Автор Тема: Моя любовь глава 1  (Прочитано 2558 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн Ирина Табачникова

  • Читатель
  • *
  • Сообщений: 1
  • Репутация +0/-0
    • Просмотр профиля
Моя любовь глава 1
« : 23 Январь 2011, 16:23:03 »
Моя любовь

Ирина Табачникова

© Ирина Табачникова

Глава 1

Как мы с Сашей стали любовниками, я помню как сейчас. А вот почему у меня так получилось, это совсем другой вопрос. Тут можно говорить очень по разному. Можно сказать: моральная распущенность в особо циничной форме, так сказать, блядь в кубе, правильно, инцест еще никого не украшал. Моральное уродство, даже подсудное дело вроде бы. Общественная опасность, изолировать от общества.

Мое приватное мнение, меньше бы общество подглядывало в замочную скважину, что люди в своих четырех стенах в любви и согласии в постели делают, лучше было бы всем, кроме ТВ и прессы, конечно. Насилие в семье, другое дело. Тут надо без разговоров сразу яйца отрезать и на помойку выбросить.

Но можно сказать и так – это любовь, для любой женщины святое слово, но возмущаться нечего. Любовь в паспорта не смотрит и даже на степень родства внимание обращает не всегда.

У меня – любовь. Доказывать не надо. Хотя бы вспомнить, как я прошла бульдозером по своей только что начавшейся семейной жизни, оставила без отца свою новорожденную малышку, когда в разнос пошла. И назад не оглянулась, как мой новый муж ни умолял, и ни разу не пожалела. Вопреки рассудку, по велению сердца - если не с любимым, то ни с кем. И до этого еще много чего.

И у Саши – любовь, для меня очевидно, доказывать не надо. Просто вспомнить, как он, мой  единственный, много лет спустя и после всего зла, что я натворила, ко мне из Самотлора мчался. Руку и сердце предложить. «Мам, будь мне женой». Это уже не мальчишка, это взрослый человек сказал.

Или каково ему было, когда мы во Внуково прощались, как мы тогда думали, навсегда. Столько ему пришлось перестрадать, может больше, чем мне, и не забыл, помнил, любил, надеялся, ждал.

Можно ли сказать, что любовь оправдывает все, и инцест тоже. Опять это слово, колючее как кусок жести. Нет, конечно, все не оправдывает, если вообще. Меня в Сашкиных глазах, да. Мне этого достаточно. Было много счастья, много чего пережили, а как это назовут, нам с ним, в общем-то, наплевать.


Но это потом, а когда он меня первый раз вые…л, все выглядело совсем по другому. О моральных материях я не думала, сейчас такое впечатление, что я тогда вообще не думала. Запретная страсть сорвала меня с моих непрочных моральных якорей, и меня несло без руля, ветрил и мысли в голове.

Если одним словом, дала, и все. Как влюбленная школьница. Даже внешне это так выглядело. Я стою как девчонка-соплячка в трансе, первый раз в первый класс, и руки опустила, а мой мальчик, как ему по штату положено, на мне подол задирает. А я даже «кыш» не сказала. Один раз вполголоса что-то сказать, даже взглянуть, было бы достаточно. Пожалуй, все-таки блядь, ну, может, не в кубе, в квадрате.

Сашке тогда было пятнадцать лет, уже вытянулся, выше меня на голову, и раздался в плечах, это из-за бассейна и спортзала, конечно. Ходил туда всегда охотно и очень регулярно.

Мой Саша очень красивый. Большие серые глаза широко расставленные, ресницы пушистые, темные брови, как кисточкой наведены, скулы выступающие, сходятся к подбородку. Волосы точь в точь мои, густые, светлые с оттенками спелого пшеничного поля, завиваются локонами. Любая девушка позавидует.

В общем-то, все это мое, мы с Сашей вообще очень похожи, но у меня как бы немного не так расставлено, чуть-чуть не те пропорции, что ли, и, главное, нос. Главный враг русских женщин вообще, по-моему. Лермонтов где-то писал, в России пары стройных женских ног не найти, а по-моему по-настоящему красивый нос еще реже. С ножками у меня как раз все в порядке, а вот нос, не то чтобы картошкой, не та форма.

Вот рост у Сашки точно не мой, это у него от отца. Я, когда в университете училась, из-за своего роста сильно переживала. Я тогда очень много спортом занималась, теннис. Но больших успехов не было, рост маловат.

От тех времен фигура у меня то, что называется спортивная. Талии как у моделей, десять сантиметров в поперечнике, конечно, нет и быть не может, спортивная, мускулы развитые. Но и живота нет и не будет, слишком для этого подвижная. И ляжки как надлежит быть, с мое по корту поскачешь, у любой отрастут. А вот титьки после Сашки обвисли. Я его долго грудью кормила, был очень жизнерадостный, громко орал, было жалко отнимать.

В общем, привлекательная, и даже очень, это да, если без ложной скромности. Но настоящей красавицей не назовешь, при смутном свете разве что. А у Саши даже и нос прямой, тонкий, уж не знаю, от какого предка ему достался.

Красавец. Я его мама и любящая женщина, мое мнение предвзятое, по другому быть не может. Но тут и спрашивать никого не надо, достаточно раз увидеть, как на него на улице бабы всех возрастов пялятся. Еще остановится и вслед смотрит, паразитка.

У мальчишек в этом возрасте часто по лицу прыщи, гормоны бушуют, созревание, а у Саши и тогда лицо было чистое, светлое. Может, тут Люськины женские гормоны посодействовали, если так, спасибо и на том.


Мы с Сашей стали особенно близки с его восьмилетнего возраста, когда в самую разруху мой муж слинял со своей еврейкой в Израиль, и мы оказались вдвоем. Двое плечом к плечу в этом новом, равнодушном и безжалостном мире. Двое против всех, такие вот шахматы, только здесь если съедят, то взаправду.

И ничего. «Двое начинают и выигрывают», такой у нас с ним этюд разыгрался, в конечном счете.

Был моя надежда и опора, беда и выручка. Он, когда любимый им отец ушел, стал не по годам серьезный. Колотилась как рыба об лед, при нем сопли не распускала, но он, умница, видел, что  жизнь для меня не мед и не сахар. И старался, помогал, как умел.

Было время, я утром ухожу, шесть утра, я тогда на вещевом рынке торговала, он спит. Бывало, я поздно вечером притащусь, он спит. Прибрано, ничего не валяется, пол на кухне подметен, посуда помыта. Один раз только показала, потом пару раз напомнила.

Чайник на плите еще теплый, для меня вскипятил, когда ложился, чтоб чаю попила, как вернусь. Это он уже сам, я не говорила. В холодильнике лежит все по списку, с утра  деньги и список оставила, где-то нашел, отстоял очереди, купил. Не сын, золото. Молиться на него была готова.

Конечно, это опять предвзято. Мамы на своих сыновей сквозь фильтр смотрят, темное не замечают, а розовое видят там, где его и не лежало. Дома я в то время жила очень замкнуто, я тогда ни с кем не общалась, буквально, никто из бывших знакомых Сашу и в глаза не видал.

Только, был вот такой случай. Началось с того, что какой-то алкаш захотел у меня забрать выручку. Еще издалека было видно, жажда похмелиться у него страшная. Подошел, из-под полы показал нож. Тускло блеснуло лезвие. Я не далась, заорала, схватила скалку, под прилавком держала. Я скалкой замахала, он ножом, и зацепил. Торговки вокруг завопили, переполох в курятнике, алкаш сделал ноги.

Дело было поздней осенью, сыро и очень холодно, весь день под открытым небом. На мне десять одежек, все теплые вещи в доме на себя напяливала, может, это выручило.

Трогать меня забоялись, вдруг кишки вылезут, только под голову пачку джинсов с моего прилавка подложили. Правильно сделали, наверно, все равно кровь бы не остановили, никто же ничего толком не умеет. Вызвали скорую.

Лежала в холодной грязи, вокруг меня галдят взбудораженные товарки, перед глазами мелькают их заляпанные грязью сапоги. Сильная боль в паху, почти нет мочи терпеть. Кажется, там у меня все слиплось от теплой крови, и подо мной кровищи натекло много, приподняла голову, вижу, как из-под меня сочится кроваво-грязная жижа, кровь, смешанная с жидкой базарной грязью. Куда же он там мне, мне было очень страшно.

Подозвала одну пожилую товарку, немного знакомую, нацарапала для нее на бумажке адрес, отдала ей выторг, сколько набралось, очень просила, чтобы передала Саше и присматривала, если сможет и сколько сможет.

Попал он мне по левой ляжке, возле паха, с внутренней стороны. Куда он там мне метил, страшно подумать. Рана глубокая, к счастью, сухожилия не задел. Зашивали небрежно, шрам остался заметный. Хорошо хоть высоко и с внутренней стороны. Даже на пляже не очень видно, если непристойных поз не принимать.

Потом, много лет спустя, когда я стала его женщиной, Саша, бывало, его целовал. Когда отдыхали, пристроится у меня между ног и проводит губами и кончиком языка, его теплое дыхание. Я лежу, закрыла глаза, руку на его кудрявую голову положила, вся расслабленная, рукой-ногой пошевелить не хочется. Так хорошо, век бы так было.

В больнице я провалялась недели три. Саша меня в больнице навещал, в первый и, ох, совсем не в последний раз. Такая у нас с ним жизнь получилась, драма, несчастье и тут же больничные запахи, запах страданий, зеленые халаты, неживой флуоресцентный свет, бесконечные больничные коридоры, я в больничном, и Сашка тут, с большущими своими глазами. Хорошо хоть не снится.

Та пожилая торговка порядочной оказалась. Мой товар прибрала, я потом проверяла, ничего не пропало. Даже джинсы из пачки, которую они мне под голову подложили, не испачкались в крови, к счастью. Я потом грязь оттерла и распродала. Деньги она отдала Сашке до копейки, потом своего времени не пожалела, приходила каждый день. Что-то ему готовила, стирала даже.

Она и сейчас у меня работает, в бухгалтерии одного там филиала зарплату начисляет. Я ей обменяла квартиру, чтоб до работы близко. Она уже давно на пенсии, я сказала, пока хочешь, оставайся.

Но дело не в этом. Она на Сашу за это время посмотрела и потом всем торговкам уши прожужжала, какой у Вали сын прекрасный, умный, серьезный, старательный, как маму любит, как за нее переживает, далее по списку, хоть сейчас в музей под стекло. Мне было очень приятно слушать.

Он и тогда красивый был, про это не рассказывала. А уж немного спустя, когда он за мной как-то раз зашел, и мои товарки на него попялились, так стал вообще легенда, до сих пор рассказывают (шучу, нет давно того рынка, сама же потом руку приложила).


Дело, конечно, не только в этом, не только в Сашиной помощи. Как дорога и важна для женщины такая каждодневная заботливая внимательность, мужчинам не понять, а женщинам объяснять не надо. Но если б не Саша, я бы, может, рукой махнула, пропади все пропадом. Пошла бы по рукам, на трассу, спилась бы. Обычное дело, насмотрелась. Сейчас давно никто уже и не знал бы, где мои косточки тлеют.

А тут он, притих, смотрит серьезными глазами, одни глаза на лице, а в холодильнике давно пусто, в кухонном шкафчике пустые банки «Гречка», «Манка», «Сахар» и початый пакет из грубой бумаги с серыми макаронами. И это обед на сегодня, завтра и вообще. Поревешь, чтоб он не видел, намотаешь сопли на кулак и дальше, вперед и прямо.




Оффлайн Ryukami

  • Заинтересованный
  • *
  • Сообщений: 22
  • Репутация +1/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: Моя любовь глава 1
« Ответ #1 : 11 Апрель 2012, 16:41:59 »
Очень... сильно, цепляет за душу. Даже не понятно, хорошо это или плохо. Просто сильно.
Девочка одна в целом мире. Потому она его богиня.