Автор Тема: Искушение  (Прочитано 2750 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн grigorandi

  • Заинтересованный
  • *
  • Сообщений: 19
  • Репутация +3/-0
    • Просмотр профиля
Искушение
« : 08 Апрель 2010, 23:28:52 »
Силуэт дежурного ординатора в дверном проеме тревожно окликнул ее:
- Ирина, у нас огнестрел!!!
Хирург Ирина Пучковская убрала под стекло фотографию сына и, сдернув с вешалки халат, поспешила за ординатором. Подходя к оперблоку, они увидели в нише стены двух крепких парней в кожаных куртках, смахивавших обликом на бандитов из сериала – руки парней были в крови. Ирина с опаской покосились на визитеров, спросила шепотом:
- Почему посторонние разгуливают?
- Так они и привезли его. Подняли хай до неба в приемном покое…
- А здесь-то, что они делают?
- Да я объяснял, объяснял: нельзя шататься, им хоть кол на голове теши!
Ординатор Леня конфузливо пожал плечами и снова оглянулся на отдаленных бандитов – те будто удавы наблюдали за ними: войдут ли врачи и сестры в операционную или попытаются отлынить.
Извлеченные из тела бандита пули уже лежали в ванночке – ни одна из них не задела жизненно важных органов. Ирина устала. Она скользнула взглядом по аристократичному лицу раненного, кажется, дружки зовут его Русланом, по глянцевито мерцавшим кровью пулям, белым кафельным стенам… Двенадцать лет своей жизни, почти круглосуточно, провела она в этих опостылевших стенах, зарабатывая на кусок хлеба себе и ребенку, отчего ее единственный сын Сережа рос, по сути, без материнского присмотра. Сын умер от передозировки героина шесть дней назад.
Ирина опустила голову, бандиты не должны видеть ее слез.
Визитеров в коридоре прибыло. Уже пятеро бритоголовых громил в кожанах обступили ее и ординатора Леню плотным кольцом.
- Че ревешь «белуга»? – воскликнул атлет с рябым лицом. – Кранты Руслану?
- Я вам не белуга, я врач первой категории. А вот вы для меня никто! Жив ваш гангстер, жив. Это хороших людей бог наказывает, а таких как вы…
Ирина отважно разомкнула круг насупленных парней и по строевому зацокала каблучками по коридору. Леня юркнул было в образовавшуюся брешь, но стальные пальцы бандитов стиснули ему запястья.
- Лепила, в ментовку не сообщай. Просим, как человека, - произнес с угрозой в голосе бандит по кличке Седой.
Один из парней послушно его взгляду сунул в карман Лене увесистую пачку денег, тот затараторил.
- Что вы, что вы, что вы? Не могу, нет, нет, не имею права.
- Имеешь, - возразил Седой. - Имеешь.
- Да поймите, кореша, вы по своим понятиям живете, медицина – по своим! Завотделением начнет листать его историю болезни и первый вопрос к Лене Гудзику, это я, почему не вызвали милицию, извините, ментов?
Парни мрачно переглядывались, ожидая решения от Седого. Он вырвал у Лени деньги вместе с карманом халата, брезгливо шевельнул рукой, мол, исчезни с глаз.
Леня расхаживал по кабинету ординаторской с выражением глубокой скорби на розовощеком лице – ждал приезда милиции. В руке он держал трубку, которую всегда раскуривал в наиболее ответственные моменты жизни. Ирина кашляла, она могла бы выгнать Леню в соседний кабинет к травматологам – курякам, но стоически терпела табачный дым: похоже, интеллигентный юноша переживает стресс, видимо впервые пообщался с уголовниками. В кабинет ворвалась постовая сестра:
- Они увезли его!
-Что значит, увезли? – всполошилась Ирина. – Зачем? Подъем!
Все трое быстрым шагом проследовали к реанимационной палате, где должен был находиться раненный.
Действительно, койка была пуста. Возле порога валялась опрокинутая капельница. Леня едва не упал, поскользнувшись в луже растекшегося по полу лекарства. Дежуривший возле уличной двери пенсионер с пустой кобурой виновато промямлил им, мол, мужики предъявили удостоверения, он тут не при чем.
У Ирины кружилась голова, она измерила себе давление, присвистнула. После похорон сына она предпочитала единственное лекарство – коньяк. Залпом опрокинула рюмку, но не позволила выпить Лене.
- Тебе нельзя. Как будешь разговаривать со следователем?
- А ты? – обиделся Леня.
- Меня сменит Игнатов, он уже в дороге, на хоккее задержался. Я – домой, домой, сил моих больше нет!
Ирина еще раз взглянула на фотографию сына под стеклом, всхлипнула…
На улице бесновалась пурга, снежная крупа обожгла лицо. Ирина накинула на голову капюшон старенькой дубленки и, защищая лицо локтем, побежала к дороге, надеясь поймать случайное такси. Смутный сквозь кружево пурги силуэт БМВ не вызвал у нее подозрений. Внезапно ее подхватили со спины крепкие мужские руки. Ирина не успела закричать, узнав горбоносое с запалами щеками лицо.
- Садись в машину, - приказал Седой.– Вреда не причиним. Отвечаю.
И она повиновалась. Мгновенно набрав скорость, машина помчалась по безлюдным заснеженным улицам.
Странное дело, но она не испытывала сейчас должного страха, возможно оттого, что с обеих сторон ее поддерживали литые мужские плечи. С того самого проклятого дня, как муж предал их с сыном, минуло почти пять лет. И за все эти сумеречные годы мужская рука ни разу не коснулась тела Ирины. Конечно из-за моего повелительного взгляда, чиновничьей улыбки, часто размышляла она с горечью.
Первые минуты пути Ирина вглядывалась в обледенелое стекло, запоминая маршрут, но веки быстро отяжелели, и она будто провалилась в колодец – уснула.
Она очнулась в момент, когда Седой переносил ее на руках через девственный сугроб. Весьма бесцеремонно бандит опустил непривычную ношу на крыльцо бревенчатого дома.
Ирина огляделась. Над головой со скрипом раскачивался фонарь, высвечивая то необычайно высокий забор с колючей проволокой поверху, то волкодава на цепи, зверь захлебывался лаем... Теперь она испугалась по настоящему, она оцепенела от липкого животного ужаса.
- Г, г, где мы?
- Иди за мной, не споткнись о порог.
С трудом переставляя ноги, узница вошла следом за Седым в комнату и тут вовсе обморочно ослабела, увидев на засаленной тахте прооперированного ею Руслана. Он был по-прежнему без сознания. Сидящие вокруг него парни вперили тяжелые взгляды в лицо Ирины – она застыла немым изваянием, совсем потеряв дар речи.
- Ну, и, что уставилась? – буркнул Седой. – Работай, работай…
Сняв перчатки, пальто, Ирина проверила пульс на руке Руслана. Осторожно откинула покрывало и внимательно осмотрела повязки. Вздохнула с облегчением, не обнаружив на бинтах свежих следов крови. Брезгливо понюхав одеяло, она с подчеркнутой вежливостью в голосе спросила Седого.
- Извините, а есть чистые простыни?
- Завтра будут. Составь список лекарств, инструментов. Жить останешься здесь. Пока он не поправится.
- Что?!! – вскрикнула Ирина.
- Здесь!
Она рухнула на стул, слезы градом хлынули из глаз. Бандиты переглядывались с недовольным выражением лиц.
- Ну, и что уставился Репа? – зло рявкнул Седой. – Лечи тогда сам.
- Ты чего, Седой? Менты уже наверняка в больнице. Мы и так спалились, свидетелей уйма. А если она завтра не выйдет на работу? Наши рожи верняк расклеят на всех углах! - пробубнил Репа, атлет с рябым лицом.
- Не паникуй. Уж твоя-то рожа десять лет у ментов на примете. А она заяву напишет на отпуск. Самое время отдохнуть, сына схоронила…
- Откуда знаешь? – изумился Репа.
- Я тебе че, пацан? – оскалился Седой. – Это вы, ботва, не хрена не знаете…
Седой обернулся к плачущей Ирине.
- Ну, ну, не обидим. Жить будешь в той комнате. Все на выход!
- Подождите, - окликнула его Ирина.
Седой придержал Репу, оба подобно конвоирам встали по сторонам от нее.
- Дайте, пожалуйста, лист и бумагу. Напишу заявление на отпуск…
По мере того, как Ирина писала и писала список потребного ей белья, одежды, лекарств, хирургических инструментов, лица бандитов мрачнели и мрачнели. Они недоуменно переглядывались, Репа и вовсе раскрыл рот от удивления, как школьник. Ткнул пальцем в строку: «Семь женских плавок размер 44 фирмы «Дикая Орхидея», семь бюстгальтеров третьего размера фирмы «Бюстье», семь пар колготок «Троечка» «Инканто»…
- Ты че, дуркуешь над нами?
- Цивилизованные люди каждый день меняют белье. Вы разве не слыхали о таком? – Ирина едва сдерживала истерический смех.
Седой прицыкнул на Репу, он понимал состояние пленницы. Хмуро спросил.
- Ну, а лекарств-то, зачем столько? Год будет болеть?
- А я не знаю, что с ним станет завтра! Может развиться и перитонит, и отек легких – вы уверены, что не простудили его, пока везли? А какая группа крови у него? На какие лекарства аллергия? А кто будет сиделкой при нем?! – голос Ирины сорвался на крик. – Кто станет подкладывать ему судно, обмывать его? Я? А туалет в сугробах? Как ему ходить туда? На чем сидеть? Ты сам болел чем-нибудь кроме даунизма!? – Ирина приблизила горящие глаза к лицу опешившего Репы.
Седой отвесил ей звучную пощечину, грязно выругался.
- Закрой пасть, истеричка. Мы не глупее тебя… Другого туалета не будет. Точка. Трусы и нагрудники поносишь фабрики «Большевичка». Точка. К утру простыни, одеяло привезут. Лекарства, железяки тоже. Найдем и сиделку. А не умеешь врачевать, скажи честно, зарою под крыльцом…
Седой исподволь наблюдал за реакцией женщины, затем приказал Репе.
- Позови Дуная. Будете с ним сиделками. Утром привезу кого-нибудь.
- Почему утром? – возразила Ирина, переборов страх. – Ему уже сейчас необходима капельница, промидол, антибиотики, тонометр, градусник, шприцы… Извините меня, но это нужно срочно!

Оффлайн Oliver Fox

  • Решительный
  • *
  • Сообщений: 52
  • Репутация +7/-0
  • Пол: Мужской
    • Просмотр профиля
Re: Искушение
« Ответ #1 : 20 Апрель 2010, 11:32:04 »
Вполне неплохо написано. Начало правда не очень привлекает, а вот от второй половины рассказа прям оторваться не мог. Вполне поучительно, не стоит от преступников ждать ничего хорошего..
Только вот наличие тюремного жаргона слегка режет мой слух, но в данном случае без этого никак.
Еще, на мой взгляд, не хватает описаний местностей, не очень подробно описаны персонажи. И вот историю с сыном-наркоманом можно было как-то более живее разыграть. Ну т.е. добавить какие-то истории из его наркоманской жизни.. Тогда бы в рассказе присутствовала не только тюремная лирика, но и наркоманская ;)
« Последнее редактирование: 20 Апрель 2010, 11:32:44 от Oliver Fox »

Оффлайн Ева Арданск

  • Решительный
  • *
  • Сообщений: 81
  • Репутация +12/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: Искушение
« Ответ #2 : 15 Май 2010, 11:23:55 »
Да и начало интересное  :)  мне кажется, что добавлять что-то не обязательно.  Целостность смысла и так присутствует :)
Быть несчастным - привилегия, быть счастливыи - искусство...