Автор Тема: Я всегда поступал правильно.  (Прочитано 2143 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн Dolly Do

  • Графоман
  • *
  • Сообщений: 1066
  • Репутация +62/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Я всегда поступал правильно.
« : 18 Июнь 2012, 21:45:07 »
 Рассказ писался долго, тяжело и получился, как мне кажется, очень сомнительным. если кто-то осилит, буду очень признательна)


Аркадий сидел на диване в коридоре Городского здания суда и беспокойно постукивал вспотевшей ладонью по подлокотнику.
     Она только вошла в один из кабинетов. Огромные часы раздражающе тикали.
     Просидев в напряжении еще несколько минут, он резко вскочил и принялся ходить взад и вперед.
     Как же отвратительно тикали часы! Каждый тоненький писк оставлял на сердце кровавую отметину. Заложив руки за спину, Аркадий смотрел в окно. Солнце сияло с такой искреннею радостью, что трудно было поверить, что что-то на земле может быть таковым, когда душа полна гнилого, могильного холода.
     «Да что, собственно, такого я сделал? - Ленивые мысли, не имеющие никакого отношения к самому Аркадию, полились вдруг в его сознание. - Что значила жизнь той девчонки? Да сотня, тысяча таких жизней не сравнится по ценности с моей свободой! Она бы вышла замуж за какого-нибудь сопливого слесаря и перебивалась недоваренными макаронами от зарплаты до зарплаты! Или снюхалась бы с пьяницей, который изо дня в день задавал ей жару кулаками, избегая попадать по лицу, чтобы соседи ни в коему случае не прознали про побои. Ну и прожила бы она лет до шестидесяти, а уже в тридцать растеряла бы всю свою красоту в придачу с популярностью и всеобщей любовью. Кому нужна неудачница? Кому она вообще нужна? Я сделал ей одолжение.
     А ее сестра? Эта забитая девчонка, зашедшая в кабинет с десяток минут назад. Неужто с ней судьба будет милостивее? Не смешите меня! - На этой мысли положено было бы расхохотаться, но Аркадий оставался так же невозмутим, словно эта мысль была вовсе не его мыслью, а просто плодом холодного, расчетливого ума, все еще не желавшего умирать. - Ей два пути. Или до смерти куковать в родительском доме и засыпать, каждую ночь обнимая плюшевого зайца или стать кому-нибудь дешевой подстилкой. Неужели не лучше послужить разумной цели? Послужить мне. Разумеется. Я не сделал ничего дурного. Я поступил правильно. Я всего поступал правильно.»

       
 Аркадий увидел ее несколько недель назад из окна своего автомобиля. И тут же понял, что она идеальна. Разве могла хоть одна женщина быть столь притягательной и необычайной? Она отличалась ото всех. Во внешности таилось нечто светлое и легкое, словно тело ее соткали чьи-то умелые руки из лунного света. Кожа тонкая-тонкая, почти прозрачная, кажется, что вот-вот, и она порвется от неловкого прикосновения. Светлые волосы, пронизанные солнцем, пушились и мило торчали в разные стороны.
     Она сидела на скамейке и читала книгу. Иногда ее личико озаряла ясная улыбка, когда она, очевидно, добиралась до своего любимого эпизода. Тонкие пальчики взволнованно теребили край страницы. Она была полностью в том мире, о котором читала.
     Аркадий смотрел на нее долго, до половины опустив стекло, пытаясь понять, что же в ней его так неотвратимо привлекло. Он даже слегка досадовал на себя за то, что не может оторвать своего взгляда. Совершенно обыкновенная, ничем не примечательная девушка, которую отчасти можно было назвать некрасивой. Но тем не менее Аркадий глядел на нее неотрывно и чем дольше вглядывался, тем больше замечал: пылающие взволнованным румянцем щеки, глаза, скоро перебегающие со строчки на строчку, светлый, слегка рыжеватый локон волос, упавший на лоб... Все это было так наивно, так мило, так по-детски забавно, что приковывало к себе взгляд, снова и снова.
     Через четверть часа Аркадий словно очнулся и послал своего водителя купить букет цветов в ближайшем цветочном магазине, передать его девушке, узнать ее имя и пригласить отужинать. На секунду его смутила возможность появления этой провинциальной, простой девушки в бедном платьице в приличном заведении рядом с ним, но он все же отмахнулся от этой неприятной мысли. Сейчас его интересовала только она.
      Когда водитель исполнил поручение и приподнес ей букет, девушка вся вспыхнула, залилась краской и взволнованно вскочила. Аркадий с умилением приметил, как разметались при этом по плечам ее русые кудри.


      Девушку звали Анной. Жила она в крохотной квартирке со своей старшей сестрой. Отец работал на Севере и раз в месяц присылал деньги, сумму приличную, которой однако едва хватало на оплату учебы в университете, содержание квартиры и еду.
     В тот роковой для нее день Анна проснулась поздно, чувствуя на своем лице горячие полосы света, проникающие сквозь оконное стекло. Погода стояла чудесная, истинно июльская. Солнце, в нежном ореоле перистых облачков сияло, точно начищенное медное блюдо, и жара стояла неимоверная. Было тихо, горячий воздух приятно обволакивал и баюкал. Анна любила такую погоду, любила сидеть в жаркий день у фонтана, чувствуя, как холодные брызги летят на нее, путаются в волосах и приятно леденят лицо.
     Чуть позже полудня она пришла в парк. Отчего-то именно в тот день Анна чувствовала себя по-особенному красивой. Она то и дело одергивала платьице в мелкий горошек, перешитое из бывшего маминого, и поправляла шляпку с колышущейся голубой лентой. На нее смотрели, как на девушку из прошлого века, случайно потерявшуюся во времени.
     Анна села на одну из пустых скамеек, сняла шляпку, положив ее подле себя и раскрыла книгу, зачитанную до дыр, с загнутыми уголками страниц, с исписанными ее рукой полями. Она любила писать в книгах свои мысли, словно так могла ответить на ту историю, которую ей преподносили, внести в нее нечто свое. Иногда эти пометки становились неотъемлемой частью повествования, и Анна удивлялась, когда не находила своей реплики в другом издании того же произведения.
    Прочитывая тот или иной свой комментарий, она улыбалась и смеялась даже иногда над собой, над мыслями, которые овладевали ею когда-то. Анна была так погружена в чтение, что когда к ней подошел пожилой мужчина с букетом белых роз, едва не вскрикнула от неожиданности.
 -Мой работодатель просил передать вам это. - Холодно проговорил мужчина и положил букет на скамейку, рядом со шляпкой. - А также велел узнать, как вас зовут и пригласить сегодня на ужин.
     Взволнованно и сбивчиво Анна представилась, но на предложение о встрече дала отказ и не взяла цветов.
 -Передайте, пожалуйста, мои извинения тому, кто вас послал. - Пролепетала она, схватила дрожащими руками шляпку и книжку и умчалась прочь.
То, что красиво — красиво. Даже когда увядает. То, что мы любим — мы любим. Даже когда умираем.
М. Горький. "Утро"

Оффлайн Dolly Do

  • Графоман
  • *
  • Сообщений: 1066
  • Репутация +62/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: Я всегда поступал правильно.
« Ответ #1 : 18 Июнь 2012, 21:45:52 »
  Изо всех своих сил Аркадий старался не злиться, глядя на худенькие плечики удаляющейся девушки. В бардачке машины все еще лежала глянцевая брошюрка, данная ему психологом, приглашающая посетить курсы по управлению гневом. Сколько бы он не пытался следовать советам профессионалов, проку выходило мало. Аркадий приоткрыл окно сильнее, желая глотнуть свежего воздуха, но вместо прохлады его легкие наполнили горячие потоки, которые раскаленным стеклом обожгли грудную клетку. Он выругался, чувствуя, как сердце начинает колотиться остервенело о ребра, как кровь приливает к лицу, а по телу пробегает крупная дрожь. Как же хотелось выскочить из машины, догнать девчонку, схватить ее за плечи и тряхнуть из всех сил. Рука Аркадия уже потянулась к дверной ручке. Он представлял, как стиснет в руках ее худенькие, слегка сутулые плечики, как разлетятся рыжевато-русые кудри и упадут на лоб, как личико исказится страхом и непониманием...
     Вдруг хлопнула дверь и водитель грузно опустился на свое место. Его появление остудило Аркадия, точно пощечина. От отдернул руку и резко выпрямился.
 -Анна. - Не хотя произнес водитель. - Ее зовут Анна.
 -Почему она не взяла цветов? - Спросил Аркадий хриплым голосом.
 -Не знаю. - Тот пожал плечами и завел мотор. - Может, она не любит белые розы?
     Машина взревела и сорвалась с места.



     
      На следующий день Аркадий снова увидел Анну в том же парке. Она была явно испугана — то и дело поднимала голову от книги и с беспокойством оглядывалась по сторонам. Но это выражение волнения отнюдь не портило ее лица. Напротив — Аркадий приметил это с удивлением — она казалась еще более прелестной.
       Он провел рукой по темным волосам, слегка взъерошив их, ослабил галстук и уверенным шагом подошел к девушке.
 -Вы не будете против, если я присяду? - Спросил Аркадий.
      Анна вздрогнула и подняла испуганный взгляд от книги.
 -Нет, конечно. - Пробормотала она. - Пожалуйста. Это вы отправляли мне вчера цветы?
 -Да, я. - Ответил он с легким оттенком удивления, сев рядом с Анной. - Как вы узнали? А, впрочем, это не важно. Меня зовут Аркадий.
 -Анна.
 -Я знаю. - Он очаровательно улыбнулся.
 -Да, просто было бы невежливо не назвать своего имени снова.
 -Расскажите о себе, Аня.
 -Анна, прошу. - Девушка бросила на собеседника недовольный взгляд и окончательно отложила книгу. - Называйте меня только Анной. Отчего вас интересует моя жизнь?
 -Жизнь любого человека интересна. - Прищурившись, ответил Аркадий.
 -Так почему же вы присели именно ко мне? - Анна вздернула брови. - В парке множество других людей, которым, быть может, оказалось бы интересно говорить с вами.
 -Не будьте такой наивной! - Воскликнул Аркадий, поставленный в тупик этим замечанием.
 -Отчего же? - Анна впервые улыбнулась, и личико ее при этом невероятно преобразилось, став еще более прелестным. Не дав Аркадию ответить, она отвернулась, чтобы взглянуть на крохотные наручные часики с потрепанным ремешком. - Ах, мне нужно идти. Простите меня.
      Она вскочила со скамейки, быстро надела на голову шляпку с голубой лентой и подняла оставленную книгу.
 -Позволите проводить вас? - Спросил Аркадий, тоже поднимаясь.
 -Если хотите. - Анна пожала плечами, словно даже после этого жеста не могла понять сути намерений Аркадия и тут же, не дожидаясь его, поспешила к воротам парка.
      Аркадий чертыхнулся и бросился вслед.


     
      Он нагнал Анну у самого выхода. Она остановилась, чтобы отправить кому-то сообщение, и ее тоненькие, легкие пальчики весело запорхали по клавишам потрепанного телефончика, а губы при этом то и дело подергивались радостной улыбкой.
      Когда она подняла глаза и увидела перед собой Аркадия, чье лицо было холодно и уже слегка подернуто гневом, она едва заметно удивилась.
 -Вы хотели проводить меня? - Спросила она, вдруг вспомнив причину его присутствия рядом, и рассеянно улыбнулась.
 -Да. - Скрипя зубами, ответил тот.
      Аркадий уже чувствовал волну гнева, поднимающуюся в его груди. Он уже знал признаки ее прихода, как симптомы опасной и заразной болезни. Пальцы начали подрагивать, лоб покрылся испариной, дыхание стало прерывистым и тяжелым.
 -Что с вами? - Улыбка тут же исчезла с губ Анны. - Вам плохо?
     Она взволнованно коснулась холодной маленькой ручкой его щеки, и это ободрило Аркадия. Он, к своему удивлению, почувствовал, как гнев отступает, повинуясь этим крохотным, слабеньким пальчикам, мгновение назад трогавшим его лицо, но уже в испуге и волнении отдернувшимся.
 -Нет, все... все хорошо. - Пробормотал он, испытующе глядя в распахнутые, полные участия, карие глаза. Аркадий ждал, что она отвернется, смутившись его, но Анна отвечала ему тем же долгим взглядом.
      Это нельзя было назвать искрой или иным действом, произошедшим между мужчиной и женщиной. Этот взгляд Анны значил не интерес, а лишь доброту и озабоченность состоянием совершенно чужого человека, который ни с того ни с сего вдруг вздумал проводить ее.
       После этого момента Аркадий понял, что она никогда его не полюбит. Он сам не мог объяснить этих мыслей, но просто знал, что эта девушка, такая странная, почти ненормальная, но такая необыкновенная и прекрасная никогда не будет принадлежать ему.
       Проблема состояла в том, что он не мог смириться с этим. Характер и принципы не позволяли просто признать невозможность победы.
       Но Анну, казалось, это ничуть не волновало.
 -Вы идете? - Спросила она все еще взволнованно. - Я спешу, сестра ждет меня...
 -Да, да. - Задумчиво пробормотал Аркадий, и они, бок-о-бок, направились через площадь к старым домам, давно готовящимся к сносу.


 -Благодарю вас. - Сказала Анна, когда они остановились у подъезда с покосившейся дверью, готовой отвалиться.
     Она была совершенно смущена гробовым молчанием, в котором прошел весь их путь. Она ощущала себя обязанной заговорить с этим странным, из неоткуда взявшимся человеком, вдруг решившим проводить ее. Аркадий тоже гневно и раздосадованно молчал, лишь изредка искоса поглядывая на спутницу.
     Анна же хотела говорить, не могла терпеть молчания и жалела нового знакомого, но в то же время не могла исполнить своего желания потому, что была слишком счастлива, и источник счастья был вовсе не в Аркадие, который теперь, когда всего было так замечательно, только раздражал ее. Она не хотела испытывать этого чувства неприязни, говорила себе, что спутник ее — человек замечательный и что его, непременно, нужно было бы пригласить на чай. Но противный голосок в душе шептал: не сейчас, потом, в другой раз пусть зайдет.
     И Анна не знала, какой голос нужно было слушать, да и слушать ничего не хотела — так счастлива она была.
      И предмет ее радости уже мчался на всех порах к ней, слезно умоляя водителя такси гнать быстрее.
 -До встречи. - Сухо попрощался Аркадий, и тут же ушел, проклиная себя всеми возможными словами.
      Анна тут же бросилась в подъезд, вспорхнула на второй этаж и забарабанила в дверь квартиры номер восемь. Спустя несколько секунд ей открыла  девушка с кругленьким, пухлым лицом и короткими, озорно вьющимися темными волосами. Она ласково улыбнулась Анне и впустила ее в дом.
 -Олюшка, не звонил он еще?
 -Нет, Аннук, не звонил. - Терпеливо ответила круглолицая и прошла в кухню, где уже восторженно свистел чайник.
      Анна вздохнула и опустилась на тумбочку.
 -Не звонил, - пробормотала она тихо, - не звонил.
       Через несколько минут голова Ольги появилась в дверном проеме крохотной кухоньки.
 -Ты собираешься сидеть там до второго пришествия? Помоги мне лучше! Не успеваю ничего, а ты расселась...
 -Иду, Олюшка, иду. - Разулыбалась Анна.
      Она неизмеримо и горячо любила старшую сестру, но не как образец для подражания, а как неотъемлемую часть себя. Ольга была наивна, даже глуповата и обладала странной особенностью характера — видеть в каждом происшествии, абсолютно ее не касающемся, долю собственной вины. Часто Анна не спала ночами, глядя рыдающую Ольгу по голове, успокаивая ее и уверяя, что она ничего дурного не сделала. После нескольких приступов паники и попыток отравиться, Анна боялась покидать сестру на долго, а ежели уходила, то прятала все таблетки, ножи и вилки, чувствуя себя при этом дурно и низко.
       Но сегодня Ольга была весела. Она напевала что-то про себя и копошилась на кухне, вытирая несуществующую пыль с антресолей по третьему разу. Анна тут же накинула на себя фартук и, достав незаметно для Ольги нож из потайного шкафчика, принялась сооружать обед, а руки ее при этом взволнованно и радостно дрожали.
        Ольга вскоре перестала шататься по кухне и присела на краешек стула, завороженно наблюдая за сестрой. Она любила Анну не меньше, но детской, наивной, преданной и раболепной любовью, хоть по возрасту и была старше. Ольга казалась вечным ребенком, и Анна думала иногда с грустью, что ее сестра вряд ли вырастет и поумнеет когда-то. Жизнь виделась непомерно и смертельно страшна, и человек с таким добрым, милосердным и ранимым сердцем скорее всего будет затоптан задавлен нескончаемыми потоками горя, бедствий и пороков.
         Ольга шумно вздохнула и тут же, словно по сигналу, в прихожей раздался зычный и пронзительный звон. Анна вспыхнула, встряхнула замасленными руками и бросилась вытирать их и сбрасывать фартук. Сестра ее тем временем вскочила и бросилась открывать. Вскоре послышался веселый разговор, и Анна с замирающим от волнения сердцем узнала его голос.
         Звуки шагов, разговора и странного шелестения приближались, и через мгновение он вошел в кухню. Анна вскрикнула и, заливаясь слезами, бросилась ему на шею.
То, что красиво — красиво. Даже когда увядает. То, что мы любим — мы любим. Даже когда умираем.
М. Горький. "Утро"

Оффлайн Dolly Do

  • Графоман
  • *
  • Сообщений: 1066
  • Репутация +62/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: Я всегда поступал правильно.
« Ответ #2 : 18 Июнь 2012, 21:46:13 »
Его звали Матвеем. Он был сыном лучшего друга отца Анны, погибшего в автокатастрофе около двадцати лет назад. Мальчику тогда едва исполнилось пять. Матери он никогда не знал, и всю жизнь, после гибели отца, прожил в крохотном, но красивом, от земли до крыши увитом плющом домике бабушки. Отец Анны помогал мальчику всеми силами, а дети все более и более привязывались друг к другу.
        Анна не обращала на Аркадия внимания не потому, что была не заинтересована в мужчинах вообще — просто она не знала, что можно любить кого-то еще, кого-то совершенно другого, не Матвея. Когда им было по пять, они уже, водрузив себе на головы одуванчиковые венки, слезно упросили восьмилетную Олю повенчать их. Казалось бы, что значила эта детская шалость? Но и Анна, и Матвей отнеслись к ней как к чему-то особенному, важному, священному, и до сих пор вспоминали этот комичный обряд не с улыбками умиления своей наивности, а с серьезной и понимающей озабоченностью. После окончания школы они точно знали, что поженятся, но как и когда — оставалось загадкой.
       Матвей с недавнего времени работал с отцом Ольги и Анны, на Севере, и все время, что был там, оставался вне зоны досягаемости. Когда же пару дней назад в  телефонной трубке раздался его громкий, звучный, взволнованный голос, возвестивший о внезапном приезде его обладателя, Анна уже почти знала, зачем он едет, и даже несколько раз доставала из шкатулки мамину свадебную диадему — единственное ее сокровище — глядела на нее задумчиво и улыбалась.




         Аркадий был вне себя от злобы. Выводило его из себя практически все — слишком громкий разговор, звон травмаев, нескончаемый поток машин, но больше всего — его же собственное бессилие. Он с горечью понимал, что не сможет просто так отделаться от впечатления, произведенного этой девчонкой и того чувства, которое она внезапно породила в его душе. Аркадий вряд ли любил когда-то иную женщину, кроме матери, и сейчас эта самая зарождающаяся любовь злила его, но он ничего не мог с ней поделать.
        Назойливая, противная мысль о том, что Анна никогда не полюбит его в ответ, все еще мерзко билась в голове Аркадия, порождая приступ самой настоящей мигрени.
        У ворот парка его уже дожидалась машина, а пожилой, совершенно равнодушный ко всему водитель покуривал в сторонке. Аркадий, не говоря ни слова, мрачно опустился на заднее сидении и громко, нервно хлопнул дверью.


       Плохое настроение не покидало Аркадия целый день, но гнев, томительный и пугающий, не возвращался до следующего дня. Но, как это обычно случается, когда после долгого затишья обрушивается гроза, она оказывается особенно неистовой и смертоносной.
       На другой день Аркадий проснулся в прескверном расположении духа, предчувствуя, что грядет нечто огромное, страшное и неизбежное, с чем непременно нужно будет разобраться. Время после полудня до самого вечера было полностью в его распоряжении, что, по идее, должно было радовать, но Аркадий, в преддверии огромного количества свободного времени, чувствовал себя только хуже. 
      До самого вечера он бродил без дела по совершенно пустому дому, не зная, куда себя деть от томительного и тоскливого беспокойства. Он то садился за рояль и перебирал клавиши, то выходил на балкон, то наливал снова наливал себе чашку крепкого кофе. Но когда руки уже начали едва заметно подрагивать от этого самого кофе, а бесцельные и разрозненные звуки фортепиано стали только сильнее подпитывать раздражение, Аркадий не выдержал и вышел прогуляться. Было около семи часов вечера.
       Ноги сами понесли его сначала в парк, где ее, конечно, не могло быть в столь поздний час, а потом и к дому Анны, который, будучи совершенно неприглядным, манил Аркадия какою-то странной своею красотой.
      Он быстро вспомнил дорогу и уже завернул было за угол этого самого домика, чтобы подойти к подъезду, как странное, на его взгляд, происшествие остановило его.
      У подъезда, мигая в легких, едва различимых сумерках фарами, стояло такси. А Анна, которую Аркадий уже считал совершенно своею, несмотря на различные его дурные предчувствия, обнимала какого-то некрасивого, неряшливого человека с небрежным хвостом черных густых волос. Она, очевидно, плакала, так как спина ее равномерно и отчаянно сотрясалась, а руки, жадно обнимающие его спину, словно бы хотели приблизить его к себе еще сильнее и крепче. Незнакомец нежно и робко поглаживал Анну по спине и что-то шептал ей, а она изредка смеялась сквозь слезы его словам. Наконец он отстранил ее от себя и, взглянув ей в глаза, крепко сжал ее руку.
 -Я буду ждать тебя, - донесся до Аркадия ее надтреснутый от слез, но все еще нежный голосок.
        Незнакомец улыбнулся, быстро поцеловал ее в щеку и торопливо сел в машину, словно боялся остаться еще на минутку. Хлопнула упрямая дверца, и такси, еще раз мягко мигнув, отъехало, через мгновение повернув за другой угол.
       Спустя пару минут озябшая в вечерней прохладе Анна, смахивая слезы, скрылась в подъезде.


        Анна плакала только потому, что это казалось ей правильным в тот момент. На самом деле она была совершенно, безоглядно и даже неприлично счастлива. Этот человек, который показался чопорному и аккуратному Аркадию таким неприятным и неряшливым, с длинными густыми черными волосами, собранными сзади в хвост и родинкой под правым глазом и был Матвей. Как оказалось, он приехал всего на день, и следующим же вечером отправлялся назад, чем очень расстроил Анну. Но он клятвенно и убедительно обещал приехать через пару месяцев, уже навсегда.
       Хоть Анна и ждала предложения, оно было сделано совершенно неожиданно, за скудным ужином, посреди крохотного зальчика в доме Анны и сопровождалось громкими всплесками рук, восклицаниями и слезами по большей часть со стороны Ольги. Анна же была просто счастлива. Она ответила согласием, сияя совершенно спокойной, благоговейной и блаженной улыбкой.
       Утром Анна и Матвей пошли гулять в их любимый парк. Они сидели на той самой скамеечке, где Анна всегда сидела с книгой и где видел ее Аркадий, но об этом несчастном, истомленном гневом человеке не вспоминалось ни единого раза.
       Вечером же, в восьмом часу, Анна уже глядела вслед удаляющейся машине, обхватив себя руками, и думала про себя, что осталось всего несколько несчастных месяцев.
 -Я всегда буду ждать тебя. - Пробормотала она, улыбнулась блуждающей улыбкой и ушла в пустой дом. Ольга, наплакавшись крупными, детскими слезами, объявила обиженно Матвею, что терпеть не может его постоянных исчезновений, и ушла куда-то гулять, лишь бы, как она выразилась, занять себя чем-нибудь, чтобы не прощаться.


        Гнев все-таки пришел, и на этот раз оказался таким сильным, что Аркадий не сумел даже попытаться справиться с ним, и просто сдался под этим огромным натиском. В одночасье он перестал быть собой, потому что не мог более осознавать где находится и что делает. Злоба на Анну и этого неведомого, противного ему патлатого парня захлестывала его. Прорычав что-то неясное, Аркадий, пошатываясь, двинулся вслед за только что скрывшейся девушкой.
      Он сам не знал, как отыскал ее квартиру, но Анна открыла ему тут же, словно ждала этого пронзительного, долгого звонка в дверь.
 -Аркадий? - Ее вспухшее от слез, некрасивое, но чем-то притягательное личико вытянулось от удивления. - Что вы тут... Что с вами?
      Анна, заметив, как обезобразилось гневом красивое лицо Аркадия, испугалась, но все же схватила его за запястье своей тоненькой, слабой ручкой и втащила в комнату.
 -Что с вами? Что с вами? - Повторяла она, слегка встряхивая его руку. Аркадий глядел на нее непонимающе и дико, словно видел впервые. Ах, если бы она только обняла его, как десяток минут назад обнимала другого! Все изменилось бы, все стало бы по-иному. Аркадий чувствовал это, но сам не понимал, что чувствует. Гнев затмевал все.
 -Идемте на кухню. - Пролепетала испуганная Анна, выпуская его руку. - Я сделаю вам чай, идемте!
      Она отвернулась и уже направилась в зал, за которым приютилась крохотная кухонька. На полдороги она обернулась и спросила бойко:
 -Или, может, вы хотите кофе? Я могу сходить в магазин, если вам что-то нужно еще...
      Анна замолкла на полуслове, внимательно и испуганно уставившись на Аркадия. Он стоял в той же позе, но бешеные глаза его были устремлены на фотографию, приколотую иглой прямо к обоям.
 -Аа... - Протянула Анна, улыбнулась и подошла к Аркадию. - Это мой жених. Правда ведь, мы...
       Аркадий дернулся и метнул на нее пронзительный, злой и страшный взгляд.
 -Ты выйдешь за него? Когда? - Спросил он резко.
 -Да, - пролепетала сбитая с толку Анна, - я не знаю, но...
 -Что ты нашла в нем? - Аркадий презрительно плюнул на пол.
 -А что? - Холодно спросила Анна уже без тени былой заботы.
 -Аня, я... - Аркадий в страстном, безумном порыве схватил ее руки и прижал их к своему сердцу, - я люблю тебя, Аня! Я сделаю все, что ты захочешь, если...
      Анна шарахнулась от него и едва вырвалась.
 -Я не могу... - Лепетала она. - Я другого люблю... Мне жаль...
 -Жаль? - Взревел Аркадий. - Жаль может быть брошенного щенка или котенка, а меня жалеть не смей! Как ты можешь отказывать мне?! Как?!
      Гнев совсем завладел Аркадием, перед глазами поплыла уже знакомая, но все еще пугающая белесая пелена, и все что видел он — это перекошенное от ужаса лицо Анны, вскрикнувшей и рванувшейся к двери.
 -Стой! - Рявкнул Аркадий, схватил Анну за худенькое плечо и резко дернул.
      Раздался звон битого стекла, грохот и сдавленный, хриплый крик, более напоминающий вздох. Анна, разметав рыжеватые волосы, ударилась о какую-то ненужную тумбу, притуленную к двери, упала вниз лицом и затихла.
      Разум Аркадия прояснился. Он взглянул на лежащую девушку и отпрянул в страхе.
 -Аня... Аня... - Шептал он одними холодными, дрожащими губами. - Вставай, Аня!
       Преодолев отчаянный и дикий страх, Аркадий приблизился к ней и нежно, осторожно перевернул на спину. Лоб был разбит совершенно, левый глаз превратился в один большой, налитый кровью синяк, а правый, устремленный вдаль с какою-то странною, неземною тоской, пугал особенно. Было в его выражении что-то зловещее и непонятное, словно сама смерть глядела в эту безжизненную глазницу. Аркадий дрожащими пальцами пощупал пульс.
 «Мертва, - объявил беспринципный и грубый мозг расчетливого человека»
 «И это ты убил ее, - добавило очерствевшее сердце»
       Аркадий поднялся, чувствуя в душе странное, совершенно неожиданное равнодушие, обернулся к двери и встретился с парой таких же глаз, какие только что были потушены им, только совершенно детских и немного помешанных. Ольга стояла недвижно, словно приросла к дверному косяку, и сжимала в побелевших руках потрепанный зонтик.
      И тогда Аркадий сказал единственное, что пришло в его воспаленный мозг в эту секунду, то, что, как он думал, спасло его совершенно.
 -Что ты наделала?
      Ольга вскрикнула и грузно осела на пол.


     
То, что красиво — красиво. Даже когда увядает. То, что мы любим — мы любим. Даже когда умираем.
М. Горький. "Утро"

Оффлайн Dolly Do

  • Графоман
  • *
  • Сообщений: 1066
  • Репутация +62/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: Я всегда поступал правильно.
« Ответ #3 : 18 Июнь 2012, 21:46:31 »
Не сложно предположить, что произошло дальше.
      Аркадий с той же спокойностью и холодностью дал показания, сказав, что решил зайти в гости к девушке, с которой познакомился пару дней назад, квартиру нашел отпертой, в Анну — уже мертвой. Его, как важного и занятого человека, вскорости отпустили, и Аркадий на следующий день позабыл об этой истории. Вернее, казалось ему, что позабыл. Гнев больше не возвращался, но даже он был предпочтительнее этого странного, незнакомого чувства совершенного безразличия, напоминающего безразличие и спокойствие трупа. Он занимал себя всем, чем только мог, то погружался с головой в работу, то неожиданно бросал все и уезжал. Ничто, ничто не помогало. В душе было тихо, безмятежно и неподвижно, даже хоть едва уловимое чувство вины не тревожило эту невозмутимую гладь.
       Через две недели позвонила Ольга. Аркадий почему-то сразу понял, что это она, хотя ни разу не слыхал ее голоса. Голосок этот был тихим, грустным, но уверенным. Без слез и дрожи она сообщила, что признается во всем. Аркадий  удивился, но промолчал. Ольга же, очевидно испытывавшая острую необходимость сказать это хоть кому, кому угодно, шептала в трубку, что завтра непременно пойдет в полицию и признается, расскажет, как было все на самом деле и попросит избрать для нее самое суровое наказание. Потом Ольга вздохнула совсем по-детски и грустно, тоскливо повесила трубку, слыша в ней лишь напряженное, ледяное молчание.
      Аркадий не знал, зачем пришел сюда же. То ли хотел удостовериться в справедливости слов Ольги, то ли надеялся хоть так развеять свою скуку. Когда он сквозь стеклянную дверь, ведущую в коридор третьего этажа увидел ее маленькую фигурку, так напоминающую фигурку Анны, сердце его в отчаянии отбило дробь и тут же успокоилось снова. Это был первый раз, когда искра чувства промелькнула в Аркадие, но она оказалась так ничтожна, что он не мог быть уверен, что это не почудилось ему.


      Теперь Аркадий ходил взад и вперед у кабинета, в который Ольга вошла. Если бы кто-то спросил его, зачем он здесь, он не сумел бы объяснить причины, побудившей его на это бесцельное занятие. Но никто не спросил. Было пусто, безмолвно и одиноко, как в могиле. Аркадий даже вдруг начал ощущать сладковатый, мерзостный запах гниения.
 -Я всегда поступал правильно. - Бормотал Аркадий, уже совершенно перестав понимать то, что говорит. - Я всегда поступал правильно.
       Вдруг, поддавшись какому-то странному порыву, он сорвался с места и выбежал на улицу. Солнце ударило ему в глаза раскаленных хлыстом, заставив зажмуриться на секунду. Погода, словно в насмешку, стояла прекрасная, было жарко. Ленивых прохожих так разморило, что они едва двигались, словно полудохлые мухи. Аркадий оглянулся по сторонам и вдалеке, на одной из скамеек, увидел одиноко сидящего мужчину с растрепанными черными патлами и родинкой под правым глазом. Взгляд его был совершенно потерян, словно ему только что сообщили что-то страшное и тяжелое, что легло ему на плечи тяжелым ярмом и с чем следовало научиться жить.
       Аркадий глядел на него долго и не испытывал ничего, но ему казалось, что в этой пустоте его души должно было поселиться чувство вины перед этим совершенно незнакомым, странным, очевидно пьяным человеком. Аркадий укорил себя за подобные мысли и резвым шагом направился к дому.


       Прошла еще неделя, ставшая для Аркадия самым настоящим, непередаваемым адом. Гнев не возвращался, его ничто не раздражало и не мучало, призраки погубленных девушек не являлись даже во сне. Но равнодушие и спокойствие были ужаснее всего. Только спустя какое-то время со смерти Анны, он понял, что когда сердце ее остановилось — остановилось и его сердце. Он был связан с нею крепче, чем предполагал. Эта связь была больше любви, больше смерти и жизни, больше вселенной. Аркадий, сидящий сейчас на балконе с бокалом вина, умер три недели назад лишь от того, что остановилось другое, крохотное и восторженное сердечко.
 -Я труп. - Вдруг сказал он и равнодушно разбил бокал о перилу балкона.
       Он и был трупом, от того так спокоен и невозмутим он был.
       Не зная, чем занять себя, Аркадий вышел в зал, где без передышки работал включенный кем-то телевизор. Увидев на экране знакомое кругленькое личико, сильно состарившееся в последнее время, он едва заинтересовался и сделал громче.
       Хорошенькая ведущая новостей с безразлично натянутой улыбкой тараторила последние новости.
 -Ольга Стрижева, обвинявшаяся в убийстве собственной сестры покончила с собой. Когда ее вели в зал суда, она вырвалась и бросилась в лестничный проем...
      Дикторша явно не понимала, что говорит, потому что красивое лицо ее совершенно не изменялось. Ее не волновала какая-то незнакомая Ольга Стрижева, разбившаяся где-то насмерть.
      А вот Аркадия она волновала. Что-то на самом деле легонько и почти неощутимо трепыхнулось в его душе и тут же затихло. Он по-звериному ухмыльнулся и скрылся в своем кабинете, громко хлопнув дверью.
     Аркадий медленно опустился на широкое, кожаное кресло и закрыл глаза. Пред ним тут же предстала некрасивая, но притягательная девушка в пышном платьице и шляпке с голубой лентой. Она улыбалась и глядела на Аркадия с нежным вниманием своими слегка прищуренными карими глазами.
 -Как плохо вы поступили со мной. - Сказала она серьезно, но глаза почему-то рассмеялись. 
       Тот, другой, совершенно другой Аркадий промолчал, не найдя слов.
  -Но ничего. У вас будет еще время заслужить прощение.
       Анна, улыбнувшись задумчиво, как улыбалась всегда, когда читала свой любимый момент в книге, протянула ему маленькую ручку с тонкими пальцами. Волшебную руку, умевшую унимать гнев. Сердце Аркадия восторженно забилось и он очнулся, принявшись тут же искать что-то в ящике письменного стола.
 -Только бы увидеть ее снова! - Прошептал он.
        Потом приставил ледяное дуло пистолета к виску и тут же, не задумываясь больше, спустил курок.
        Тьма заполонила все.
То, что красиво — красиво. Даже когда увядает. То, что мы любим — мы любим. Даже когда умираем.
М. Горький. "Утро"

Оффлайн Ryuzaki

  • Местный маньяк
  • Творец
  • *
  • Сообщений: 5382
  • Репутация +159/-0
    • Просмотр профиля
Re: Я всегда поступал правильно.
« Ответ #4 : 18 Июнь 2012, 22:04:40 »
бррррр.... мурашки по коже... вот отвратительный же тип этот Аркадий... взять и вот так разрушить четыре жизни, включая свою собственную... одержимый безумец, маньяк)) моя тема))
здорово написано, Долли) все эмоции описаны просто потрясающе!
Заходят как-то аморал, нигилист и уставший от жизни циник (все - оппозиционные активисты) в бар. А бармен им: "У нас спиртное только с 18 лет".

Оффлайн Dolly Do

  • Графоман
  • *
  • Сообщений: 1066
  • Репутация +62/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: Я всегда поступал правильно.
« Ответ #5 : 19 Июнь 2012, 11:07:29 »
Спасибо, Рю!
Я ооочень рада, что получилось, потому что очень сомневалась в этом рассказе) Очень странная тема для меня, как она мне вообще в голову пришла?))
То, что красиво — красиво. Даже когда увядает. То, что мы любим — мы любим. Даже когда умираем.
М. Горький. "Утро"

Оффлайн Ryuzaki

  • Местный маньяк
  • Творец
  • *
  • Сообщений: 5382
  • Репутация +159/-0
    • Просмотр профиля
Re: Я всегда поступал правильно.
« Ответ #6 : 19 Июнь 2012, 11:15:02 »
иногда получается что-то совсем нетипичное для автора) но кто знает, может, это и к лучшему)
Заходят как-то аморал, нигилист и уставший от жизни циник (все - оппозиционные активисты) в бар. А бармен им: "У нас спиртное только с 18 лет".

Оффлайн bittere_nacht

  • Эрато
  • Герой произведения
  • *
  • Сообщений: 328
  • Репутация +25/-0
  • Пол: Женский
  • Are You Watching Closely?
    • Просмотр профиля
Re: Я всегда поступал правильно.
« Ответ #7 : 19 Июнь 2012, 16:41:28 »
Еще вчера прочла, а отзыв оставить руки дошли только сейчас)
Очень понравилось. Ну просто Очень (именно с большой буквы). У Вас замечательный стиль и замечательные описания. Все так ярко представляется и переживается!
Ситуация очень печальная...слов, к сожалению, не находится. Просто тяжело описать то, что чувствуешь после прочтения: и горечь, и какая-то странная задумчивость. Встретил он ее там или нет? Раскаялся? Просил ли прощения? И досказанность, и недосказанность. Вроде бы, финал ясен, а все равно...
Спасибо Вам за то, что пишете такие замечательные рассказы!)
"Публике не нужно было понимать суть, чтобы наслаждаться эффектом".

Кристофер Прист

Оффлайн Dolly Do

  • Графоман
  • *
  • Сообщений: 1066
  • Репутация +62/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: Я всегда поступал правильно.
« Ответ #8 : 19 Июнь 2012, 18:41:41 »
Большое спасибо!
После таких отзывов и вдохновение проявляется с новой силой!

Если честно, я сама не знаю, как относиться к этому Аркадию. С одной стороны жаль его, а с другой... В общем, пусть каждый сам решает) И на счет концовки - то же самое)

Еще раз большое спасибо)
То, что красиво — красиво. Даже когда увядает. То, что мы любим — мы любим. Даже когда умираем.
М. Горький. "Утро"