Пиджак в сине-голубых тонах, как фантазия посреди жаркого лета.
Части пространства в форме твоего тела, заполняются, шаг за шагом, и облако над головой густеет, а в деревянном лотке с яблоками иногда находится одно червивое яблоко.
Продуктовый рынок и запахи.
Толпа заставляет солнце светить ярче, а тебя щуриться и потеть.
Толпа заставляет ветер дуть сильнее, а тебя часто поправлять волосы засаленными пальцами.
Толпа сгущает воздух, а ты дышишь громко и тяжело.
Чтобы не погибнуть, ты нарочно становишься особенным, вспоминая, как вдохновлялся движениями собственных ладоней и тенью их на стене.
Ты, ни в чем не виноват и сегодня нутро попросило яблок.
Полосатая майка на толстой женщине за прилавком такая же, как если дышать в бумажный пакет. Пухлые губы её складываются в узор, а изо рта высыпается жаркий песок, шипя, как гремучая змея, слово.
Ты платишь цену за килограмм, и уставший старик садится у соседнего прилавка на сколоченный из реек ящик.
В твоих руках опухшая авоська и ладони, на время, уже не подобны музе, но дождь всё же может начаться – облако над головой почернело. Ты всё время думал о нём, и не выпускал этой мысли из головы, как ребёнок держит за нить воздушного змея, рвущегося ввысь.
Толпа не любит дождь, так же сильно, как любишь его ты, за то, что толпа не любит дождь.
Воздух стал легче и чище, а ты перестал приоткрывать рот для вдоха, и уже шел отсюда, помня, что ночью на небесах зажигаются звёзды.
Раскалённый асфальт недоумённо отзывался шлепок за шлепком о подошвы твоих сандалий, когда туча заслонила собой солнце.
Полил ливень, а ты сидел на скамье у дерева - зеленые липы были похожи на фонтаны, растущие прямо из земли. Они укутывали аллею запахом, но ты первый раз откусил кусок от зелёного яблока. Сладкий аромат его и свежевыжатый сок в купе с крупицами прохлады на коже, от падающего дождя. Верно. Здесь ты первый раз поцеловал её – и чувствовал то же самое.
В последний же раз – ты целовал её, как память. Как целуют плиты на могильниках. Но, чтобы повторить это, нужно сделать всё по-другому, а ты не нашел на рынке ни изюма ни кураги.
Яркое впечатление постепенно покинуло лёгкие, и ты стал размышлять о том, что мотылёк бьётся о стенки картонной коробки до тех пор, пока не знает, что он мотылёк, который бьётся о стенки картонной коробки. Его крылья стираются в порошок – эта пора не наступит никогда.
Кто-то давным-давно построил тебе весь космос, но другой кто-то до сих пор, зачем-то, конструирует летательные аппараты.
Ты умер, и больше ничего не существует, ведь мы смотрели на мир из тебя.
Но теперь, давай оставим на время субъективность и твоё сознание. Теперь мы нечто другое. Мы смотрим на твоё бездыханное тело сверху вниз, а затем поднимаем глаза.
Ночью, на небесах, по-прежнему зажигаются звёзды.
