так и просидела в приёмной всё время допросов, даже не притронувшись к чаю, предложенному Лайером. Лишь когда гаарды, даары, девушки-вассалы и Её высочество, сопровождаемая Аресией чур Щира, покинули гостиную и секретарь затворил за ними все двери, Его величество лично пригласил Йору в кабинет ради одной-единственной фразы:
        – Что бы ни происходило вокруг этого дела и после, даара, не торопитесь делать выводы, прошу вас: от степени рассудительности ваших решений в сложившейся ситуации может зависеть не только лишь ваша судьба и вашего рода, но и всего Сваргеста.
        Последней – пришла, последней – ушла… Уставшая и подавленная, но – сохраняя достойную леди гордую невозмутимость, Йора выплыла в приёмную «на автопилоте», сил не оставалось даже на то, чтобы обдумать эти странные прощальные слова ариана. Что-то в них такое было… Даара не могла уловить это «нечто», но подсознание просто кричало о важности этого «чего-то»! Как тогда, в беседке, когда она не увидела дяди вместе с девушками. Когда, подходя к кустам сирени, словно бы заранее о том, что случилось непоправимое. Когда всё поняла, увидев его на скамейке… Возможно, это начинала проявляться одна из сторон её многогранного дара – способностью к предвидению обладали не только жрицы. Если происходящее касалось близких либо очень важных, судьбоносных для человека событий, провидцем становился и слабенький маг. А Йора была сильной. Ну почему она не задумывалась о своих ночных кошмарах?! Отчего была столь наивна, чтобы списать их на умственное перенапряжение из-за объёма информации, которым загрузил её дядя? Почему, в конце концов, не заподозрила неладного от самого факта ускорения, резкого и неожиданного её подготовки к роли даары?! Получается, дядя знал? Он был здоров, девушка проверила и его личные дела в том числе, когда разбирала документы, но при этом – готовился к смерти? Так что же получается, у дядюшки Лоана при его жизни, или даже – у всего рода Марахшани, есть враг, о котором она не знает? Или он просто предвидел свою кончину… Девушка ещё с детства помнила, что чуйка у него была отменная: он называл это «запах опасности». Знак, что где-то ты свернул не туда, или собираешься свернуть. Порою это оказывается последним поворотом в твоей жизни… Йора на мгновение вынырнула из пучины воспоминаний, чтобы попрощаться с Лайером чур Миланом, как вдруг… осознала, о чём говорил даар Лоан! Девушка ясно ощущала то, как пахнет опасность лично для неё, здесь и сейчас: насыщенными тяжёлыми женскими духами, которыми был пропитан воздух вокруг лавочки в тот роковой день, а сегодня – в приёмной Осеннего кабинета. Духами Аресии чур Щира. У Йоры подкосились ноги и, бледная от ужаса, непонимания и обиды, она рухнула в кресло. Лайер, вероятно решивший, что гостье стало нехорошо из-за горестных переживаний, тут же подбежал к ней с флаконом смеси эфирных масел. Придя в себя, даара поблагодарила чур Милана и, отказавшись от кофе с ликёром, отправилась домой. Впереди был третий, последний день Бала золотой осени, но никто бы не посмел осудить Йору чур Марахшани за отсутствие на нём.
        Из тех же, кто пришёл, траурные серые повязки-браслеты на предплечье имели не только представители рода почившего лорда Лоана, но и гаарды, подчеркнув тем самым важность своих отношений с этим родом в частности и Сваргестом в целом. А ещё – ариан с дочерью. Слова, сказанные правителем по поводу трагической смерти, хоть и вполне естественной, одного из дааров, не оставили никаких сомнений в глубине того уважения, с коим относился яр Сваргеста к Лоану чур Марахшани. Даже начало праздничного стола, которым традиционно открывался третий, застольный день бала, было отмечено заупокойным, а не праздничным осенним тостом: ариан выказал почтение к памяти своего даара. Что же до ювелирной выставки-ярмарки – то её вынесли за временные рамки торжества. На этот вечер была назначена лишь её закрытая, самая дорогая часть – для иноземных гостей, основная же перенесена до окончания девятидневного траура в роду Марахшани. Исключение в сохранении традиционного хода торжества было сделано лишь для гаардов Нивиша, так как основание посольства уже само по себе являлось экстраординарным событием. В итоге все те, кто не был поглощён горем либо по лорду Лоану, либо по отменённой выставке, то и дело бросали сдержанно-нетерпеливые взгляды в сторону беловолосой троицы, снедаемые одним вопросом: так что же подгорные послы преподнесут в дар Сваргесту? А нивьи, в свою очередь, решили не мучить публику ожиданием. Каково же было её удивление, когда в усыпанной самоцветами шкатулке оказались всего лишь информационные кристаллы. Однако выражение лица ариана Мириана не оставило сваргам никаких сомнений: эта информация стоила трёх дворцовых сокровищниц и казны в придачу. Владыка прошептал на ухо дочери несколько фраз, после которых та чуть не поперхнулась альвийским сапфировым и посмотрела в сторону Террана чур Фахри слегка ошалелым взглядом. Затем правитель поднялся с трона, что моментально привело к наступлению гробовой тишины в зале, и объявил:
        – Даары, гаарды, леди и лорды, судари и сударыни, с превеликой радостью сообщаю всем присутствующим здесь и ныне о бесценном даре дружественного Нивиша народу Сваргеста, Университету Сангри и магической науке нашего государства, который может стать ключом к новой ступени эволюции этого знания, – ариан выдержал недлинную паузу и медленно, почти по слогам, произнёс, – Книге перекрёстков – одной из наиболее знаменитых частей утерянного гримуара жрицы Зеи Аиды, которую многие полагали мифической. Кроме того – той самой части его, что подходит для постижения не только Азариан, но и любым способным чародеем. Документ снабжён официальным разрешением Острова Древа Жизни, дозволяющим Нийраму Аршархессу чур Кшарми, ариану Азарики яру Нивиша, всецелое и полнейшее правообладание им. Я же, в свою очередь, выражаю глубочайшую благодарность владыке Нийраму от имени всего народа Сваргеста. Такое подношение, – сделал Мириан акцент на первое слово, – воистину, не идёт ни в какое сравнение с предоставленной нами возможностью для основания представительства Акринара в Сангри.
        В толпе раздался звук разбитого бокала, выскользнувшего из руки впечатлительного гостя, но никто даже не обернулся в ту сторону: оцепенение с изумлённых до состояния шока людей могла бы снять разве что канонада прямо за окнами дворцовой бальной залы, если бы на Азарике существовала земная артиллерия. Люцида коснулась руки невозмутимой Иринейи, но та лишь кратко прошептала «Потом!», взяла под руку вернувшегося Террана и озарила развернувшихся к ним сваргов ослепительной улыбкой. Среди постепенно оживающих и приходящих в себя гостей бала послышались эмоциональные вздохи и темпераментные перешёптывания, вскоре заглушённые аплодисментами. Сопровождаемые восхищёнными взглядами и Люцидой, тщетно пытающейся скрыть своё безграничное смущение, гаарды Нивиша прошли к посольскому столу, обычно накрываемому лишь на семерых, а в этот раз – на целых двадцать человек. От яств на расписной посуде из сваргского фарфора, похожего на розовато-белый авантюрин, доносился аромат грибов и специй. Иринейя попросила официантку наполнить бокал «Душой ночи» – самой тёмной разновидностью красного инифайского, Терран же выбрал зелёное. Люцида последовала примеру патронессы, скорее из любопытства, нежели предпочтения, и не пожалела: вино было терпким и насыщенным, но освежающим, без ярко выраженной кислинки либо сладости, и с потрясающим букетом. Чур Фахри сделал комплимент инфе, отмечая винодельческие успехи её родины, на который та достойно ответила. В свою очередь йонт и плаэмка оценили качество и изысканность серебряного альвийского, на что пепельноволосая грация очаровательно улыбнулась, пробуя йонтзирский фруктовый десерт. Шла великосветская беседа между гаардами, где за красивыми словами скрывался многослойный, как праздничные одежды богатой дийянки, подтекст, а непринуждённые фразы и хрустальный смех определяли нюансы международной политики.
        Уже по возвращении в посольство, пока ещё не обустроенное, Люцида неприминула воспользоваться ситуацией для задушевной беседы с леди чур Вейя. Терран отправился в резиденцию рода Марахшани, для встречи с отсутствовашей на балу новой даарой. Официально – для соболезнований. Неофициально – чтобы сообщить ей о преподнесённом даре: было бы неуважительно по отношению к одной из глав родов Сваргеста, узнай она о столь уникальном событии не из первых уст. Однако Люцида чувствовала подкоркой, что была и третья, настоящая причина этого визита. В ответ на её догадку Иринейя лишь пожала плечами: «О торговле, наверное…», – и закрыла тему. Так, словно ей не хотелось об этом говорить. Секретарь наполнила чашки освежающим хвойным чаем с добавкой эвкалипта и тысячелистника и приготовилась выслушать очередную волшебную сказку, оказавшуюся правдивой историей. На этот раз – о неких таинственных перекрёстках. И женская интуиция подсказывала девушке, что отнюдь не о тех самых, на которых бабки из Мидгарда оставляют откупы после обрядов. Люцида окликнула стоящую у окна Иринейю и опешила:
        – Леди… Что случилось? Почему вы плачете? Кто посмел огорчить вас?
« Последнее редактирование: 02 Апрель 2016, 19:59:58 от Noanne-Ny »

Оффлайн Noanne-Ny

  • Решительный
  • *
  • Сообщений: 96
  • Репутация +10/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: ЭПОХА ТАЙНЫ. Золотая осень.
« Ответ #14 : 11 Апрель 2016, 17:50:40 »
       
Глава 6. В семье не без бастарда.

        Аргеншасс встретил низкими облаками, цепляющимися за изящные остроконечные башенки, ажурные стены оград и шпили высоких шестигранных крыш. Ещё в Нивише и Дийе, через которую проезжала Ирия по пути на Остров Древа Жизни, девушка отметила любовь жителей Азарики к фуллереновой геометрии. Только в сёлах преобладали пентаграммы, а в городах – «соты». Во дворцах и храмах нередки были полностью круглые помещения, а вот земные традиционные четырёхстенные «коробки» здесь не жаловали. Многочисленные беседки и открытые веранды были так увиты виноградом, что местами город немаленьких размеров становился неотличим от плантации. Инифай был основным производителем этой культуры, начиная с изюма и заканчивая многочисленными сортами вин. Тех, что в Мидгарде назвали бы традиционными. В отличие от ягодных северных из Ванинга или ещё большей экзотики – цветочных альвийских. Даже виноградные листья и побеги были главным (и самым недорогим) элементом в меню любой простецкой харчевни в виде щей, долма, салатов и квашений. Дийянские горцы готовили аналогичные (хоть и принципиально иные на вкус) блюда из листьев съедобного борщевика: на плато было солнечно, но холодновато для лозы. Те же зонты, что местами белели во внутренних двориках Аргеншасса, к съедобным не относились однозначно. Даже условно съедобным. Зато хорошо очищали почву и обеззараживали воду. То, что агротехнология Азарики, особенно – Ванинга, про которую немало услышала и прочитала девушка, по меркам земным, скорее была ближе к термину «терраформирование» – это одно. Притом ключом к подобным возможностям была вовсе не магия, а детальное понимание законов природы. Но вот как белокожие, даже на фоне европейцев её родного мира, местные жители умудрялись безболезненно обращаться с этим своенравным цветочком, оставалось для Ирии загадкой. Вон как раз двое подростков потащили куда-то сухостой, вызвав любопытство юной особы с длинной каштановой косой, подстригающей виноград. Ан нет – собирающей: знакомый способ – срезать кисть посередине и отправить кончик на сушку, а остаток начнёт бродить уже на ветке. Проезжающая мимо телега, запряжённая крепкой гнедой лошадкой-тяжеловозом заслонила сборщицу урожая, сверкнув алыми кистями необмолотого амаранта, судя по всему – прямо с поля. Возница белозубо улыбнулся путнице – ему явно понравилась девушка с розовощёким живым лицом, яркими изумрудно-хвойными глазами и копной шоколадных волос. Однако, увидев раавайю – традиционное одеяние жриц, похожее на сари – поверх длинного облегающего платья, юноша сник и грустно вздохнул. Ирия зеркально повторила этот вздох, но вот только печалилась она отнюдь не об утерянных житейских наслаждениях: девушка тосковала о Латоне. Ей было невдомёк, что у подруги-то хватает развлечений в роскошном Сангри.
        Аргеншасский храм или, как его ещё называли – Лиловая Ветвь, возвышался ступенями изогнутых крыш на северо-востоке относительно дворцового комплекса ариана Азарики яра Инифая – Амеллитта Шамри чур Фаарст, расположившегося в центре столицы. Вокруг него, гексагонально, находилась: центральый парк – на востоке, озеро Зеркало солнца – на северо-западе, Университет – на западе, плац – на юго-западе и ярмарочная площадь – на юго-востоке. Таким образом, жрицы не только обосновались поблизости от Его величества, но и отгородились от городского шума рукотворной природой. В углах-ромбах между этими большими «сотами» стояли резиденции шести родов Инифая (помимо рода властителя). Этот огромный шестиугольник, окружённый широкой дорогой, собственно, и являлся центральной частью Аргеншасса или, как сказали бы в Мидгарде – Верхним городом. Камень, судя по виду, представлял собой некую разновидность мрамора (Нижний город был гранитным, а пригород состоял из кирпича красной и синей глины), однако девушка впервые видела этот сорт – сиренево-розовый, с прожилками яркого цвета фуксии. В сочетании алеющей по осени листвой Аргеншасс, казалось, был залит светом зари, несмотря на ненастную погоду, которая уже начинала трансформироваться в дождь. Последним город, как и Инифай в целом, разительно отличался от солнечной Дийи. Но ещё больше – от Нивиша. Там не было ни дождей, ни звёздных ночей, ни ясного солнца – лишь мерцающее сияние и полумрак. А ещё – тайны, тайны, тайны… Эта бесконечная недосказанность, будто бы с малыми детьми: по-доброму так, ласково, словно оберегая. Но как бесило! Ирия временами вспоминала ту странную сцену, невольным свидетелем которой она стала буквально за день до отбытия на Остров Древа Жизни.
        Девушка и сама не поняла, что выдернуло её из глубокого сна без сновидений посреди ночи. Ночи? А как отличить ночь ото дня здесь? Даже график жизни местных обитателей, по крайней мере – храмовников (другие нивьи, помимо Иринейи, ей пока не встретились) был скользящим. Но, судя по спящим подругам и гулкой тишине вокруг, текущий период негласно считался «ночью». Ирия шла по галерее, соединяющей гостевую и приёмную части храма – тонкой перемычке между двумя огромными куполами, коих всего было шесть – и куполов, и галерей, кольцом охватывающих внутренний сад. Открытые в сторону сада арки, забранные ажурными решётками, на противоположной стене являлись глухими проёмами, заполненными панно и фресками. Девушка залюбовалась одной из них, изображающей искусно выполненное мозаикой божественной красоты дерево, как вдруг её внимание привлекли негромкие голоса и шаги, раздававшиеся со стороны приёмной части храма. Любопытство пересилило вежливость, и хрупкая Ирия с лёгкостью утонула в тени глубокой ниши, обратившись в слух.
        Пожилой нивий с мелово-бледным даже на фоне его сородичей лицом, белёсыми выцветшими глазами и длинными белыми волосами вынырнул из-за выхода на галерею, будто привидение из готических романов. Было в облике старика что-то жутковатое… Да и голос под стать – ледяной и пронизывающий до костей:
        – Видят боги, мне не легко далось это решение.
        – Согласие, – поправил его собеседник, молодая копия первого внешне, но полная противоположность по ощущению: весенне-зелёные глаза, густые блестящие платиновые волосы, крайне бледная и светлая, но – жемчужно-сияющая, кожа и что-то внутреннее, улавливаемое интуитивно, делали его похожим скорее не на призрака из загробного мира, а на мифического фейри из волшебного леса.
        – Компромисс, Тер, компромисс! Или мне нужно тебе напомнить, мальчик, а может – разъяснить, как для дитя, что на кону?! И, заметь, я не про артефакт – диалог с храмом, тем более – Древом, а не Ветвью, даже если это по чину светской власти с точки зрения жриц – прерогатива ариана, не дааров. А выход на земли Сваргеста, и не только географический, всегда был нашей! – сварливо выкрикнул старик, и продолжил уже более спокойно. – Как удачно, что тебе суждено стать Проводником для наследницы рода Марахшани: это ещё сильнее упрочнит наши связи… Пускай Лерриннан хоть весь свой выводок пропихнёт в гаарды, пользуясь моей уязвимостью, искренне надеюсь – временной, и зависимостью от наших добрососедских отношений, пусть… Ещё будет мой ход… Какого он и не ожидает… А у твоей незапланированной коллеги хватит забот, заметь – по её собственной инициативе, до такой степени, что не останется ни капли времени ни на интриги, ни на шпионаж, ни на прочую творческую самодеятельность под чутким руководством папочки.
        – Зря ты так, дед… Ты же не знаешь Иринейю, как знаю её я, – в голосе молодого нивья слышался укор, и явственно.
        – Я чур Вейя знаю! И очень хорошо… Уж получше, чем ты, да и подольше.
        – А что за заботы? – Тер сменил неприятную тему.
        – Так она беловолосую переселенку, Люциду, себе в вассалы забирает. И в посольство. Ваше, – ехидно добавил «призрак».
        Молодой поперхнулся на вдохе. Старик похлопал внука по спине и продолжил:
        – Понимаю, понимаю. Я бы на твоём месте тоже от радости не прыгал. От такого-то пополнения… Но пока это единственный способ удалить её от спутниц, а также – контролировать. Согласно предварительному заключению исследователей, психологический профиль этой девицы максимально совместим с твоей обожаемой Иринейей. А вынужденно Люцида не подчинится – тому, кто не сумеет ей понравиться. Начнётся бунт и подковёрная игра. А нам того не нужно, совсем не нужно: режим секретности, сам понимаешь… По счастью, разумники не оплошали: твоя будущая коллега ей приглянулась и уже успела прощупать почву. Девица заинтригована идеей, осталось чуток подтолкнуть. Да так, чтобы у неё не оставалось иных возможностей для самореализации. А натура она деятельная, закрыться в спальне не захочет.
        – А для чего вообще их разделять?
        – Знал бы ты, что она в Мидгарде натворила… Ну да почитаешь досье на досуге. Если вкратце, в этом квартете две пары, в одной из которых ведущая Латона, рыжая, а во второй – эта Люцида. Но когда они все вместе, взаимодействие между лидерами идёт по схеме: Латона – энергетический центр, Люцида – информационный.
        – То есть вторая – мозг организации?
        – Верно. А фантазия у неё смелая, плюс характерная для низших жриц конфигурация сознания, из-за которой табу и ограничения социума воспринимаются как препятствия на пути, а не указатели. Разумеется, будь она воспитанницей Острова, это бы не мешало, а помогало тоньше ощущать нити мироздания. Но Мир Срединный давно уж забыл, как видеть сердцем, и потому вскормленная тамошней философией потребления девчонка попросту социопат.
        – А остальные?
        – А им всё равно: дружба важнее. Эх, молодость, молодость… Теперь понимаешь, Тер?
        – Ладно… Присмотрю по мере сил.
        – Я в тебе и не сомневался, – одобрительно похлопал «призрак» внука по плечу. – А Лерриннана я на место поставлю. Будет мне этот выскочка из-за одной несчастной жилы на шею садиться!
        – Ири стройная и совсем не тяжёлая, моя шея не сломается, – рассмеялся молодой нивий.
        – Ты работать с ней будешь, работать! – старик замахнулся свитком.
        – Понял я, понял! – внук расхохотался.
        – Понял он… Гаарды… Дети несмышлёные! Всё вам игрушки…
        Ворчание пожилого нивья постепенно затихало вместе с шагами, и вскоре лёгкое движение воздуха указало на то, что была открыта дверь наружу. Вероятно, собеседники вышли в сад, и Ирия покинула нишу, чтобы вернуться в комнату. До самого отбытия на Остров Древа Жизни девушка обдумывала, стоит ли передать Люциде услышанное. Дружба кричала «да!», а вот рассудок… Чего греха таить – невольная шпионка была полностью согласна с теми выводами азарикских психологов, что озвучил «призрак». Что ни делается – всё к лучшему. Уезжая в главную обитель храма, девушка ни о чём не жалела.
        Сейчас же юная посвящённая меняла место своего обитания уже во второй раз, если вести отсчёт с момента прибытия на Азарику. Храм Лиловой Ветви был увит виноградом, как и весь остальной Аргеншасс, густо разбавленным плетистой розой всевозможных оттенков – от синей до золотистой, от белой до тёмно-бордовой. К тому же к сиреневому мрамору добавился неизвестный девушке минерал насыщенного фиолетово-пурпурного цвета, полупрозрачно-искристый с матово-переливчатой поверхностью. Высокие стрельчатые окна были забраны изысканными витражами, а полукруглая лестница вела к террасе, охватывающей кольцеобразное здание-«снежинку», подобное тому, что она видела в Акринаре. По обе стороны от широкого дверного проёма стояла храмовая стража, на чьих лицах при появлении новенькой не отразилось ни единой эмоции. В просторном холле, украшенном фресками и статуями (но не настолько роскошными, как в торжественной части – куполе, представляющем собой единое помещение без комнат и этажей), восседала единственная обитательница лет сорока по меркам Мидгарда, в традиционной раавайе с ранговой вышивкой низшей жрицы, и с такой же обыденной для Инифая длинной густой косой цвета горячего шоколада. Сапфировые глаза изучающее скользнули по Ирие, после чего «секретарша» попросила у неё печать храма и, отметив прибытие девушки под юрисдикцию Лиловой Ветви Древа Жизни, указала путь к администрации: для предъявления свитков – направления, резюме и рекомендательного письма. Сама Ирия не знала, что там написано, и оттого ей было безумно любопытно, указана ли там настоящая история или легенда. Впрочем, региональная Верховная жрица – пожилая дама с обильной проседью в каштановых волосах и умными ореховыми глазами, чуть жёсткими, но без агрессивности – сразу же развеяла сомнения девушки:
        – Я осведомлена о вашей истории, Сильвана Ирия. Неофициально, разумеется. Ваша официальная биография находится здесь, – указала она на один из предъявленных новоприбывшей свитков. – Если не читали – ознакомьтесь детально и наизусть, потом отдадите окончательно. Вот ключи от вашего жилья и документы о назначении в штат садовников, в непосредственное подчинение к Арике Флоре. Элриштарь проводит вас и туда, и туда, а также ознакомит с бытом и распорядком дня, – Верховная тронула кристалл аметиста, и в кабинете почти моментально возникла та самая синеглазка.
        В бытность своего недолгого пребывания на Острове Древа Жизни Ирия жила практически на природе, в условиях удивительно комфортного для плато климата. Но в столицах такого количества свободного пространства не было. Памятуя о гостевых апартаментах Чёрной Ветви, где они жили все вчетвером, девушка предполагала увидеть нечто вроде блочного общежития, и потому была приятно удивлена, когда Элриштарь показала ей жилище из трёх помещений, включающих в себя спальню, многофункциональную бытовку и гостиную. У высших жриц, коих в Лиловой Ветви было восемь вместе с Верховной, жильё было куда роскошнее и представляло собой семь таких комнат. Правда, обусловлено это было тем, что три из них были рабочими: кабинет-библиотека, лаборатория и зал-приёмная. Зато на месте одной бытовки у низших у высших было две – кухня-столовая и полноценный банный комплекс. Потому знакомство с Арикой Флорой происходило в её личной приёмной. Немолодая худощавая женщина удивительным образом походила на постаревшую версию самой Ирии: такое же выразительное лицо с большими зелёными глазами, такая же подростковая и в то же время – по-кошачьи гибкая комплекция, такая же густая шоколадная коса, но уже разбавленная редкой проседью. Рядом с будущей патронессой девушки находилась улыбчивая невысокая пышка, кудрявая и сероглазая, умудрявшаяся выглядеть фигуристой даже в свободной раавайе. Это была одна из пяти учениц Арики Флоры, представленная как Флора Алесса, самая старшая и приближённая из них. Помимо того в подчинении у Флоры были две выпускницы Острова – сама Ирия и некая Меланта Галла, прибывшая в Аргеншасс, по словам Алессы, более семи лет назад. Знакомство со всей компанией было запланировано на ужин, который почему-то организовывался не в столовой, а в одной из садовых беседок. 
        Догадка Ириии о причине такого выбора оказалась верна: вместо чая на столе стояла бутылка золотистого инифайского. Как только же дамы перешли к закуске, представляющей собой долма с медово-ягодной начинкой, как водится, пошли разговоры за жизнь. Так что Ирия возблагодарила судьбу и за то, что ей хватило предусмотрительности выучить свою легенду перед ужином, и за то, что единственной, разумеется – бывшей, представительницей рода чур Брайя, к которому официально приписали происхождение «инфы» Сильваны Ирии Азариан, была сама Арика Флора. В конечном итоге, пресытившись обсуждением своего прошлого и свежих новостей, жрицы сгруппировались вокруг Флоры Дейнары, доставшей два мешочка, в каждом из которых было по пятьдесят четыре камушка: в одном – чёрные, а во втором – белые. Ирия не знала этой игры, к тому же устала за насыщенный событиями день, коим завершилась дальняя дорога. Заметившая это Алесса предложила проводить домой – оказалось, что девушки живут на одном этаже.
        Предсказуемый интерес к новенькой проявил себя на четвёртый день. Ирия опрыскивала тигровую орхидею и, залюбовавшись экзотическим цветком, не заметила подошедшей Флоры Алессы, в результате чего неожиданный вопрос застал девушку врасплох:
        – А ты правда бывала в Нивише?
        – Ну да, гостила…
        – И общалась с леди Иринейей чур Вейя?
        – А вы откуда её знаете? – опешила Ирия.
        – О-о… ну это легенда… Живая, – рассмеялась жрица.
        – Да неужели? А по мне так волшебница как волшебница. Сильная. Но – не жрица. Даже не скрытая и не низшая.
        – Так у второго поколения Дара и нету, лишь Сила, – пояснила Алесса.
        – О как… А знаешь откуда?
        – Её отца, Лерриннана чур Вейя, – услышала Ирия знакомое имя, – в Проводники готовила Арика Флора, она же высшая. У него к тому времени уже было две дочери от первой, покойной, жены. Там тёмная история, кстати…
        – А во второй раз он женился на ученице, – догадалась девушка.
        – Верно, – подтвердила Алесса, – потому Иринейя столь сильна. Её даже отправляли на Остров регулировать канал, из-за проблем с контролем.
        – Ясно. А Инифай причём? В Чёрной Ветви подходящих жриц не нашлось?
        – Всё забываю, что ты соплячка… По опыту, в смысле. Это же предназначение: Проводника для сокрытой жрицы выбирают боги, а не храм. А она была инфой. Точнее – есть.
        – Жена даара Нивиша?! – глаза Ирии полезли на лоб.
        – И что? Расизм не входу ни здесь, ни там. Все ограничения обусловлены исключительно политикой и экономикой. Если родня жены или мужа не пытается использовать положение, к подобному относятся лояльно, – пожала круглыми плечами Алесса. И вдруг добавила, – так странно, что Иринейя имеет внешность чистокровной нивьи… Как правило, материнская наследственность преобладает. Может, это оттого, что она сама – полукровка? Мать Иринейи.
       – Всё страньше и чудесатее…
       – Погоди, это ещё не самое чудесатое. Отец Аллимы Риаманы, то есть Иринейин дедушка, женившийся на бабушке-инфе, чистокровной и высокородной, с переездом в Аргеншасс и вливанием в род чур Танатарри, был родным братом нынешнего нивианского даара чур Фахри. К тому же – старшим. Так что если бы не этот финт ушами, быть бы главой рода Фахри не дедуле новоиспечённого гаарда Нивиша с Сваргесте, а покойному папочке Риаманы.
        – Угу… А ей – наследницей. А так она дочь покинувшего род. Не бастард, но близко.
        Ну что ж, по крайней мере, стало понятно, что является истоком столь странной связи между «белым кроликом» и Тером, несмотря на то, что между ними не было влюблённости, судя по тому, как говорил о ней молодой нивий в тогдашней подслушанной беседе – Ирия улавливала такие вещи моментально. Выходит, они брат и сестра, хоть и неродные. А старик, несмотря на родство, насмерть воюет с Лерриннаном из-за какой-то жилы… Месторождение, должно быть. Ну и попала подружка… «Держись, Люцида. Надеюсь, теперь тебе весело…»
        – Ну, для рода Фахри – бастард, конечно, – рассудила Алесса, – но она же – чур Танатарри. Была до репатриации, – рассмеялась девушка.
        – А у нас ведь никого оттуда?
        – А ты любопытная сорока… – хитро прищурилась Алесса.
        – Есть немного. Так что?
        – В нашем узком кругу – никого. Почему-то у Флоры сплошные чур Солия, бывшие, подобрались, – Ирия вспомнила тотем с фиолетово-синим растительным рисунком, – исключением являемся лишь мы с тобой да сама шефиня. Потому-то Меланта Галла и влилась в коллектив настолько прочно, ты же понимаешь. Насколько я помню, из числа Танатарри одна из высших жриц – Арика Лана, что возглавляет храмовых предсказательниц, и среди низших, в других компашках, человек шесть-семь будет.
        – А всех нас – шестьдесят четыре?
        – Угу.
        – Вместе с Верховной – Лиарой Тиррой?
        – Да, так.
        – Странно…
        – Имя? Ну да, это скорее исключение из правил, но Риданна Арика связала свою жизнь с Островом уж давненько… лет около двадцати тому? Не скажу точно, я уже её не застала. Вот и получилось, что её ученицы оказались под началом замены. Кроме нашей главной целительницы – Тирры Ситы, её Верховная с собой привезла.
        В Лиловой Ветви традиционно было восемь групп: организаторы, психологи (духовные наставники для прихожан), целители, садовники, предсказатели, исследователи (учёные), учителя и охранители (в отличие от  стражи они отвечали за функционирование магических систем защиты, а также занимались изготовлением оберегов и консультировали прихожан в подобных вопросах). То есть по сути между Ветвями и столичными Университетами было мало отличий. Так Ирия решила вначале, до празднования дня Осеннего равноденствия, вызвавшего у девушки ностальгические воспоминания о Сильве. На Азарике это торжество традиционно отмечалось в двух версиях: светской и храмовой. Первая именовалась Балом золотой осени и состояла из трёх дней – официального, танцевального и застольного. Так его праздновали во дворцах, Университетах и на ярмарочных площадях. В храме же отводилось двенадцать суток на закрытую часть и лишь на тринадцатые жрицы устраивали торжественную часть для прихожан. Как вскользь упомянула Флора Алесса, девять дней уходит на подзарядку какого-то «сердца», и ещё три – на очищение пространства от излишков эманаций артефакта.
        Ирия представляла себе некое устройство и была несколько удивлена, когда увидела в главном куполе всех служительниц Лиловой Ветви, кроме Верховной. Лиара Тирра вошла в здание со стороны сада, держа в руках маленькую шкатулку, с ожерельем на шее, состоящим из трёх нитей разной длины, изумительно походящим на Девять кругов Великого хоровода. Жрица подошла к алтарю, круглому, с установленными по периметру восемью свечами и восемью же зеркалами, открыла шкатулку и, вынув хрустальный шар, поместила его в углубление в центре алтаря. Свечи вспыхнули, и зеркала образовали четыре «коридора», пересекающих шар. Женщина сняла ожерелье и расплела две косички, что были заплетены из шнурков и соединяли три нити в единое целое. После разделения каждая из них заняла своё место вокруг шара – концентрически. И вот здесь-то и началось самое интересное: Верховная с другими высшими прошла к низшим жрицам, и все шестьдесят четыре дамы стали в круг, взявшись за руки. Зазвучал бархатистый грудной голос, принадлежащий Лиаре Тирре, к которому вскоре присоединились ещё семь – остальных высших, и все жрицы плавно задвигались в такт. Одновременно усиливалось и свечение внутри хрустального шара: это уже не было преломлённое сияние свечей. А над алтарём поднимался, постепенно расширяясь, переливающийся купол. Когда же он достиг хоровода, Ирия ощутила странное, будто электрическое, покалывание. Но оно не было резким или неприятным. Скорее – согревающим, будто солнце – цветок, от чего тот раскрывается навстречу новому дню. И, словно аромат, пробуждалось нечто внутри самой девушки. Вначале – оживляя каждую частичку её самой, а затем – устремляясь вовне, освещая и наполняя собою мир вокруг. Шестьдесят четыре сердца бились в унисон, горя звёздами, сливающимися в единую радугу – мост, переброшенный из Ночи в День. А над пасмурным Аргеншассом неожиданно заалела заря, превращая аметистовый город в зацветающий розарий.

« Последнее редактирование: 11 Апрель 2016, 18:15:37 от Noanne-Ny »

Оффлайн Noanne-Ny

  • Решительный
  • *
  • Сообщений: 96
  • Репутация +10/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: ЭПОХА ТАЙНЫ. Золотая осень.
« Ответ #15 : 14 Апрель 2016, 20:09:38 »
Глава 7. Пушистый, белый… заполярный.

        – Я н-не ревную… Не ревную, говорю! Просто…
        – Что «просто», леди? – Люцида в упор посмотрела на чур Вейя, пытаясь поймать взгляд. Безуспешно, так как собеседница, или скорее – собутыльница, всё норовила положить голову на сложённые на столе руки.
        Любопытно, какие чувства испытала бы чопорная Аресия, застав такую сцену? Наверное, грохнулась бы в обморок… Но уж кого-кого, а дуэнью яры Сваргеста девушка и не подумала бы вспоминать. Ведь у них была куда более аппетитная тема – Терран чур Фахри, снова пропадающий в резиденции рода Марахшани.
        – А зря…  – протянула Люцида.
        – Ч-чего? – практически протрезвела гаарда.
        – Ну сама посуди: Терран – проводник, а следовательно, у него с даарой одна дорога до развилки.
        – А после – «или-или». Или Храм и Остров, или любовь до гроба. В первом случае он покинет мирскую жизнь, во втором же – обретёт своё счастье и наплодит весьма одарённых детишек-чародеев, от которых будет пищать вся округа и исходить на слюну Университет Сангри. А может – Акринара. Впрочем, скандалом в свете закончится любой сценарий. Но это неизбежно. Смиритесь, леди.
        – Да рада я за него…
        – Угу… Повторите перед зеркалом раз тридцать, чтобы радость зазвучала. Тренируйтесь: вы же теперь – политик. Вот и учитесь.
        – Знаешь, а ведь это бред…
        – То, что вы – посол?
        – Нет, моя ревность. Мы выросли вместе: наши домены граничат и постоянно конфликтуют из-за спорной серебряной жилы на меже. А мы дружили назло родителям. Тер стал моим старшим братом – тем, о котором я мечтала. Возил меня на Остров Древа Жизни…
       – Зачем?
       – Проблемы с контролем Силы, раннее пробуждение… – махнула рукой Иринейя и продолжила, – мы ещё шутили, что он меня замуж отдавать будет – поведёт под венец в качестве ближайшего родственника. Тер никогда не был для меня мужчиной в романтическом смысле. Я даже девушек оценивала – какая невеста бы ему подошла, всё время знакомила со своими подругами, – рассмеялась нивья. – Именно что брат. Ни крупицы влечения, но такое единство душ… У тебя, я так понимаю, что-то похожее с той из вас четверых, что осталась на Острове?
       – Авророй… – горько сглотнула Люцида.
       – Вот видишь, тебе больно из-за того, что вас разлучили с той, что тебе не по крови – но сестра. А Терран мне брат не по крови, и нас разводит сама судьба. Не даара Йора, и не та жрица, что показала ему Зеркало судеб, а предназначение. Это воля богов… Я принимаю, но всё равно тяжко от чего-то…
       – Вследствие незапланированных перемен и неоправданных ожиданий.
       – А ты мудра для своих лет… – нивья скосила золотисто-карий глаз в сторону девушки.
       –  А у нас в Мидгарде жизнь такая – быстрая… – вздохнула землянка.
       – Скучаешь?
       – Честно? Да. По лесам, полям, деревьям, бабочкам и паукам. По прекраснейшей жемчужине Вселенной, что танцует восхитительный вальс в невесомых одеждах лазурного шёлка вокруг звезды по имени Солнце… Не по людям, – отрезала девушка похолодевшим тоном.
       Возникла неловкая пауза, которую Иринейя прервала новым тостом:
       – Ну, тогда – за перемены!
       – Угу… Милое колечко, – обратила внимание Люцида на перстень посвящённой. – Чёрный бриллиант, золото и… магия?
       – Популярный, должно быть… – подозрительным тоном произнесла Люцида. – У Террана такой же, да и Сваргест не отстаёт.
       – Глазаастая…
       – Зато соответствую своему профессиональному статусу, – девушка подняла указательный палец, серьёзно посмотрев в глаза леди чур Вейя.
       – Кто бы сомневался… – пробурчала та.
       – А что я под гипнозом выдала? – неожиданно спросила Люцида.
       – Под чем? – зависла гаарда.
       – Ну, тогда… На допросе у яры Лейриты.
       – На беседе – это во-первых. И для тебя, да и для меня – «ариана Лейрита», – поправила Иринейя. – Ты не член семьи правителя, чтобы так хаметь.
       – Извиняюсь, – предельно язвительно пропела девушка. – Она всё равно не слышит… Так что там было? Я не помню… – захныкала Люцида. – А мне же интересно.
       – Естественно. Тебя заставили забыть во избежание огласки, – пожала плечами нивья.
       – Оп-па!
       – Ой… Зря я это сказала… – гаарда икнула и отодвинула вино.
       – Леди… Я же не отстану… – проникновенно проворковала секретарь.
       – Знаю… – вздохнула Иринейя.
       – А это правда, что Терран на вас договора по полуфабрикату перекинул?
       – Всё-то мы видим, всё-то мы слышим… Ну-у… В общем… – замялась нивья, – это неофициально.
       – Поняла.
       – Совсем неофициально, – с нажимом и очень строго повторила гаарда, и, в упор посмотрев на девушку, добавила, – урою, если что…
       – А я чем-то заслужила такое отношение?! – демонстративно обиделась Люцида, но сразу же сменила интонацию на любопытно-заинтересованную, – Так что?
       – Тер помогает Йоре. Учит.
       – Ну нормально, – пожала плечами секретарь, – его на это на Острове и натаскивали.
       – Как дааре помогает.
       Люцида присвистнула.
       – Теперь понимаешь?! – прошептала Иринейя.
       – А то… Это же скандальчик тот ещё… Прямое вмешательство во внутренние дела… Деятельность, несовместимая с дипломатической… – вспомнила девушка земную формулировку.
       – Вот то-то и оно… А тебе зачем знать?
       – Содействие хотела предложить. В смысле вам – не ему, – обиженно пояснила Люцида, на этот раз – не притворно.
       – Угу… А в благодарность…
       – Я же знаю, леди, вы на неё способны, – очаровательно захлопала ресницами девушка.
       Гаарда воздела очи горе.
       – По кварцу и малахиту, – продолжала собеседница.
       – Включая игольчатые и слоистые кварциты, – решила поторговаться Иринейя.
       – А заготовки относятся к полуфабрикатам? – испуганно уточнила девушка.
       – А как же… – плотоядно улыбнулась нивья.
       – Ладно, назвался груздем… – Люцида осознала, что сама загнала себя в ловушку.
       – При чём здесь грибы? – недоумённо спросила гаарда.
       – А… Не обращайте внимание, земной фольклор… Расскажу потом как-нибудь…
       – Ловлю на слове, – заинтриговалась нивья.
       – Тогда, может, чуть урежем границы моей помощи? – взмолилась Люцида.
       – Хорошо. То, что идёт на мебельщиков и строителей всё равно проходит через отдельную группу договоров, ты долго вникать будешь. А в остальном – и подсобишь, и поучишься.
       – Принимаю, – кивнула девушка. – А вы, леди? – и выжидательно уставилась на чур Вейя.
       – Но ты же понимаешь, что это закрытая информация?
       – И моя голова, в которой кто-то копошился! Понимаю, разумеется.
       – Имей ввиду, за тебя поручились перед самим владыкой Сваргеста. Так что рискую я собой, а не тобой. И Терраном. А также отношениями между Сангри и Акринаром.
       – Леди, я не святая, да и совесть у меня в дефиците. Но вот орган под названием «честь» имеет место быть в наличии и полной укомплектации, – с укоризной произнесла Люцида. – обещаю. Под мою ответственность, – сделала она ударение на второе слово.
       – Ты вспомнила две вещи, не вписывающиеся в общую картину вечера. Первое – Лоан чур Марахшани постоянно поглядывал на часы.
       – То есть отлучился он по делу…
       – Вполне вероятно.
       – А вторая?
       – Ты видела некую женщину мельком. Но внешность описала подробно.
       – Как и упомянула даара Йора…
       – Именно что «как и даара»: ты вспомнила те же духи.
       – И что в итоге?
       – Согласно вашему общему описанию это Аресия чур Щира, дуэнья Её высочества.
       – Ого! Вот так сюрприз для ариана…
       – И не весь: по иным косвенным свидетельствам, незадолго до предполагаемой встречи с лордом Лоаном она виделась со своим дааром – Райшаном чур Щира.
       – Таким образом, это может оказаться войной родов… – задумчиво протянула Люцида.
       – Вполне. У чур Марахшани и чур Щира есть общая граница доменов, а территория – тот ещё пирог… – печально произнесла Иринейя.
       – Предмет вам известен? – сочувственно поинтересовалась её собеседница.
       – Да уж… – гаарда потупилась. – Знаешь, засиделись мы с тобой, а завтра много дел. И у тебя теперь тоже – сама предложила.
       Люцида проснулась ожидаемо поздно, и сразу же узрела у изголовья кровати ворох свитков, поначалу вызвавший недоумение. Однако, стоило ей вспомнить о вчерашней сделке, девушка схватилась за голову: это ж надо было такого наобещать за информацию о ней же самой! Пить надо меньше… Это Ири можно – у неё профессиональный склад ума: помнит о деле в любом состоянии. Даром что гаарда чуть по столу не ползала, а и в таком виде развела её, как девочку. Секретарь горестно вздохнула и сонно поплелась по опустевшему посольству заваривать чай.
       Иринейя вернулась под вечер вместе с Терраном: как оказалось, гаарды были на следствии, подробности которого более не скрывали от Люциды, так как Аресия уже была взята под стражу. Правда, безрезультатно: воспоминания о том, как женщина убила даара Лоана отравленным цветком, из неё вытянули, а вот имя заказчика было закрыто ментальным блоком, разрушение которого означало для допрашиваемой мгновенную смерть. В итоге специалисты были заняты подбором ключа для декодирования, Райшан чур Щира – скандалом и криками о несоблюдении прав и домыслах, Йора чур Марахшани – попытками повыдрать ухоженные локоны Райшану, Терран чур Фахри – стремлением успокоить Йору… В общем – было нескучно. Неудивительно, что в итоге у леди чур Вейя разболелась голова, так что гаарда отправилась попить чайку из вайды, таволги и родиолы. В одиночестве. Люциде она не показалась опечаленной или огорчённой – лишь предельно уставшей, и потому девушка предпочла оставить патронессу в покое.
        – Поистрепали вам нервы? – выказала сострадание секретарь, наливая мятного чаю себе и Террану, – может, чего покрепче?
        – Благодарю, не стоит, – отмахнулся тот. – Райшана можно понять, – сказал чур Фахри и, заметив удивлённо поднятую бровь девушки, пояснил, – навряд ли это он. Для такого тонкого интригана слишком грубо сработано.
        – А что, если его испугали те изменения, что привнесло основание нашего посольства? Ведь это же усиление позиций чур Марахшани!
        – И немаленькое. Но всё равно это не в духе Райшана. Он действует иначе. Ариан в личной беседе намекнул мне на его попытки скомпрометировать нас, опираясь на слухи из резиденции чур Марахшани.
        – Зачем вы говорите это мне? – почувствовала неладное девушка.
        – Теперь ты – наш сотрудник, мало ли с кем пообщаешься в Сангри… Ничего сказать не хочешь? – с места в карьер начал гаард.
        – О том, что леди Иринейя сдала вас мне? Сами знаете, коли спросили. На моей настоящей родине, кстати, за такое высылают с громким шумом. Так что, если у тамошнего и здешнего законодательства чуть больше общего, чем я до сих пор думала, вы действительно рискуете. Очень сильно рискуете, лорд. Хотя… Как поговаривали там, «кто не рискует – тот не пьёт шампанское».
        – Главное, что ты понимаешь и осознаёшь всю глубину этого риска, – Терран внимательно посмотрел в её глаза.
        Непроизнесённое «потому, что мы в одной лодке – утонем, так все вместе» звенело в воздухе своей очевидностью.
        – А почему вы так уверены, что даар чур Щира не может быть по нескольким фронтам одновременно? – поинтересовалась Люцида.
        – А он и бьёт, – пожал плечами нивий. – Территориальная война с чур Марахшани – как шла, так и идёт, психологическое давление на Йору – два, бесконечные провокации нам – это три, попытка сделать из Аресии узницу совести – четыре. Он сволочь та ещё, но не убийца. Хотя бы потому, что на лорда Лоана у него хватало шелухи.
        – Компромата?
        – Люцида, ты молода ещё, пойми: при желании можно делать гадости, не нарушая правил, а порою, наоборот, приходится выбирать между порядком и порядочностью.
        – Понимаю… Знаю, – девушка поджала губы.
        Чур Фахри деликатно «не заметил», что задел что-то личное, и продолжил:
        – К тому же даара хорошо подготовлена – она не «бальная девица». Со сменой власти у соседей у рода Щира прибавилось проблем.
        – Молодая, горячая, амбициозная, – кивнула секретарь леди чур Вейя.
        – И обуянная жаждой мщения. Увы…
        – Надеюсь, у неё это пройдёт.
        – Я тоже. И лучше бы – поскорее…
        Девушка взяла вазочку с черничными конфетами из Ванинга и решила проведать Иринейю. Леди, судя по более живому цвету лица, чувствовала себя получше. И пребывала в задумчивости. Нивья обернулась в сторону вошедшей и произнесла, совершенно дружественным тоном, фразу, от которой Люцида опешила:
        – Я не осуждаю тебя за желание видеть подруг, но вы с Латоной привлекли ненужное внимание на балу в Сангри. Это было бы не так страшно, если бы свидетелем вашей беседы не оказалась Аресия чур Щира. Именно для этого она и встретилась с дааром Райшаном: женщина решила, что род Фрайяш ведёт свою игру за спиной у Марахшани и тем самым создаёт прецедент.
        – Он мог устранить даара Лоана лишь из-за этого? – у девушки всё похолодело внутри.
        – Нет конечно. Скорее, это ещё одно доказательство его непричастности: чур Щира хитёр и не стал бы торопиться в такой игре. Да и Вирания благодарна тебе, – рассмеялась леди чур Вейя, – воображение бывшей дуэньи арианы до такой степени напугало лорда Райшана, что на род Фрайяш выгодные предложения посыпались, как на распродаже залежалого товара. Плохо лишь то, что старый интриган уверен в том, что убийство – дело рук даары Вирании, а также в том, что его целенаправленно подставили в этом деле.
        – И будет пакостить в отместку.
        – Пока поостережется, а вот потом… Кто его знает. В общем, будь внимательна и аккуратна: теперь ты – дипломат. Так же как я и Терран. Осознай это, пожалуйста. И спасибо за конфеты, – Иринейя мило улыбнулась.
        Люцида кивнула в ответ, тихо покинула каминный зал и, едва лишь выйдя из поля зрения гаарды, облегчённо вздохнула, прислонившись к стене. Как же хорошо, что она уже успела поднатореть в контроле эмоций! Меньше всего девушке хотелось бы посвящать начальницу в подробности личной жизни подруги, пускай и не лучшей, но всё же – достаточно близкой. Да ещё и сплетничать об аристократии сваргов… Фи… Не говоря уже о том, что Ири с Тером нивьи-то неплохие, в принципе, но всё же в первую очередь они – политики. И если у них появится возможность манипулировать элитой Сангри любым доступным способом, кроме криминала, разумеется, они не упустят этот шанс. А Латона станет разменной монетой исключительно по вине своей влюбчивости. Огонёк ты чумовой, безбашенный… «Ну уж нет! Я друзей за карьеру не продаю!»
        Резкий громкий окрик заставил девушку вздрогнуть и обернуться в сторону гостиной, где оставался Терран. Люцида осторожно заглянул внутрь и поняла, что никто никого не звал и не скандалил: чур Фахри банально матерился. Смачно, злобно и крайне эмоционально. Заметив секретаря леди, нивий прервался на полуслове и несколько смутился. А сама девушка обратила внимание на ещё не «остывший» в магическом зрении стационарный переговорник – местный аналог телефона.
        – Плохие новости? – испуганно спросила она.
        – Более чем… – лорд был подавлен и зол, однако старался сохранять лицо. – Аресия мертва.
        – Блок?
        – Нет. Менталистам оставались считанные часы до расшифровки кода. Её отравили тем же ядом, что воспользовалась она.
        – Но каким образом? А как же охрана?
        – Ариана Лейрита хоть и не могла закрыть глаза на её преступление, но и забыть о том времени, что провела с дуэньей – тоже. И потому позволила послабление в виде маленьких радостей жизни. Леди чур Щира попросила свой любимый браслет.
        – Суицид?
        – Вряд ли… – покачал головой Терран. – Украшение проверили на входе и признали безопасным. После чего Тенерина смазала кромку ядом и оцарапала руку леди, помогая надеть его.
        – И она?.. – шокировано прошептала девушка.
        – Мы не можем знать этого наверняка. Служанку могли ввести в заблуждение, запугать, шантажировать. И уже не узнаем.
        – От неё тоже избавились, – поняла Люцида.
        – Дистанционно: ей в отраву добавили замедлитель.
        – Он точно рассчитал время, – уважительно произнесла девушка.
        – Не обязательно: всего пару часов – он попросту заранее убил камеристку арианы при встрече. Тогда же, когда отдал ей распоряжение. Или – она…
        – Вы думаете?.. Тенерина из рода Фрайяш…
        – Кто-то весьма изящно стравливает Райшана и Виранию… – задумчиво протянула незаметно подошедшая Иринейя. – И он не глупее твоего дедушки, Тер.
        – Попрошу без инсинуаций… – проворчал тот.
        – И в мыслях не было. Я лишь о том, что нам всем в сложившихся обстоятельствах не повредил бы совет кого-нибудь… опытного. С позволения ариана Нийрама, разумеется. Тебе ведь также не выгоден хаос в Сангри… равно как и роду Фахри, правда?
        – Никому из нас, я полагаю, – согласился тот.
        – Мне нужно срочно встретиться с Латоной! – неожиданно встряла Люцида.
        – Что?! – хором вскрикнули гаарды.
        – Если одна из целей многоходовки – стравить роды Щира и Фрайяш, и это плохо для нас, то мы должны предотвратить эту войнушку. Или хотя бы попытаться. Латона одна из немногих, кого охотно послушает Вирания, и вы тоже это знаете. А я, в свою очередь, смогла бы донести версию леди чур Вейя до подруги.
        – Здравая мысль… – чур Фахри почесал затылок. – А что, если завтра вы, несравненная Иринейя, посетите резиденцию рода Марахшани для решения торгово-организационных вопросов касаемо сотрудничества Акринара и Сангри?
        – Что так, лорд? Вы устали от общества прекрасной даары? – притворно округлила ореховые глаза гаарда.
        – Пресекаю слухи, – серьёзно заявил Терран. – Репутация благородных девиц так хрупка, знаете ли… К тому же вашему секретарю уж пора бы начать привыкать к работе «в поле».
        – Ну хорошо. А как там окажется Латона Фрайяш?
        – А разве леди Вирания выходит в свет без наперсницы? Главное, чтобы повод был подходящий… Ну, Йора-то умная дама, она придумает, – коварно улыбнулся нивий.
        – И?
        – Так переговорники же бывают не только стационарными, – хитренько сверкнул изумрудными глазами чур Фахри и повертел в длинных пальцах шарик из хрусталя сантиметра три-четыре в диаметре.
        – Ну ты и… – задохнулась то ли от возмущения, то ли от восхищения Иринейя.
        – Вот так вот… Теперь этот маленький секрет стал доступен четырём. И это максимальный предел, уважаемые, – угрожающе произнёс гаард.
        – Лорд, мы блондинки, но не дуры, – укоризненно сказала Люцида.
        Терран подзавис в некотором недоумении.
        – Снова фольклор Мидгарда? – спросила чур Вейя.
        – А, да… Вырвалось, – стушевалась девушка.
        Зазвонил дверной колокольчик, и Люцида, вспомнив, что заказала ужин из ресторации неподалёку, пошла встречать посыльного. После того же, как набор блюд на троих был проверен на яды, наркотики, зелья, инфекции и заговоры (что заняло минут пять – секретарь всё больше набиралась опыта), они с Иринейей прошли в столовую и приступили к своим порциям грибных пельменей под зелёным пряным соусом. Терран дистанционно общался с Йорой – договаривался о завтрашней встрече. Нивья вдохнула аромат закуски из «улиток» папоротника и зажмурилась от удовольствия:
        – По землёй такого чуда не сыщешь…
        – А почему вы вообще заняли такую странную экологическую нишу?
        – Ты ведь в курсе, что сказание о Сумеречной горе описывает реальную историю и Азарики, и Мидгарда?
        – И даже того, что первая является тем, что осталось от этой горы. Может, я перстня и не ношу, но выводы делать умею.
        – Я и не сомневалась. Так вот. Кем бы ни была Великая Праматерь и её восемь дочерей, но, согласно историческим хроникам, первыми в Мидгард пришли предки дийян. Их ещё помнят как асов.
        – Обалдеть…
        – Их мир значительно опережал в развитии остальные. Тем более – людей Мидгарда. По крайней мере – в те времена. Они заложили основы тогдашней цивилизации, колонизировали Землю, а следом потянулись остальные. Наши предки пришли последними из так называемого Нижнего мира, мира Ночи или Смерти, его и так именовали. Навь – наше самоназвание. Хел – так его прозвали асы.
        – Типа, вы жили в аду? – хихикнула секретарь.
        – Ничего смешного, – оскорбилась гаарда, – это действительно был ад… Все, кроме нас, пришли в Мидгард ради чего-то большего. Мы же – от безысходности. В летописях не сохранилось памяти о столь давних временах, так что я могу лишь предполагать о причинах планетарной катастрофы в том, уже забытом нами, мире. Но в результате предки наших прародителей были вынуждены уйти под землю, так как жизнь на поверхности стала невозможна. Они изменились, приспособились, даже развили в себе некоторые специфические магические способности, из-за которых тот погибающий мир и заметили асы, однако всё равно вырождались.
        – Невозможность генетической диверсификации, – понятливо кивнула Люцида.
        – В том числе. Мидгард предоставил нам шанс на будущее не одной лишь своей девственной природой, точнее – возродившейся, но и свежей кровью. К слову, если верить истории, из-за телепатических и эмпатических способностей наших предков желающих среди иных рас хватало. Вот только с ультрафиолетом они, увы, не дружили… Даже мы, будучи не настолько восприимчивыми к нему, загорать не любим, как видишь. Так что расползлись по пещерам по привычке, – пошутила гаарда.
        – Что значит «возродившейся»? – зацепилась за слово Люцида. – И как у представителей разных миров могло быть так много общего, чтобы стало возможным появление совместного потомства?
        – Люцида, – нивья проникновенно посмотрела в глаза девушки, – эти миры не были разными планетами. Все они, включая Мидгард, суть параллельные версии Земли. Асгард был единственной реальностью, что сумела избежать трагедии и достигнуть высочайшего уровня эволюции и прогресса. Уж не скажу, что из этого – причина, а что – следствие… Возможны оба варианта. Остальные же перенесли хотя бы одну сторону этого кошмара. Мидгард и Хел испили чашу боли до дна. Но Земля-Мидгард восстановила биосферу, хоть человечество и было отброшено в дикость. Мы же – наоборот… Когда прародители шагнули на Звёздную дорогу, им было нечего терять.
        – И Азарика?.. – прошептала Люцида, чей разум на шаг приблизился к шокирующей догадке.
        –Супервселенная, возникшая на пересечении девяти субреальностей силою забытой, или запретной, жреческой магии, что была применена в час финальной битвы во время войны Эпохи Падения.
« Последнее редактирование: 14 Апрель 2016, 20:38:47 от Noanne-Ny »

Оффлайн Noanne-Ny

  • Решительный
  • *
  • Сообщений: 96
  • Репутация +10/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: ЭПОХА ТАЙНЫ. Золотая осень.
« Ответ #16 : 17 Апрель 2016, 14:37:56 »
Глава 8. Дорога дальняя, да конь голодненький.

        Холод… Лёд… Жгучий холод и мириады ледяных игл, пронзающих и тело, и душу. Пустота снаружи и внутри… Ледяной ад, вымораживающий естество. Но как же красиво! Полярная заря, горящая пурпурным пламенем, разлита по небу и тверди в ореоле северного сияния, танцующего фиолетовыми сплохами. Только это не Арктика, и не Антарктида. Это – Лиловая дорога: Врата Нифельхейма, ключ от которых тремя нитями ожерелья охватывает шею бесчувственной Люциды, упавшей на руки Авроре. Сиреневая дымка обретает форму и плотность, и вот это уже не силуэт, а красивая женщина в раавайе. Это Сильва. Но ведь она мертва? Тогда кто же это? Её призрак?.. «Я – страж», – словно бы она прочитала мысли. «Вы – ключ, я – замок», – жрица развела сложённые в молитвенном жесте руки в стороны, и пурпурно-индиговая тропинка под ногами девушек разделилась на две – чёрную и красную: «Эту часть пути вам суждено пройти порознь».
        Ало-багряная, что простирается перед Латоной и Ирией, пугает цветом крови, но ощущается зарёй весны – сильной и животворящей. Разливается рассветом над мрачным лесом и распускается цветами, дыша ароматной свежестью. Поднимается грибами из влажных недр, тянется к солнцу тонкими травинками и пушистыми перьями папоротников, нежной листвой и хрупкими ветвями. Это кровь не человеческая, но – самой Земли, что, пульсируя по её венам, наполняет жриц, словно дождь – пустыню. «Иди за мной…» – изумрудные глаза глядят в медовые, рука ложится в руку, и снег водою насыщает почву… Сила Нифельхейма питает Свартальфхейм и в то же время – пьёт его потоки, замыкая цикл – уроборос. «Когда мы вместе…» – шепчет… кто? Латона или Ирия? Неважно. Просто «мы», уже не «я». «Ведь мы едины…»
        На чёрной же тропе нет крови. Больше нет. Там кости и останки, прах и пепел. Авроре страшно, а Хел будто злорадствует: «В Мидгарде ты висела у неё на шее… – змеиным шёпотом вползает в душу ужас, – а вот теперь сама неси её! Ты сидел на горе – так пусть гора посидит на тебе! Ах-ха-хааа…» – цитирует старую притчу нечто гораздо более древнее, чем её создатели. «З-за ч-что?.. – слёзы наворачиваются на золотисто-лунные глаза. – Люцида, не бросай меня!» – Аврора трясётся в рыданиях и трясёт тело подруги. Её глаза закрыты, но горячее дыхание согревает кожу несущей, шевелит каштановые волосы, а тёплые губы шепчут сквозь сон: «Ты не бросай…». Аврора снова плачет, но уже – от счастья: она жива! Она проведёт её, она подскажет! И вот её уж не пугают ни мрак, ни кости. Зачем вообще бояться мёртвых? Живые люди могут быть куда опаснее… «Убей!» Это голос Люциды или древнего «нечто»? А какая разница… Мужчина цепенеет от страха, увидев глаза девушки. Глаза хищника. «Он не воин… Стадное быдло… Просто мясо – кушай, стол накрыт… Хи-хи-хи…» И правда: выглядит, как работяга или селянин. А откуда он здесь? Без разницы… Ей хочется есть, очень хочется! До такой степени, что руки уже выпустили спящую подругу, нежно уложив её на острые жёсткие камни, других нет. Грациозным кошачьим шагом Аврора направляется к будущей жертве, но вдруг её внимание привлекает новая, куда более аппетитная цель – доносящиеся из-за скалы звонкие детские голоса. Такие юные, такие свежие… Как незажаренные ягнята… Девушка устремляется к ним. Спящая Люцида плотоядно облизывается. Мужик бросается наперерез Авроре – в его взгляде уже нет страха, лишь ярость и ненависть. Но её это не пугает – её жажду ещё больше разжигает азарт погони за строптивой дичью. Удачной погони: горячая кровь из разорванного горла мальчишки туманит разум, вырванные глаза второго ребёнка так сладки… И последний штрих, под аккомпанемент сладострастных вздохов Люциды: когда морально поверженный противник стоит перед ней, рыдая от боли потери всего, изящная кисть взрезает ногтями грудную клетку и, уверенно проникнув внутрь, вырывает ещё бьющееся живое сердце. «Правильно, в мире мёртвых нет места живым…»
        Латона просыпается в холодном поту. «Так вот, что ты пережила, Сильвана Аврора…» И понимает, что ей не так уж и жаль, что девушку отправили на Остров. Даже где-то боязно за Ирию, которая поехала вместе с ней… Но не тоскливо? Увы… Скорее – стыдно… Как она могла так поступить с ней? «Ведь мы же были единым целым…» По пути на Азарику. Слёзы градом катятся из ещё закрытых глаз уже проснувшейся девушки. Нежные пальцы вытирают их и гладят по волосам, тихий голос вопрошает сочувственно:
        – Опять кошмар? Это всего лишь сон, я рядом. Всё хорошо и будет ещё лучше, огонёк.
        Весь день Латона провела «на автопилоте». Пила, ела, одевалась, красилась… Даже не полюбопытствовала, для чего они с даарой отправляются в резиденцию рода Марахшани. Лишь поняла из обрывочных фраз, что их новая глава уже успела назаключать уйму чертовски выгодных сделок с нивьями. «Не удивительно…» – усмехнулась про себя девушка: весь двор Сангри гудел, как улей, о гм… не совсем деловых отношениях юной даары и гаарда Нивиша. «И этим местом люди в люди выбиваются…» – вспомнилась похабная присказка Мидгарда. «А ты каким, красотка?» –язвительно спросил внутренний голос. Латона послала его… в баню. Так или иначе, даара Йора неожиданно вспомнила о давнем заказе Вирании, или нашла его в бумагах Лоана. «Вполне разумно – девчонка укрепляет нужные связи,» – решила Латона, не найдя в утреннем приглашении её патронессе ничего необычного. И не находила вплоть до того самого момента, пока, прибыв к чур Марахшани, не столкнулась с Люцидой. Однако ещё больше девушку удивило то, что гаарда-нивья будто специально оставила их наедине.
        – Конфет хочешь? – просто спросила Люцида, в своём репертуаре.
        – Спасибо, что-то я без аппетита сегодня…
        – Ну и зря. Йонтзирские. Шоколадно-финиковые. А что так? Не высыпаешься? – поинтересовалась секретарь гаардов безо всякого ехидства, однако невинный вопрос вызвал неожиданно бурную реакцию собеседницы:
        – Не высыпаюсь… – зло посмотрела Латона и, отвернувшись, резко спросила, – а тебе кошмары не снятся, а?! О Лиловой дороге и чёрной тропе? Об Авроре?! – снова развернувшись к собеседнице, девушка посмотрела в светло-карие глаза.
        Люцида зависла в недоумении, а Латона тем временем продолжала наседать:
        – Ты хоть помнишь, что творилось с ней, пока ты повисла на её руках, изображая труп?! Откуда в её ладони взялось то сердце, что ты забрала у неё перед тем, как снова грохнуться в обморок?! Почему её отправили на Остров?! Что она пережила?!
        – Тебе прекрасно известно, что я хотела бы знать, – твёрдо и жёстко посмотрела девушка в глаза некогда подруги. – А ещё я хотела бы знать, как помочь ей. Если бы не мои служебные обязательства, я была бы на Острове вместе с ней. И, знаешь, в отличие от тебя, я ни ради кого не предавала свои чувства к сестре. Пусть я и веду светскую жизнь, по духу я осталась жрицей. А ты, Латона?
        Та потупилась и спросила упавшим голосом:
        – Так для чего гаардам нужна наша встреча? Ты ведь не просто соскучилась?
        – Не просто… Только нужно это не им, а Вирании.
        – Ч-чего?.. – опешила Фрайяш.
        – Всё происходящее вокруг «дела Лоана» является гениальной подставой. Род Щира и ваш – стравливают. Ну и Марахшани до кучи. Кто-то хочет попировать на ваших костях. Возможно, лорд Лоан знал его или её.
        – И его устранили?
        – Повторю: возможно. А может, этот некто боялся, что даар допустит некую информацию до Нивиша, или получит возможности, или предоставит… Фиг его знает. Но в любом случае его убийца, в смысле – заказчик, это не Райшан и не Вирания. А комбинация продумана так, чтобы они подозревали друг друга. Ты дружна с даарой, донеси до неё эту мысль, пожалуйста. Ради всех нас.
        – Я постараюсь.
        Латона удалилась к сваргам – беседующим даарам, которые, как оказалось, были потомками некогда прибывших в Мидгард уроженцев Свартальфхейма, оставшихся в памяти европейских легенд как цверги-златокузнецы и оказавших немалое, если не сказать – базисное, влияние на формирование её родной, русской культуры. Правда, модельной внешности ариана Лейрита как-то мало походила на сказочного карлика… Возможно, всё дело в упомянутом Иринейей смешении рас? А вот и сама гаарда, уже успевшая побеседовать с Йорой чур Марахшани. Или изобразить беседу. Изобразить… Неожиданная догадка посетила Люциду, только что вспоминавшую царственную семью Сангри. Потому, стоило девушкам пересечь незримую границу посольства, за которой они могли не опасаться наблюдения, секретарь собралась с духом и задала леди чур Вейя крамольный вопрос:
        – А вас не смущает странная близость всех фигурантов дела по убийству даара Лоана к семье ариана Мириана? Точнее, его дочери. Аресия, Тенерина… Это та самая «Нери», да?
        – Считай, что я этого не слышала.
        – А зря, – встрял появившийся из-за спин собеседниц Терран. – Ваша помощница дело говорит, леди, а вы… Ири, ты же сама понимаешь, что подставлять сразу два рода и правящую династию в придачу – слишком круто для кого угодно. Зато наличие у злоумышленника связей во дворце вполне объясняет его или её информированность.
        – Близость к ариану… Конкуренция родов… – прошептала Иринейя и вдруг вскинулась, – Тер, а кто сидит на каналах импорта-экспорта? Ну, кроме Йоры? Из уважения к твоим чувствам не станем подозревать даару в убийстве родного дяди.
        – Попросил бы… – злобно прошипел чур Фахри.
        – Да ладно-ладно, – гаарда подняла открытые ладони в примиряющем жесте.
        – Марахшани – наш партнёр, Фрайяш – инфов, Яруж – ванов, Щира – дийян, остальные четыре рода работают на внутренний рынок. Плюс род владыки.
        – И не втянута одна лишь Джара?
        – Пока не втянута, ты же видишь – сценарий последователен.
        – Я не об этом. Инфы и ваны – аграрии, а потому – конкуренты за рынок Сваргеста. Следовательно, их партнёры-сварги также постоянно вынуждены перетягивать канат. Таким образом, выставить Виранию выгодно Джаре. Или её потенциальному наследнику: даара осторожна, а вот её сын несколько импульсивен и крайне амбициозен. По слухам, у них было немало конфликтов на этой почве с самого дня его совершеннолетия.
        – Она такая молодая… – вклинилась Люцида.
        – Джара была обычной «домашней женой» до вдовства, так и стала даарой. Те же, кто идут по пути Йоры и Вирании, не создают семьи до сорока-пятидесяти лет. Как правило, – леди чур Вейя подозрительно покосилась на Террана и продолжила, – у Марахшани и Щира есть спорные территории и… Вот же ж! – гаарда хлопнула себя по лбу. – В этой четвёрке изначально две пары конкурентов: одна – территориальные, вторая – торговые. У лорда Лоана был худой, но мир, с Райшаном, а смена власти, да ещё и на волне скандала, это равновесие нарушила. Старый интриган пробует Йору на прочность, а девушка вспыльчивая, горячая, подозревает его в убийстве дяди… Дуэль номер один запущена. Режиссёр лишь в том просчитался, что не мог знать о сакральной роли Террана-Проводника. А не будь у юной даары такой помощи –  летели бы клочки по закоулочкам. Дуэль номер два между Фрайяш и Яруж начнётся волею сынули Джары, с учётом его пронырливости – изначально за спиной у мамаши, как только Вирания ослабеет.
        – Что обеспечит Райшан, уверенный в том, что она, прикончив Лоана, подставила его, – продолжил мысль чур Фахри. – Это-то понятно. А что в итоге?
        – Пока не знаю… Но если я права, то и Виранию должны попытаться натравить на Джару. Усилиями Люциды это не должно получиться. Надеюсь, что не получится… Леди чур Фрайяш не глупа и опытна, коль уж мы сумели натолкнуть её на саму идею о скрытом манипулировании, будут ли её стравливать с чур Щира или с чур Яруж – сообразит, что к чему.
        Терран слушал Иринейю, стоя в пол-оборота с каким-то странным отсутствующим взглядом, как вдруг пулей вылетел из гостиной в кабинет.
        – Ты чего? – опешила чур Вейя.
        – Нужна закрытая связь с арианом! Срочно!
        – Зачем тебе…
        – Эрима их рода Яруж!
        – Эри? Вторая камеристка?
        Оцепеневшая Люцида наблюдала за калейдоскопом сменяющегося настроения гаардов, чьё возбуждение вначале трансформировалось в деловую собранность, а в итоге завершилось усталым облегчением. Закончив беседу с яром Сваргеста, чур Фахри связался с Йорой по личному переговорнику. Иринейя вышла из кабинета и почти силком стащила своего секретаря с порога обратно в гостиную. Люцида пришла в себя и спросила леди:
        – Что случилось?
        – По счастью, ничего, – выдохнула та. – Мы успели. Сейчас из организма Эримы выводят яд, замедлитель сыграл злую шутку с убийцей, – злорадно усмехнулась нивья. – Терран сообщит Йоре, и она прибудет во дворец на допрос камеристки, судя по всему – бывшей. Ариан не посмеет отказать дааре, так как речь о её близком родственнике и покойном представителе подчинённого ей рода. Она в своём праве наблюдать за ходом расследования.
        – А мы?
        – А мы, если договорится Терран, или, скорее – когда, посетим резиденцию чур Марахшани для уточнения цены на малахит.
        – Разумеется, – кивнула секретарь.
        – И поужинаем заодно, – подмигнула нивья.
        То ли это была ещё одна из традиций Азарики, то ли Иринейю отличала непревзойдённая интуиция, но ужин действительно оказался шикарным: даара Йора предвкушала скорое возмездие. Риман, сын и наследник даары Джары, подался в бега, узнав от матери о произошедшем с Эримой – девушка являлась представителем её рода. Сама же шокированная женщина добровольно дала согласие на сканирование памяти, дабы снять с себя всяческие подозрения и вывести из под удара род Яруж. Сейчас же она находилась в резиденции чур Марахшани, куда прибыла несколько раньше приглашённых на ужин с целью принесения извинений дааре Йоре. Джара была всё такой же потрясающе красивой и безупречно стильной, как и всегда, но что-то в ней словно угасло или надломилось. Потух огонь, блиставший в изумительном сосуде… Даже Люцида видела, что горе леди не было поддельным. Вирания же не стала дожидаться официального покаяния и так морально убитой коллеги и подтянулась к столу у чур Марахшани сама. Естественно – с Латоной. Куда ж без неё… Когда гаарды в сопровождении секретаря и даара чур Фрайяш с помощницей прошли в столовую, Йора уже была там. За столом и в обществе Джары. Было заметно, что до прибытия гостей между дамами шла задушевная беседа. В хорошем смысле слова.
        – Рим всегда был излишне амбициозен, но его отцу это нравилось. Его радовало, что сын растёт целеустремлённым, и восхищала жажда побед наследника… – всхлипнула даара. – А я… А я просто любила его… Он же единственный мой ребёнок… Мне бы хотелось, но не выходило… Я бы и Эриму удочерила, но муж запретил – боялся позора. Потому-то я и выполнила просьбу Рима с радостью, когда ариан подыскивал прислугу для Её высочества. Мне-то казалось, что он старался для будущего сестры: они всегда были дружны. Эри – старше и была Риму почти что нянькой, а он никогда не относился к ней, как к бастарду отца, только как к сестре…
        – И вы тоже?
        – А почему нет? – пожала плечами Джара. – Изменой это не было, а ревновать к прошлому – глупо и бессмысленно. А вышло так, что я сама же и сделала из Эри жертву… Позволила это Риму… Он ведь уже тогда использовал её! Как я могла быть так слепа?!
        – Вы – мать.
        – Прежде всего – глава рода. Видно, плохая…
        – Так станьте хорошей, даара, – Йора уверенно посмотрела в глаза визави. – Зачем корить себя за прошлое, когда есть более насущная задача – забота о будущем? Давайте лучше подумаем над тем, как Эрима смогла повлиять на Тенерину и Аресию. Допрос девушки этого не выявил, хотя проводился под гипнотическим воздействием, и блоков на её сознании также нет. Следовательно, мы нашли не все ниточки скрытого манипулирования. И не всех манипуляторов. Понимаете, Джара? Это скорее в интересах рода Яруж, нежели моего, я лишь пытаюсь помочь.
        – Благодарю, даара. Поверьте, я не сомневаюсь в искренности ваших намерений, но я уже и сама перестаю понимать то, что происходит вокруг…
        – Доброго вечера, даары, – поздоровалась подошедшая к столу Вирания. Без Латоны, оставшейся чуть поодаль, что определённо говорило о желании леди обсудить вопросы… из негласного списка. – Прошу прощения за то, что стала невольным свидетелем вашей беседы, но, полагаю, информация, коей я обладаю, могла бы сделать её более продуктивной. Не думаю, что причиной предательства покойной представительницы моего рода была Эрима. Уверяю вас, Тенерина была не менее, и даже – более удобным инструментом влияния. Не хочу сказать ничего дурного, леди Джара, но девчонка была по уши влюблена в лорда Римана. Я, по мере возможности, пресекала слухи внутри рода Фрайяш, но вы же знаете молодёжь… – вздохнула женщина.
        – Так вот, кем была его тайная любовь… Девушка, ещё не наделённая титулом, и наследник рода. Их связь наделала бы шума. К тому же и эти чувства были ложью, как и всё остальное… – горько произнесла чур Яруж. – Неужели я могла воспитать такого сына?! – практически прошипела она. – Он использовал в своих целях и бессердечно убил и единокровную сестру, и ту, что его любила…
        «И не только её…» – цинично пронеслось в рыженькой головке Латоны, которая, хоть и стояла в отдалении от глав родов, всё же нечаянно услышала обрывок фразы, ей не предназначавшейся. В Сангри хватало дворцовых сплетен и смешков за спиной Аресии, развлекавшейся с молодым поклонником. Другое дело, что его видели не в лицо и не знали имени. Но и не придавали значения его наличию, полагая, что юный паж ускоряет своё продвижение по карьерной лестнице, и всего-то. А вот оно как… «Фиговый ты менталист, ариана Лейрита, если такой гадюшник в своём же доме просмотрела. Мысли она читает, а очевидного не замечает… Одно слово – самоуверенный ребёнок, пускай и совершеннолетний.» Да и Джара слегка покривила душой: по словам Вирании, получившей доступ к части материалов следствия на правах главы рода пострадавшей, среди оставленных в спешке вещей Римана была найдена переписка, с которой не смогли снять ни слепков ауры, ни генетических образцов. Имени там также не фигурировало, а «червонные кудри» могли принадлежать любой сварге. Но вот иные эпитеты и описания косвенно указывали на зрелую женщину, а порою и явно. Ясное дело, что молодой мужчина, стремящийся очаровать немолодую леди, будет называть её «зрелой», а не «пожилой», а также делать акцент на то, что сия цветущая самодостаточность куда соблазнительнее неуклюжей робости юных девиц. Впрочем, Латона быстро выбросила из головы свежие новости: куда больше её беспокоило собственное будущее. А вот Вирания, кажется, ни капли не волновалась. Что, в общем-то, не было удивительно – это был далеко не первый её визит в Аргеншасс в качестве даары Сваргеста. Хоть гаарды сваргов и подчинялись непосредственно ариану, вне зависимости от рода, тот факт, что именно чур Фрайяш сидели на поставках инифайских вин и фруктов, несколько сдвигал равновесие. Короче говоря, даару ожидал тёплый приём в посольстве, а Латону – новые впечатления. Так что девушка решила лечь пораньше перед неблизкой поездкой. Одна.
        Ночью прошла гроза, и оттого утренний воздух был ободряюще свеж и насыщен озоном. Будто шлейф дорогих духов, эту холодную «ноту сердца» гармонично оттеняли ароматы пихт за окном, хризантем на клумбах и чашечки мятного чая с добавкой эвкалипта, что появилась к пробуждению девушки у изголовья кровати. Вместе с цветком шафрана. Ей не хотелось оставлять в Сангри этот нежный символ, и потому Латона выбрала дорожный костюм в терракотовой гамме, украшенный золотистой вышивкой: в комплекте к нему шёл оранжево-жёлтый шарф, и цветок в петлице не будет выбиваться из общего стиля. А значит – и не привлечёт ненужного внимания. Девушка как раз успела завершить сборы к тому времени, как со двора донёсся сигнал колокольцев: знак, что лошади готовы и багаж погружен. Когда она спустилась вниз, даара уже была там и ответила на приветствие помощницы совершенно бесстрастно. Лишь в карете, наедине с ней, патронесса обратила внимание на живое украшение в цвет к шарфику, однако ничего не сказала.
        Латона решила подремать, пока экипаж покидал Сангри, чтобы полюбоваться видами Сваргеста после: во время путешествия с гаардами Нивиша, из-за особой степени секретности отдельных аспектов миссии, карета ехала лишь от портала к порталу. Девушка даже не поняла толком, что это были за устройства, хотя читала про них. Увы, надежды снова не оправдались. Только на этот раз – по биологическим причинам: перепад погоды погрузил её в глубокий сон. Лишь на закате, когда экипаж уже въехал на постоялый двор, Вирания разбудила в спутницу, и дамы заселились в номер с тремя спальнями и общей гостиной: третья комната предназначалась для Синеллы – личной служанки даары, скорее выполнявшей функции экономки. Женщина, опрятная сварга лет сорока с видом строгой учительницы, ехала в одной с ними карете, но – в отдельной её части, за перегородкой. После ванны и ужина Латона полуночничала за местной книжкой – теперь спала патронесса, и сплетничать было не с кем. Да и девушка, на самом деле, была рада этому обстоятельству…
        Утро выдалось пасмурным, и наперсница даары точно бы проспала завтрак, будучи разбуженной Син перед самым отбытием из гостиницы, однако обстоятельства сложилась иначе. Топот ног и темпераментные голоса за дверью вполне могли бы быть обычной нервной свитой капризного лорда, но вот женские рыдания… Настоящим же сюрпризом стала личность страдалицы. Когда девушка осторожно выглянула в коридор, то прямо на лестнице, спускающейся в холл, увидела сидящую на ступеньках благородную сваргу. Женщина была необычайно красива, даже несмотря на её растрёпанный вид. Когда же несчастная подняла заплаканное лицо и невидяще посмотрела большими бирюзовыми глазами практически на Латону, или скорее – сквозь неё, та с удивлением узнала в неожиданной гостье Джару, даару чур Яруж. Правее по коридору, у распахнутой двери в номер кучковалась прислуга. Вскоре оттуда вынесли накрытое простынёй тело. Девушка наблюдала за происходящим не отрываясь, будто заворожённая, совершенно не задумываясь о том, видят ли её саму. Вдруг на плечо легла изящная ладонь, и тихий вкрадчивый голос прошептал на самое ухо: «Иди обратно, не привлекай внимание. Ей и так сейчас плохо, без толпы зевак». Латона последовала совету Вирании и вернулась в гостиную, соединявшую их комнаты. Сама же даара вышла в коридор, неся в руках бокал крепкого коньяку и успокоительное, чтобы принести свои соболезнования коллеге из рода Яруж. Как поняла из обрывков услышанного и кратких пояснений патронессы девушка, находящийся в бегах Риман чур Яруж провел прошедшую ночь в одной гостинице с ними. Ничего удивительного в том, что преступник выбрал именно инифайское направление, по сути, не было. Ванинг был дружен с родом его матери, в котором он отныне стал изгоем, и потому, даже если бы сама Джара решила прикрыть сына, нашлось бы немало других желающих выслужиться перед яром Сваргеста. Дийяне находилась в хороших отношениях с родом Щира, в гибели одной из леди которого был повинен Риман, а Райшан славился своей злопамятностью. Тем более, что по слухам Аресия была не только подданной, но и агентом-осведомителем своего даара. О закрытых же границах подземного Нивиша и речи не шло (особенно, коли речь зашла, ни много ни мало, о заказчике убийства Лоана чур Марахшани). Вероятно, мужчина решил, что, несмотря на гадкий характер Вирании, у даары чур Фрайяш был минимальный повод к мести, по сравнению с остальными-то. Странно было другое – его самоубийство буквально в шаге от свободы: Риман принял тот же яд, которым отравил использованных им женщин и с помощью которого им был опосредованно устранён лорд Лоан. Латона не совсем понимала, что происходило, поэтому решила пока не грузить себя этим, а при случае – аккуратно удовлетворить своё любопытство с помощью патронессы. Впрочем, увидь её девушка сейчас, она была бы в куда большем недоумении. А точнее – услышь, о чём говорили в том самом злополучном номере две высокородные леди – главы родов Сваргеста, практически наедине. Если не считать испуганного служку, вжавшегося в стену так, словно бы он хотел провалиться в неё.
        – Отпусти мальчишку, Джара, – устало произнесла чур Фрайяш. – Свидетель из него аховый: неизвестно кто неизвестно зачем попросил вынести клочок бумаги, посулив монету. Да ещё и всучил артефакт уничтожения, который сработал бы от прикосновения руки купленного слуги к письму. То есть даже посредник от нас ускользнул. Тот, что смог бы вывести на заказчика. Возможно, смог бы, – подняла указательный палец Вирания.
        – Но сама по себе предсмертная записка не может считаться доказательством.
        – Разумеется, не может, – пожала плечами чур Фрайяш. – Выдвинут гипотезу о крайней эмоциональной нестабильности лорда Римана…
        – Ложь!!! – выкрикнула Джара, сорвавшись на хрип. – Я не верю, что там не было приворота или иного подчиняющего воздействия!
        – Если и было, то слепок ауры с трупа не снять… – задумалась Вирания. – А знаешь что, Джай, у нас ведь остался единственный выход: предъявить письмецо ариану, и – по закрытому каналу, так сказать. А уж он повычистит гадюшник в Совете родов, будь уверена.
        – Но…
        – Дура! Тебе позора мало?! Обвинений в клевете хочешь?!
        – А что за резон Его величеству вступаться за меня? – горько усмехнулась Джара.
        – Дело не в тебе, а в его авторитете. Кроме того, он всегда уважал даара Лоана. Его убийство – почти что личная пощёчина правящей династии. Да ещё и на балу… Практически вызов. Ты думаешь, остальные даары этого не понимают? Если ариан не осадит Лиману сейчас, то рано или поздно это подорвёт его позиции. Вариант номер один: никто ничего и никогда не узнает, чур Лайран останется белой и пушистой овечкой… которая будет всё больше и больше наглеть и, в конце концов, сядет на шею ариане Лейрите и вытрет ноги об её постаревшего отца. Вариант номер два: слухами земля полнится, по дворцу ползут шепотки, в Совете родов идут разговоры, в спину Лиме тычут пальцем и осуждающе качают головой, а в спину Его величества смотрят с небрежением и тихо-молча презирают. Ариану не нужно ни того, ни другого.
        – Знаешь, а я ведь косвенно виновата в произошедшем с Риманом… – неожиданно сказала Джара. – Я была женщиной и забывала быть матерью. А в Лимане это было, пусть и насквозь фальшивое. Серая, неприметная… Уютная и милая. Не жаркая – тёплая. Когда-то, ещё до моего замужества, один человек сказал мне: «Твоё сияние льётся с небес. На него невозможно налюбоваться, так же как на вечную красоту солнца, луны и звёздного неба. Но остаться хочется рядом с той, от которой исходит тепло земли». Вот так вот. Злая такая ирония… Все, кто меня окружал, любили во мне звёздную россыпь. А порою – и обожали, боготворили… Лишь те двое, кого я сама любила в своей жизни – моя первая любовь и мой единственный сын – хотели видеть рядом земную женщину. Желали того, чего у меня не получалось им дать… – вздохнула даара.
        – Зря ты так, Джай. Дело не в тебе, а в амбициях Лимы. Ей было нужно слабое звено – она его искала и нашла. Ты ещё пообвиняй себя в том, что род Яруж контролирует вановский товарооборот.
        – З-зачем? – опешила Джара.
        – Ну как же? – деланно округлила глаза Вирания. – Если бы роду Лайран не требовалось перекупать внутри Сваргеста зарубежное сырьё для возросших потребностей их развивающейся косметической промышленности и сопутствующих ей напрвлений, и тем самым тратиться на добавочную стоимость, Райшан, Лоан и мы с тобой не мешали бы бизнес-планам Лиманы. Так что выбрось-ка дурь из головы и вспомни, что сколько бы ты ни потеряла – у тебя ещё остался целый род. И ты им нужна, хоть и втемяшила себе в мозги, что тебе никто не нужен. Ты боишься быть не одна, чтобы снова не испытать боль потери, а не хочешь. Это разные вещи. Да, Джай, и удочери что ли Эри, как хотела при жизни мужа. И девчонка заслужила нормальную судьбу, и тебе нужен ребёнок – второй шанс, что предоставит возможность избавиться от комплекса вины.
        Вирания оставила Джару наедине, после, пользуясь каналом закрытой связи посвящённых, пообщалась с арианом, вкратце обрисовав ему ситуацию, и вернулась в Латоне, уже собравшей вещи их обеих и отдавшей необходимые распоряжения слугам и конюхам. Девушка была не в лучшем расположении духа и отчего-то дулась на патронессу, что вызвало у последней некоторое недоумение. Оказалось, что помощница уже успела пообщаться с местными и выяснила, для чего в маленьком провинциальном Ране дорогая многоместная гостиница и такой большой рынок: городишко был одной из портальных точек Азарики. Собственно, он и вырос вокруг телепорта. Почему бы не строить устройства перехода в столицах? Безусловно, это было бы удобнее во всех отношениях, кроме безопасности, но, увы, не зависело от желания проектировщиков и градостроителей. Установить «врата» можно было лишь в особой геофизической точке, вроде тех, что на Земле образуются на пересечении лей-линий. Вирания объяснила огорчённой девушке, что поездка – деловая, сроки поджимают, и потому им не до любований видами. К тому же Инифай – страна садов и виноградников, так что красив по весне, в цвету. Латона вздохнула и, за неимением других пейзажей, принялась увлечённо разглядывать устройство портальной, во двор которой они уже въехали. Некоторое время карета простояла на территории просторного «зала ожидания», большая часть которого представляла собой мощёный двор с беседками, платными поилками и кормушками для лошадей по периметру. Чуть в отдалении находились кафешка и так называема «зимняя гостиная» с конюшней на случай непогоды. Посетителей было немного: перед ними стояло всего три экипажа. Когда же подошла их очередь, стражники распахнули ворота и карета даары в сопровождении конной охраны рода Фрайяш въехала в традиционное для Азарики круглое помещение, накрытое куполом. Каменный пол имел возвышение в центре, с дорожкой для подъёма. Этот своеобразный постамент в форме диска был испещрён руническими связками, расходившимися от центра по часовой стрелке. Под куполом висел матовый шар, вспыхнувший поочерёдно всеми цветами радуги после активации магом-портальщиком. Яркое, слепяще-белое сияние поглотило всё вокруг и, погаснув, открыло взору аналогичный зал с таким же возвышением, отличным лишь в том, что руническая спираль закручивалась против часовой стрелки. Залы прибытия и отбытия являлись разными помещениями. Синелла вышла из кареты, чтобы предъявить инифайскому пограничнику сопровождающие документы даары, вернулась на место, и экипаж выехал через второй выход, минуя территорию ожидания, на главную улицу Миролчи. Городок был небольшим, но куда более уютным, нежели Ран. Вероятно, из-за большого количества декоративных лиан, укрывающих дома зелёным ковром, местами – всё ещё цветущим.
        За пределами Миролчи простирались необъятные просторы садов, где стройные кудрявые деревья были усыпаны персиками, абрикосами, сливами, яблоками, грушами и прочими аппетитными плодами, которыми так славился Инифай. Когда же экипаж проехал по изящному изогнутому мосту через Миларену – реку, петлёй огибающую Аргеншасс, сады сменили виноградники, где вовсю шёл сбор урожая, и вскоре гости из Сваргеста въехали в столичный пригород.
« Последнее редактирование: 17 Апрель 2016, 15:25:46 от Noanne-Ny »

Оффлайн Noanne-Ny

  • Решительный
  • *
  • Сообщений: 96
  • Репутация +10/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: ЭПОХА ТАЙНЫ. Золотая осень.
« Ответ #17 : 23 Апрель 2016, 18:05:28 »
Глава 9. Каждой твари – по паре, каждой хрени – по тени…

        Посольство сваргов в Аргеншассе не сияло роскошью, но зато его отличал тот самый тёплый уют обжитого места, который говорит о том, что вы приехали к друзьям, а не в гостиницу. Да и встреча соответствовала: Виранию ждали с нетерпением. Так что Латона и не почувствовала разницы между резиденцией чур Фрайяш и представительством Сангри в Инифае. Ну, разве что помимо климата и кухни. Да и дружелюбное окружение радовало девушку: что ни день, у неё всегда находилась компания для прогулки по «аметистовому городу». Она уже побывала в Аргеншасском Университете, посетив тамошний музей, и закупилась на главном рынке столицы. На завтра же планировался поход в храм, только на этот раз – официальный визит в обществе даары, а не развлечение. Свободное время Латона проводила в саду, библиотеке или за мольбертом. Одним словом, дни проходили чудесно. А вот ночи… С того самого кошмара об Авроре девушку стали посещать странные сны. Порою – жуткие, порою – просто необычные. Например, как тот, что снился ей сейчас.
        Низкое серое небо, лишённое облаков и видимых источников света, зеркально отражалось в мерцающем сумеречном тумане, что стелился под ногами. В этом месте словно бы не было верха и низа, дня и ночи, света и мрака. Теней тоже не было: этот мир был весь – одна сплошная тень. Вдруг дымка пришла в движение, уплотняясь и обретая форму, и на месте промозглой пустоты выросла полупрозрачная скала с тёмной пещерой, из которой появилась пышнотелая сероглазая сварга, немолодая, но красивая. Или, скорее – миловидная. Особую пикантность картине придавало то, что объёмная и высокая, несмотря на размер и возраст, грудь женщины была полностью обнажена. На ней в принципе не было одежды либо заколок в длинный рыжих волосах, но ниже пупка полные широкие бёдра переходили в змеиный хвост, покрытый переливающейся чешуёй. Дама тряхнула огненной гривой и, развернувшись, огляделась по сторонам, будто искала кого-то. Вскоре прибыл и гость, в отличие от неё – одетый в юбку наподобие килта, хоть и босой. Появился, материализовавшись вышине и спустившись на скалу на ажурных крыльях, делавших его похожим на гигантскую бабочку. Длинные пепельные волосы с проседью были уложены в сложную причёску, странно сочетавшуюся с дефицитом одежды, хотя и гармонировавшую с перстнем, браслетом и медальоном, инкрустированными изумрудами – в цвет глаз. Насколько могла судить Латона, это был типичный альв.
        – Порхаешь всё… – злобно прошипела «змея».
        – Ну кто ж виноват, Лима, кто ж виноват… Кроме тебя. А я предупреждал, что Рим ненадёжен.
        – Не было более подходящих объектов, с такими же возможностями и такой же уязвимостью… – горестно вздохнула сварга. – Моя ошибка заключалась лишь в том, что я выбрала не достаточно жёсткий приворот. Его личность оказалась куда сильнее, чем я думала.
        – Полагала, Ли, полагала. Если бы ты действительно подумала, ты не была бы столь самонадеянна. Кстати, а кто тебя заменит?
        – Что, уже ищешь нового союзника? – обиделась рыжая. – Ну иди-иди! Только имей ввиду, Шимартис предпочитает инифайские вина, а не ваши! Разоришься спаивать… Он сам кого хочешь перепьёт.
        – И этот солдафон – твой преемник?! Ой-ёй… – деланно схватился за пепельную голову альв. – И зачем Сваргесту два Синтара? Они же передерутся между собой раньше, чем представится возможность повоевать! – расхохотался насекомообразный.
        – Зря ты так… Синтара ты недооцениваешь, поверь мне. Очень сильно недооцениваешь. Ариан ценит его не за одну лишь лояльность короне. А Шимартиса я готовила на замену себе и сделала правой рукой именно за его полнейшую преданность мне.
        – Вот и меня не восторгает новый твой образ… Не пойми превратно. Лима, гадючка из тебя эффектная, но мне ты больше нравилась летающей. А в мужское тело твою сущность не подсадишь. Увы… Тем более, что как раз представитель твоего рода и подошёл бы идеально.
        – Я размышляла над этим вопросом… – почесала подбородок женщина. – Супруга Шимара уже давно в моём поле зрения. Однако я не ожидала столь скорых изменений в своей судьбе, – вздохнула сварга. – Да и припёрло им именно сейчас обзаводиться наследником! Подселиться в беременную не выйдет, а ждать нет времени. Если же спровоцировать выкидыш, она надолго отправится под наблюдение целителей, и даже если ты к ней и подберёшься, через того же Шимартиса, например, как только ты прицепишь на неё маяк – это засекут сразу же. Структура вязи очень яркая и характерная, к тому же не поддаётся экранированию: для того и создавалась, чтобы привлекать. Но всё же – душу, а не лишних свидетелей.
        – Тогда пойдём другим путём. Никогда не хотела побывать в Алой Ветви?
        – Это невозможно, – покачала головой сварга. – Жриц защищает Круг.
        – Но лишь тогда, когда они являются его частью. Уже являются.
        – Будем ждать, пока появится новенькая? Быстрее дождаться родов жены Шимара.
        – Не думаю, что ожидать придётся долго, – коварно улыбнулся альв. – Высшая Маарит Алмир забирает с собой на Остров двоих учениц. Даже странно, что она больше тридцати лет Ирвинн терпела: Алмир была очень дружна и привязана к своей покойной наставнице… Следовательно, в числе замены будут и две низшие жрицы. В любую из них ты можешь прыгнуть до того, как их вольют в Круг Алой Ветви. А с учётом негласного правила сохранять родовой паритет, среди них должна оказаться одна бывшая Лайран.
        – А что потом? Либо наставница, либо Верховная меня раскусит. И, кстати, откуда такая осведомлённость?
        – Нужно уметь собирать информацию, – горделиво дёрнул бровью альв. – А потом случится непредвиденное: внезапный душевный порыв толкнёт девушку вернуться в род Лайран. Временно, ради умирающей сестры. И, не сумев ей помочь, она не сможет покинуть пребывающего в горе супруга покойной, равно как и его вассалов. Храм позлится-позлится, да и успокоится – не впервой.
        – У тебя точно получится? – напряглась рыжая. – Если провалишься, то лучше убей себя сразу: жрицы – это не ариан.
        – Ну у меня же получилось добыть такие сведения. Жди.
        – Да я только этим и занимаюсь… – пробурчала женщина.
        Мужчина взмахнул тонкими крыльями и растворился в серой дымке. Сварга нырнула обратно в пещеру, после чего скала также исчезла в тумане, который стал уплотняться, становясь всё более холодным и промозглым, а вскоре пролился дождём, под шум которого и проснулась Латона.
        Девушка встала с кровати и, накинув на плечи шаль, подошла к распахнутой двери на балкон, увитый винградом и хмелем. Ливень уже заканчивался, становясь редкой моросью. Капли на широких листьях заискрились бриллиантовой росой под проблеском солнца, пробившегося сквозь редеющие облака, и вместе с ненастной погодой улетучилось и необъяснимое мрачное настроение девушки. Но всё же Латону не покидало странное предчувствие, отчего она и решила рассказать Вирании про свой сон как можно скорее.
        Обстоятельства сложились удачно, и за завтраком не присутствовало никого, помимо даары и её помощницы. Синелла разлила по тарелкам суп, что-то вроде местного борща на основе виноградных побегов, и абрикосовый сок по бокалам, после чего покинула столовую. Так что Латона, не таясь, поведала патронессе свой сон в мельчайших деталях. Что вызвало неожиданную реакцию Вирании: вначале та впала в долгую задумчивость, после же – стала подробно расспрашивать наперсницу о её сновидениях в целом. Как поняла девушка из пояснений даары, эти сны являются неким аналогом шаманских путешествий, только не полноценных, а частичных. Как разница между дистанционным наблюдением и телепортацией. По сути, юная жрица неосознанно наблюдала за чужими астральными перемещениями.
        – Форма, которую принимает проекция индивидуума, во многом зависит от его сущности, – объясняла чур Фрайяш. – Странно, что ты этого не изучала…
        – Я же не была на Острове, – пожала плечами девушка. – Так… Что-то сама почитала, что-то узнала от Иринейи. Но только основное.
        – Понятно… Отчасти влияет раса, род… много всего. Но, самое главное, проекция живого разумного имеет крылья – инструмент перемещения между отражениями. Если душа «застревает», из-за комы, например, то ты их теряешь. У мертвеца форма становится безногой – змее- или рыбообразной. Это знак срастания с «почвой», вливания в родовую ветвь. Если душа Лиманы не ушла, оставшись на пороге, значит, перед смертью она оставила якорь здесь.
        – Это некий артефакт?
        – Вроде того. Однако он не найден… Всё, что досталось дознавателям – это зеркальный коридор вокруг её тела. Чур Лайран умерла, находясь в его геометрическом центре. По утверждению слуг, даара сменила интерьер ещё неделю назад. Так что всё выглядело вполне естественно: просто кресло, просто светильники и зеркала.
        – Суицид?
        – Да нет… Райшан подсобил… Просила я Джару не делать глупостей… Эх… Но как обвинять мать, похоронившую сына?
        – Она слила информацию даару чур Щира, а тот не простил убийства своей лучшей шпионки?
        – Ого… – брови Вирании полезли на лоб. – Недооценивала я тебя…
        – Имею глаза, уши, мозги и умею всем этим пользоваться. Всего-то. А чур Лайран, выходит, просчитала ситуацию и повернула её в свою сторону?
        – Выходит, что так… А значит, либо она имела контакты в роду Щира, либо являлась хорошим предсказателем. Или общалась с хорошим предсказателем.
        – Тот мутный альв, что имеет связи среди жриц?
        – Не факт, Латона. Вероятнее, просто отлично налаженную агентурную сеть. Я поговорю с арианом о том, что ты мне рассказала. Так что спасибо тебе. И запоминай сны, нам очень повезло с твоим даром. Нам всем.
        Больше патронесса не поднимала эту тему, да и у наперсницы хватало занятий. Вскоре после визита в храм, где девушку представили Верховной жрице Лиловой Ветви – Лиаре Тирре, инифайский гаард Сваргеста Элирман чур Эррей сделал юной помощнице даары подарок, о котором та и мечтать не могла: попросил посольского садовника о том, чтобы Латону временно взяли в штат и на обучение. Разумеется, это был презент не для неё, а для Вирании – гаарды сразу поняли, что леди чур Фрайяш очень дорожит девушкой. Да и старый Милчеррин остался доволен старательной и заботливой сотрудницей. Даже поговорил с одной из высших жриц Лиловой Ветви, Арикой Флорой, с которой водил давнишнее знакомство, о том, чтобы та посодействовала в допуске для девушки в храмовый сад. Лиара Тирра особо не сопротивлялась и позволила девице Фрайяш пару экскурсий в сопровождении служительниц, дней через пять. Так что последующие три дня прошли куда увлекательнее предудыщих. А на четвёртый произошло из ряда вон выходящее – ариан Азарики яр Сваргеста персонально всязался с Виранией. Позакрытому каналу повсящённых. Когда же даара вывела изображение с портативного кристалла-переговорника на большое зеркало в спальне Латоны (там отсутствовало магическое наблюдение), девушка поняла, что дело серьёзное: Мириан с дочерью, Йора чур Марахшани и гаарды Нивиша вместе с Люцидой собрались вместе. Вслед за Виранией Латона поприветствовала Его величество и Её высочество – почтительно, гаардов – официально. Люциде – кивнула, как и всегда на людях, сделав вид, что не знает её. И едва смогла сдержать изумление, узрев на пальце подруги золотой перстень с чёрным бриллиантом – знак посвящённой. А неожиданно насмешливый взгляд серо-зелёных глаз ариана чётко дал понять наперснице даары чур Фрайяш, что таиться более не имеет смысла. По крайней мере – от компании по ту сторону зеркала. Владыка Сваргеста лично расспросил девушку о подробностях её сна и, как показалось той, куда сильнее заинтересовался некой «умирающей сестрой» неизвестной жрицы, нежели личностью таинственного альва. Завершилась же конференция ещё более нестандартно: высокопоставленные нивьи и сварги оставили секретаря гаардов наедине с Латоной, после чего Вирания также удалилась из комнаты подопечной.
        – А тебе идёт новый аксессуар, – сделала подруга комплимент Люциде.
        – По возвращении в Сангри и у тебя такой же будет. Но – с рубином.
        – Скучаешь по мне? – съязвила Латона.
        – Мне-то как раз не скучно… – устало вздохнула Вейя. – А ты-то сама уверена, что ни по кому не тоскуешь?
        – Так ты обо мне хотела поговорить?
        – Да нет… Хотела с другом по душам пообщаться… Поделиться, выслушать… Я вот, например, одинока без неё. Порою, когда события вокруг меня…точнее – нас троих, ну ты поняла… да и вообще в Сангри, прекращают эту безумную свистопляску, я ощущаю это одиночество, эту пустоту… Надеялась, ты меня поймёшь. Но куда тебе… – Люцида отключила связь и быстрым шагом покинула Зимний кабинет, на ходу попрощавшись с Лайером.
        В гостиной Иринейя допивала чай. Одна. Похоже, Терран снова не придёт на ужин. Девушка извинилась перед леди за то, что заставила её ждать, и дамы направились к выходу из дворца. Через чёрный ход. По возвращении в посольство Иринейя попросила девушку лечь по-раньше, мотивируя это тем, что Храм желательно посетить на рассвете, до основной массы прихожан. С последним Люцида была полностью согласна: незачем гаардам привлекать к себе лишнее внимание. А вот зачем им потребовался визит в Алую Ветвь, недоумевала. Не собралась же леди, в самом деле, вести собственное расследование за спиной у ариана? Но всё же решила составить компанию начальнице.
        Кровавый цвет камня полностью соответствовал названию Ветви Древа Жизни, практически теряясь на фоне багрянцы листвы. Ко входу в Храм вела узкая извилистая дорожка, скрытая среди кустов жасмина, сирени и роз, выложенная мелкими цветными камушками причудливыми узорами, что делало её похожей на огромную змею. За входом же, выполненным в виде ажурной медной арки, начинался просторный храмовый двор, мозаичный, в бордово-розовых спиральных разводах. Яркими рубиновыми каплями сверкали поздние цветы горных очитков, ягоды боярышника, шиповника и барбариса. У самого крыльца, будто в саду, росли вишни и черешни, с которых юная служительница собирала урожай в большую корзину, подоткнув подол раавайи, чтобы не цеплялся за кусты хризантем, растущих под деревьями. Создавалось ощущение, что Люцида и гаарда попали не в столичную организацию, а на загородную дачу. Впечатление усиливали не по-рабочему расслабленные охранники, один из которых сидел на верхней ступеньке, поедая облепиху из кулька, а второй загорал. Прислонившись к стене. Первый всё же проявил минимальную реакцию на появление нивьев – удивлённо дёрнул бровью и проводил гостий взглядом. Второй даже глаз не открыл. Может, он спал полустоя, подпирая стену? Девушки быстро потеряли интерес к трудовой дисциплине подчинённых той, ради встречи с которой они, собственно, и пришли сегодня.
        Верховная жрица Ветви Лирананта Ирвинн не задала ни единого вопроса посетительницам, едва лишь завидев перстни посвящённых. Вот теперь Люцида по-настоящему оценила прелести своего нового статуса. Если уж для Верховной они авторитет, потому как входят в местный аналог тайного ордена… Правда, как оказалось, ариан Мириан вчера попросил её об аудиенции для гаардов, в целях укрепления международных связей. Да, именно «попросил», ибо как Храм Древа Жизни не подчинялся ни одному государству Азарики. Однако Ирвинн была только рада этой возможности, вероятно, решив, что нивьи принесли вести из Чёрной Ветви. К её разочарованию, на переданном из рук в руки информационном кристалле была вовсе не акринарская коллега, а яр Сваргеста собственной персоной. В подготовленном послании властитель подробно разъяснил Верховной суть проблемы, а также пересказал сон Латоны, не упоминая её имени. Девушки выдержали пронизывающий взгляд изумрудных очей Ирвинн, похоже – бывшей чур Эррей (или просто Эррей), и деланно безразлично уставились в свои чашки чая. Тем временем жрица как-то напряжённо стрельнула глазами в сторону витражного окна, побарабанила пальцами по столешнице и, открыв сейф приложением ладони к идентификационной панели, взяла оттуда несколько кристаллов, скопировав записи, на них находящиеся, на тот, что принесла гаарда – с обращением ариана. Иринейя спрятала полученный обратно носитель информации, и дамы покинули кабинет Верховной жрицы Алой Ветви. Чтобы отправиться прямиком в резиденцию чур Марахшани. Люцида решила, что леди чур Вейя хочет поскорее отдать столь опасную запись Террану. Но, как оказалось, это была далеко не единственная причина спешки.
        Сказать, что в гостиной даары Йоры собралось целое столпотворение – это не сказать ничего. Притом изумляло не столько число людей, сколько – количество родов. Джара чур Яруж, заместитель Вирании – Майрис чур Фрайяш, Райшан чур Щира, коему обвинение в убийстве Лиманы так и не было предъявлено за недостаточностью улик, и, разумеется, сама даара чур Марахшани – все, прямо или косвенно пострадавшие из-за неуёмных амбиций бывшей главы рода Лайран, прибыли в гости к Йоре как собраты по несчастью. Но отнюдь не для того, чтобы коллективно поплакать. А для того, чтобы обсудить вопрос куда более насущный: своё право на компенсацию морального ущерба, которую даары возжелали стребовать с нового главы рода агрессора – Шимартиса Нирда чур Лайран. Йора чур Марахшани уговаривала коллег не наседать и начать беседу на дипломатической ноте. Мол, если даар окажется более вменяемым, чем его предшественница, то зачем портить отношения с хорошим человеком? А «наехать» они всегда успеют, тем более что Шимартису есть, что терять. А ещё леди Йора лично связалась с Его величеством и сообщила о запланированном. Хитрый Райшан сразу понял задумку девушки и одобрил её: если чур Лайран тоже с гнильцой и, вероятно, решит воспользоваться ситуацией, выставив истцов эдакими линчевателями, в лучших традициях Лиманы, то не будет лучшего доказательства обратного, нежели личное присутствие самого ариана или Её высочества Лейриты, особенно – если он или она появится в самый «подходящий» для Шимартиса момент. Вот только чур Щира не знал другого. А именно того, что буквально минут за десять до озвученного решения дара успела пообщаться с Терраном чур Фахри, как раз во время перерыва на чай, когда он и передал ей кристалл, полученный от вернувшейся из Храма Иринейи.
        Сама же гаарда в сопровождении Люциды верхом отправилась в Рилму – пригород Сангри, где сегодня останавливалась на ночлег высшая жрица Острова Древа Жизни Лиара Винна, что прибыла в Сваргест на замену Маарит Алмир, а также – две её ученицы. Одна из них, Винна Эллейя, в прошлой, дохрамовой, жизни входила в род Лайран. И даже оставила там близких: родителей и ныне замужнюю сестру Меллин, растившую двоих дочерей и сына. По словам Лирананты Ирвинн, буквально за полчаса до визита леди чур Вейя в Храм Лиара Винна связалась с Алой Ветвью, чтобы сообщить о задержке своей ученицы, которой срочно потребовалось навестить родных по причине тяжёлого состояния здоровья Меллин Сальмы чур Лайран, её родной сестры. Иринейя надеялась перехватить Винну Эллейю, а если не выйдет – ввести в курс дела Лиару Винну. Пришлось выбрать второй вариант. Конечно, жрица была несколько… шокирована. И даже не столько наглостью отдельных альвов и сваргов, сколько самим фактом существования «свободных адептов», о которых она прежде слышала вскользь, не особо веря. Ведь женщине было не сложно распознать характерную ауру послушницы, едва лишь она увидела Люциду. Зато и новость о снах Латоны высшая приняла безо всякого скепсиса. Правда, представительницы Нивиша благоразумно не стали уточнять личность сновидицы, и тем более – её близкое знакомство с одной из глав родов Сваргеста. В итоге все трое поспешили в Сангри, однако в резиденцию чур Лайран зашла лишь одна – Лиара Винна: присутствие гаардов другой страны было бы неуместно в подобной обстановке и могло вызвать кривотолки. Зато имелись в наличии аж целых четыре даара и один заместитель главы рода, находившиеся в странно подавленном расположении духа. «Судя по всему, самосуд обиженной четвёрки откладывается на неопределённое время…» – подумала Люцида, наблюдая за происходящим из-за ограды резиденции, после чего Иринейя тронула её за плечо, жестом предлагая уйти прочь. В посольство, вместе с Терраном, который, скрепя сердце, всё-таки оставил даару Йору один на один с проблемами власти и авторитета.
        Впрочем, у Шимартиса беда была куда серьёзней: некто, жаждя смерти новоиспечённого даара, нечаянно отравил одну из леди рода Лайран – Меллин Сальму, супругу его помощника, а теперь – и заместителя, Дейна. «Ох, и повезло же высокопоставленным гостям, что прибыли они несколько позже, чем потребовалось бы неизвестному злоумышленнику!» – подумалось Винне, едва ей стало известно о произошедшем. Ведь кто бы ни был виновен в преступлении на самом деле, месть исстари была отличным поводом для переложения ответственности. Да и Райшан уже «зарекомендовал» себя с Лиманой, что было хоть и недоказуемо, но – общеизвестно. И, кстати, о Райшане: следует отдать должное его хитрости, ибо, несмотря на личные претензии к роду Лайран, даар неприминул воспользоваться своими связями среди дийян – лучших магов жизни на Азарике, чтобы оказать помощь пострадавшей. Потому сейчас рядом с кроватью женщины находились четверо: испуганный муж, заплаканная сестра – та самая жрица, и двое целителей – дийянин и помогавшая ему «медсестричка». Шимартис наливался коньяком в кабинете, где его и застала Винна перед тем, как найти ученицу. Точнее – бледную тень прежней Эллейи, в рыданиях упавшую на грудь умирающей. Винна прикоснулась к плечу девушки, что-то прошептав ей на ухо, и та чуть успокоилась, уставившись на внезапно появившуюся наставницу удивлённым взглядом:
        – Я же не могла оставить тебя одну с такой болью, – с нежностью и состраданием произнесла высшая, крепко обняв послушницу, и тут же перевела вопросительный взгляд на целителя:
        – Это не токсин, а, скорее, некое заклятье, что провоцирует нарушение обмена веществ, которое, в свою очередь, приводит к деградации нервной ткани. Я провёл чистку и ввёл поддерживающие организм плетения, Ларисса поит её зельями по часам. Но мы не сможем спасти её, не сняв изначальное воздействие. А я, к стыду своему, даже не в силах распознать его… – развёл руками дийянин, тяжело вздохнув.
        – Здесь нет вашей вины, уверяю. Навряд ли подобное входит в курс обучения врачеванию, ведь это не заклятье, а проклятие, след которого я чётко вижу на вот этой милой вещице,  – указала Винна в сторону лежащего на столе очаровательного «цветочного букета», состоящего из бирюзы, серебра и аквамаринов. – Надеюсь, никто, кроме больной, не касался броши?
        – Только я, – сказал муж. – Я подобрал украшение, когда Мелли несли сюда: оно выпало из её руки.
        – В таком случае мне будет нужно убрать следы эманаций, что остались на вашей ауре. Вреда они уже не причинят – основное получила ваша супруга, но здоровье могут в будущем попортить. Но вначале – Меллин. Вас же, мастер… – высшая жрица обернулась в сторону целителя.
        – Эринант, леди.
        – Среди Азариан нет леди и простолюдинок, мастер Эринант, – улыбнулась Винна. – Так вот… Моя работа может занять много времени, но всё же я попросила бы вас и Лариссу не покидать пока резиденцию: ваша помощь может понадобиться в любой момент.
        – Как вам будет угодно, – кивнул дийянин и отошёл в сторону, предоставив пациентку жрице.
        Сама же Лиара Винна первым делом подошла к ученице, сделав над ней пару пассов, после которых она поднесла нечто невидимое обычным взглядом, зажатое в её ладони, к лицу девушки со словами:
        – Вот, запомни на будущее: так выглядит маяк для привлечения сущности. Ничего не спрашивай, объясню потом. А сейчас – помоги мне, – и погрузила невидимое «нечто» во флакон, сразу же исчезнувший в складках раавайи.
        Высшая подошла к бледной неподвижной Меллин и села у кровати, поместив одну руку на грудь женщины, а вторую – на живот. Винна Эллейя, стоя, положила свои ладони на плечи наставницы. Обе жрицы закрыли глаза, и Лиара Винна стала нараспев читать то ли заклинание, то ли молитву. Воздух завибрировал и как бы наэлектризовался, будто перед грозой. А вскоре к этим эффектам прибавилось и свечение, не имеющее конкретного источника, так, словно светился сам воздух. Или, скорее – серебрился, чуть переливаясь радугой. Свидетели происходящего застыли, зачарованные действом, невиданным ранее: мало кто из обычных людей когда-либо допускался до сакрального таинства. Кульминацией же стала вспышка, яркая, но не резкая, нарастающая плавно, как свет восходящего солнца. Меллин Сальма вскрикнула и очнулась, чтобы снова впасть в беспамятство. Высшая жрица ощутимо напряглась, так, будто пыталась удержать вожжи строптивой норовистой лошади. На лбу Винны выступили капельки пота: было видно, что женщина сама готова свалиться без чувств и удерживает энергетические потоки из последних сил. Ученица, судя по всему, передававшая ей часть своих сил, покачнулась. Развязка должна была вот-вот наступить, как… звонкий детский окрик нарушил тишину комнаты: в помещение ворвались две девчушки лет семи, одну из которых, вырывающуюся, удерживал мальчик-подросток, вторая же прямиком бросилась в сторону кровати, вся в слезах, крича «мамочка!», чем нарушила сосредоточение низшей жрицы. В результате Эллейя не совладала с контролем силы и, поверженная энергетическим ударом от выпущенного потока, упала в обморок. Лорд Дейн, опомнившись, оттащил дочь от постели матери. Винна же на последнем дыхании «дотянула» страдалицу, после чего, обессиленная, села прямо на пол, жестом подозвав дийян и кивнув им в сторону Меллин. Целитель с помощницей тут же принялись обследовать леди чур Лайран, уже порозовевшую, с чуть подрагивающими ресницами, и отпаивать её снадобьями.
        Новости о вопиющем случае покушения на нового главу рода Лайран всколыхнули Сангри уже к ужину. Особо смаковался момент с неожиданный великодушием даара чур Щира. Некоторые (на самом деле – очень многие) злые языки даже поговаривали, что это уже само по себе можно считать доказательством причастности Райшана к попытке убийства Шимартиса. Мол, даже такой прожжённый циник, оказывается, имеет крохи совести, не позволившие ему хладнокровно отнять жизнь у неповинной случайной жертвы. Потому и вмешался. Выслушивая всё это раз за разом и во дворце, и в резиденции чур Марахшани (разумеется – не от Йоры, что была посвящена в истинную подоплёку усилиями Террана), и от гостей, посещающих посольство Нивиша, Люцида размышляла над глубокой мудростью пословицы «не делай людям добро – не будут тебе делать зло». Жаль было коллегу по Храму: Винна Эллейя была вынуждена вернуться на Остров «по состоянию здоровья», так как получила глубокие повреждения энергетического тела и не могла в таком состоянии проходить обряд вливания в Круг Ветви. Так что девушку отдали на поруки отбывающей Маарит Алмир, что была вынуждена оставить одну из учениц, уже собравшую вещи, для сохранения баланса. Вот как-то так… Всё это Люцида сейчас обсуждала с Латоной, только на этот раз – по стационарному переговорнику в резиденции чур Марахшани: никто бы не удивился, подметив потоки дистанционной связи в эфире, что протянулись между одним из «родовых гнёзд» Сваргеста и представительством Сангри в Аргеншассе. Мало ли зачем дааре Йоре срочно потребовалась именно сама Вирания, а не её заместитель… Так что собеседницы не особо опасались прослушки. Могут, конечно, но зачем? Если только ариан, а он и сам из числа посвящённых. Но всё же слишком личное не обсуждали. Хотя Люциде ну очень хотелось спросить… Однако, обошлась тем, что поинтересовалась планами на вечер у подруги, на что та ответила, что собирается в Лиловую Ветвь. И, увидев несколько ошарашенный взгляд Люциды, пояснила:
        – Да не официальный это визит… – махнула рукой Латона. – Таким манером я и Вирания уже там бывали, зачем плодить сплетни… На этот раз – только я. Экскурсия у меня будет.
        – Чегооо? – прифигела Люцида.
        – Это типа презент… – замялась девушка. – Но не мне, а дааре. Внимание наши гаарды проявляют, понимаешь?
        – А то… – криво ухмыльнулась подруга. – А как они жриц уломали?
        – Мне-то почём знать? Там вроде личные знакомства какие-то… Но с их стороны это всё равно – великая милость. Так что лучше не опаздывать. Пока, снежок.
        – Пока, огонёк… – как-то недовольно пробурчала Люцида. – Ещё раз так назовёшь – реально заморожу, – и отключилась.
        Латона не обиделась на подругу, так как давно уж привыкла к её гадкому характеру и частым сменам настроения. Ещё на Земле. А потому –  шустренько переоделась в платье построже (Храм всё-таки…), навинтила непослушные кудряшки на скромную мельхиоровую заколку, инкрустированную тигровым глазом и авнтюрином, поменяла на такие же недорогие серёжки золотой гарнитур с топазами, набросила шарф на голову и выбежала из посольства по направлению к Ветви.
        Элриштарь, секретарь Лиары Тирры, ожидала гостью в приёмной части храма, сразу же перепоручив её сопровождение некой Флоре Алессе, входившей в штат садовников. Жрица была миловидной, живенькой и настолько общительной, что Латона уж и не знала, радоваться ли ей этому обстоятельству как возможности получить подробнейшие ботанические разъяснения, или же опасаться мигрени в результате бесконечной болтовни экскурсовода. Тем более что пока она обсуждала отнюдь не растения, а своих сослуживиц, особое внимание уделив некой новенькой, что являлась центральной темой монолога как раз в тот момент, когда девушки наконец-то вошли в сад:
        – О! А вот, собственно, и она! – радостно воскликнула Алесса, завидев послушницу с толстенной шоколадной косой, копошащуюся в листве, и обратилась уже к той, – А мы как раз о тебе говорили, Ири. Уверяю, только хорошее, – рассмеялась болтушка, после чего другая послушница выпрямилась, развернувшись к девушкам.
        – Сильвана Ирия Азариан, прошу любить и жаловать, – представила жрица коллегу. – Она хоть и недавно у нас, но уже – одна из лучших. Так что никто другой, уважаемая Латона, не просветит вас более детально, – проворковала Алесса и покинула оранжерею.
        Изумрудные глаза взглянули в карамельно-ореховые… Посреди райских кущ, наполненных жизнью… Как тогда, на багряной тропе, по пути на Азарику. Но чего-то не хватает… С тех пор что-то изменилось. Наверное то, что они больше не едины… Но ведь всё когда-нибудь меняется, не правда ли?
        – Ну здравствуй, Осень, – тепло улыбнулась Ирия.
        Так называла её только она. Остальные друзья, даже близкие, предпочитали прозвище «огонёк»: ведь и перестав быть Агнешкой, Латона всё равно оставалась огненной – и внешне, и внутренне. Даже те, что появились на Азарике…
        – Здравствуй, Весна… – прошептала девушка.
        – Ну так с чего начнём – экскурсии или чая? – подмигнула Ирия.
        – С чего захочешь, если мы больше не расстанемся… – Латона крепко обняла вновь обретённую подругу, и с пару минут девушки стояли неподвижно, после чего Ирия отстранила духовную сестру и сказала несколько неожиданное:
        – Но ты ведь и без меня не была одинока? – без ревности или язвительности, лишь спокойно и немного грустно.
        – Была, поверь… Но только сейчас осознала это… – расплакалась девушка.
        – Ну же… – Ирия тронула её за плечи. – Теперь мы снова вместе.
        – Верно, – Латона подняла глаза, глядя прямо в лицо подруги. – А значит, остальное – не важно. Какая разница, что было или могло бы быть, если у нас есть мы?
        – Для меня – не важно.
        – И для меня не имеет значения…
        – А ты уверена, что оно не имеет его и для того, кого ты оставишь в Сангри ради меня и Храма?
        Была ли наперсница даары чур Фрайяш шокирована столь неожиданными переменами на своём жизненном пути, или расстроена теми сложностями, ею же и созданными, на которых заострила её внимание Ирия, однако стресс в очередной раз вылился в «астральный» сон. Но на этот раз девушка буквально тонула, захлёбывалась в тягучей серой дымке, увлекаемая в неосязаемый вихрь-водоворот, пытаясь ухватить последний глоток воздуха с купола стремительно удаляющегося серебристого неба – жемчужно-сумеречного сияния, в высь которого улетали две крылатые фигуры: стройный пепельноволосый мужчина и пышнотелая рыжая женщина.
« Последнее редактирование: 23 Апрель 2016, 18:32:08 от Noanne-Ny »

Оффлайн Noanne-Ny

  • Решительный
  • *
  • Сообщений: 96
  • Репутация +10/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: ЭПОХА ТАЙНЫ. Золотая осень.
« Ответ #18 : 23 Апрель 2016, 18:24:23 »
Ну вот, собственно, и готова первая книга "Эпохи Тайны". Так что в не окончательно завершённом сюжете тоже есть свой умысел ;) Дальнейшее развитие событий пока придумывается :) Читайте, оценивайте. Предупреждаю сразу: динамика сюжета, которая может не всем прийтись по вкусу из-за отсутствия боевухи, анимэшности и тому подобного... старомодность моя, в общем - это стиль такой. Я сама люблю описательные вещи, детальные, при прочтении которых складывается картинка, потому и хотела изобразить нечто подобное. Да и психология тоже нравится, как упомянула в другой теме. В общем, вот такая вот зарисовка сцен золотой осени. Внеземной.