Что ж, рискну.
Эта новелла не так уж проста, как может показаться на первый взгляд. По крайней мере, постарайтесь не обманываться банальным фантастическим фоном 
Выкладывать буду частями. Планируется две части. Одна из 30-40 глав, вторая из 20-30.Пролог. День Независимости.У каждой страны есть собственный День Независимости. И мне казалось несправедливым, что для людей не предусмотрен такой праздник. Я не могу назвать иначе тот день, в который решил убить их.
Когда я закрыл дверь в их спальню, то почувствовал невероятную легкость. Свободу. Спокойствие. Моя уверенность в том, что я поступил правильно, казалась мне непоколебимой. Оказалось, я ошибся.
Я не бежал от полиции, не пытался что-либо отрицать. Не сопротивлялся, не спорил, не перечил. Идеальный подозреваемый. Или даже обвиняемый – я сразу признал свою вину.
Но не раскаялся.
Только в камере ко мне пришло горькое осознание того, где именно я оступился. Этот ублюдок Отто должен был умереть. А вот мать я не сберег. В непонятном даже мне порыве я убил и ее тоже. Несмотря на то, что обещал отцу беречь…
Чему я поддался, когда сделал это? Ведь я точно так же мог потом сдаться полиции, но мать была бы жива и свободна. Я виноват, виноват перед отцом. Я предал его доверие. Когда он умирал, он был убежден в том, что я буду достаточно силен для того, чтобы защитить Анастасию. Он всегда верил в меня и мои силы. Я же нашел в себе достаточно сил только для того, чтобы погубить ее.
Противный скрип решетки немного отвлек меня от моих невеселых мыслей. Я даже не взглянул в ту сторону. Снова следователю что-то нужно. Ничего удивительного. Меня, откровенно говоря, утомили допросы. Я ничего нового не скажу: я и так описал все в мельчайших подробностях. Есть лишь одно небольшое опасение. Они могли догадаться, что я убил не тем ножом, который оставил в спальне. И, надо же, моя интуиция меня не подвела.
– Вольфганг, наши эксперты уверены в том, что этот нож, – следователь показала мне пакетик с окровавленным кухонным тесаком, – не является орудием убийства. Что можешь сказать на это?
Однако. Впрочем, на что я надеялся? Ввести в заблуждение экспертов у меня не получилось бы никогда.
– Я не знаю, о чем Вы.
– А я уже думала расслабиться: ты так складно все рассказал, все признал. Но, поскольку ты не раскаиваешься и отказываешься помогать следствию, наказание будет более жестким, – смешно, Анна пытается убедить меня такими детскими способами.
– Вам мало того, что я рассказал? Мало того, что признал свою вину? Показал, где оставил окровавленные вещи? Я не боюсь наказания, потому что самый настоящий Ад остался там, за той дверью. Я сделал то, что должен был сделать, не жалею и не раскаиваюсь. И не стану. Хоть кто-то поинтересовался, почему я убил этого подонка?
– Почему же? – спокойно ответила вопросом на вопрос Анна.
– Он не давал мне жить. Если ты нуждаешься в помощи – помоги себе сам. Что я и сделал.
– Ты мог попросить помощи у государства. Зачем нужны такие радикальные методы? Ты мог обратиться…
– Прятаться за государство, как за мамочкину юбку, способны только чиновники. «Государство всех защитит. У нас право и закон стоят выше всего остального. Каждый человек будет в безопасности.» Это все пустые слова. Ваш закон не помог мне ни разу за те два года. Да и кто стал бы слушать четырнадцатилетнего подростка, который, скорее всего, обиделся на отчима за какую-то мелочь? Хотите сказать, это неправда?
– Если ты думаешь, что я не буду допрашивать тебя по-взрослому потому, что тебе четырнадцать, то ты ошибаешься.
– Значит, я сказал правду.
– Мое терпение на исходе. Поверь мне, я могу заставить тебя говорить и…
В дверь постучали. Анна тихонько ругнулась, но позволила полицейскому открыть дверь. За ней стоял молодой мужчина среднего роста, одетый «по гражданке». Выглядел он утомленно, под глазами залегли темные тени, да и сам он немного пошатывался.
– Генрих? Я же говорила тебе – не раньше, чем через два часа!
– Извини, что прерываю вашу милую беседу, мне, правда, очень не хочется беспокоить тебя и отрывать от дел, но…
Анна кивнула и вышла из комнаты, оставив меня на двоих полицейских. Очень интересно, кто вообще может прерывать допрос. Что это за человек такой?
– Генрих, это исключено! Ты хоть понимаешь, насколько он опасен? – видимо, она раздражена. По голосу чувствуется.
– Покажи мне фотографии с места происшествия. Я ни о чем больше не прошу.
– Я знаю, зачем ты пришел. Тебе нужен Ассасин. Ты уже полгода ищешь его по всем полицейским участкам и тюрьмам страны. Мой ответ – НЕТ.
Отлично. Началось. Не одно – так другое. Кому я нужен, кроме этой Анны и государства, которое жаждет меня наказать за то, что я просто прервал свои мучения? Когда меня, наконец, оставят в покое в одиночной камере для особо опасных преступников, где я смогу уйти в себя полностью и забыться? Это я во всем виноват, какое, к чертовой матери, орудие убийства, какие, к дьяволу, доказательства – я сам хочу в тюрьму, чтобы меня прекратили беспокоить посторонние!
– Потрясающе! Ему всего 14?! Господи-Боже, я не верю своим глазам. Анна, я готов заплатить тебе любую сумму. Скажи лишь, сколько. Мне нужен этот мальчишка. Это именно то, что я ищу уже восемь лет!
– Нет, Генрих. Твои деньги показателей не поднимут. А за этого убийцу я смогу повыситься.
– Повышение не будет проблемой, дорогая…
Хоть бы у него не получилось убедить Анну. Она же такая жесткая. Не должна поддаться. По крайней мере, ради своей же карьеры.
– Попытайся. Я не думаю, что он согласится на это. Только четырнадцать исполнилось, а не дурак, совсем не дурак, – не знаю, как расценивать эту фразу. С одной стороны – она считает меня сообразительным. С другой – рассчитывала увидеть малолетнего кретина, которого можно легко запугать.
– Здравствуй, Вольфганг, – Генрих зашел в комнату, подал знак полицейским, чтобы они удалились, и сел напротив меня. – Я доверяю тебе. Надеюсь, не напрасно.
– Что Вам от меня нужно? – терпеть не могу лирические отступления. Мне плевать, доверяет он или нет. Все равно я знаю, как свернуть ему шею. Папа учил.
– Что ж, тогда сразу к делу. Я уже слышал от Анны о твоей исключительной жестокости и даже сейчас, когда я говорю с тобой, я вижу, что тебе хочется меня убить. Но лучше не делай глупостей. Меня зовут Генрих Клингер, я – тренер Ассасинов сборной Германии по Cyber Drug System. Ты же слышал об этих играх?
Точно! Как я мог забыть. Этот спорт появился задолго до моего рождения, он пользуется чрезвычайной популярностью и является очень дорогостоящим. Вроде бы один билет на матч Чемпионата стоит около 7 тысяч евро.
– Я вижу, ты задумался. Наверняка догадываешься, что я хочу тебе предложить. Ты заинтересовал меня. Я считаю, что из тебя получится отличный Ассасин. А нашей сборной он очень нужен.
– Никогда не употреблял CD и вообще без понятия, какие там правила, что нужно делать и как. Меня не очень привлекает Ваше предложение.
– А что, если я скажу… об освобождении от уголовной ответственности? – Генрих положил на стол папку. – Это контракт. Можешь прочесть, подумать. Я никуда тебя не тороплю. Пойми, Вольфганг, наша сборная имеет все шансы стать лучшей в мире, если в команде будет хороший Ассасин. Я вижу, что ты профессионал по части убийств, не так ли? Кто учил тебя обращаться с оружием?
– Какое Вам дело? – я лениво листал контракт. Написан сухим юридическим языком, в котором я почти ничего не понимаю. – Было, кому учить. Извините меня, конечно, но я считаю это все абсолютной чушью. Меня не пугает уголовная ответственность. Хотя бы в тюрьме меня оставят в покое.
– Жаль, – Генрих забрал папку и поднялся. – Насколько я знаю, у Анны проблемы с выяснением местонахождения настоящего орудия убийства. Думаю, я могу подсказать ей, где стоит поискать.
– Подожди! – я резко схватил его за локоть. Видимо, это движение привело Генриха в восторг, его глаза странно заблестели. – Откуда ты …
– Я вижу, ты все-таки заинтересовался моим предложением. Давай теперь поговорим, как взрослые люди, – он снова сел за стол и протянул мне папку с контрактом. Я рассеянно пролистнул его и внимательно посмотрел на Генриха. – Друг мой, я могу обеспечить тебе свободу и конфиденциальность. А также помогу забрать твой нож, раз он так много для тебя значит. Но ты, взамен моих услуг, подпишешь этот контракт и пообещаешь мне никого не убивать здесь… и быть таким же великолепным убийцей там, в псевдовиртуальном пространстве. Ты согласен? Только представь: тебя ждет слава, деньги, поклонники. Если ты добьешься успеха, о тебе заговорит весь мир! И никто не вспомнит о том, что ты убил плешивого неофашиста и его женушку. Все будут поклоняться твоему таланту.
– Я не хочу внимания. Мне не нужно это.
– Хочешь так – будет по-твоему. Будут боготворить твоего персонажа. Так даже интереснее, да. Некий Инкогнито – гениальный игрок, воплощение скромности и самой Смерти… Разве это не прекрасная перспектива? И я прошу всего ничего – подпись, одна маленькая подпись. И она изменит твою жизнь! Через несколько лет ты со смехом будешь вспоминать о своих колебаниях, потому что каждый второй мечтает занять кресло Ассасина сборной!
– Где… поставить подпись?
– Я знал, что ты умный парень, Вольфганг. Я ни капельки в этом не сомневался, – Генрих протянул мне ручку и перевернул несколько страничек контракта, указывая строчки, возле которых я должен поставить подпись. – А теперь мне нужно сказать пару слов Анне. Не переживай, все будет хорошо. Жди здесь.
Он забрал папку, положил во внутренний карман легкой джинсовой куртки ручку и спешно вышел из комнаты. Я остался сидеть, глядя в одну точку. Как так получилось, что я согласился? Я ведь даже не прочел контракт достаточно внимательно и не знаю его условий. Папа всегда говорил мне узнавать все подробности перед тем, как давать согласие на что-либо. Да, разумеется, я не понял бы всех тонкостей договора, но хотя бы для спокойствия и «чистой совести»…
– Если бы ты не был моим бывшим одноклассником, я ни за что не отдала бы тебе его. Но учти, Генрих, если он провалит отбор или совершит даже мелкое преступление, будучи на свободе…
– Не переживай, дорогая. Я с удовольствием верну его тебе. А теперь вынужден откланяться, у нас много дел. Завтра я переведу деньги и поговорю о твоем повышении. Еще раз огромное спасибо.
Когда Генрих вел меня на улицу, к автомобилю, я совершенно не смотрел по сторонам. Я все еще не мог отойти от шока. Все как-то настолько сумбурно, как будто сценарист вообще не продумал этот период моей жизни. Я до сих пор не в силах понять, что же заставило меня подписать чертов контракт и согласиться на все условия Клингера. Возможно, я поплачусь за свою неосмотрительность. Надо же, захотелось плыть против течения. И все же, раз мне предоставлен такой шанс, нужно попробовать.
На улице нас встретил большой внедорожник бутылочно-зеленого цвета с эмблемой Тренировочного центра Cyber Drug System на капоте. Я обернулся – у выхода из полицейского участка стояла Анна. Наши взгляды пересеклись:
– И не забудь выслать мне один билетик на свой первый Чемпионат, Адельхайм! – съязвила она. Я предпочел промолчать – сейчас это будет более мудро.
– Любой следователь готов проклинать этот автомобиль, – весело откликнулся Генрих. – Мы в общей сложности забрали 73 человека из всех полицейских участков страны.
– Подождите, а… зачем? Они не подошли на роль Ассасина? – кажется, у меня все похолодело внутри. Им нужен кто-то еще? Зачем? Почему их так много?
– Ах да, я забыл тебе сказать… Контракт, который ты подписал, является выражением твоего согласия на участие в отборе, который будет проходить весной следующего года. Там и решится, кто же станет Ассасином сборной, – заметив мое беспокойство, он тут же добавил. – Односторонний отказ от этого контракта невозможен, но для тебя я могу сделать исключение, пока мы здесь. Анна с радостью примет тебя обратно.
Из двух зол нужно выбирать меньшее. Но сейчас я окончательно запутался. С одной стороны – эта угрюмая стерва, которая только и ждет, когда ее похвалит начальство. С другой стороны – богатенький болван, который загорелся идеей создания идеальной команды. И посредине – я, которому ничего не нужно, кроме отцовского ножа, который я смогу забрать, если последую за Клингером.
– Ну что? – прохладно спросил Генрих, но глаза выдавали его с головой – он все же заинтересован во мне.
– Я согласен.
– Вот и замечательно. Садись. Я думаю, для тебя найдется комната в местном Игровом Центре, а завтра мы поедем в Главный Тренировочный Центр страны! Там просто потрясающе. Разработчики, тренера, доктора. Двадцать семь кресел, пять игровых реальностей, более сотни различных заданий для всех классов! Подготовка проходит быстро и эффективно!
«И поэтому наша команда до сих пор считается одной из худших», – подумал я, уже почти не слушая Генриха. Перспектива стать спортсменом меня не привлекала, но я знал, ради чего согласился на это безумие.
Мои цели должны оправдывать средства.
