Автор Тема: Хрустальная Диадема  (Прочитано 2644 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн Dolly Do

  • Графоман
  • *
  • Сообщений: 1066
  • Репутация +62/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Хрустальная Диадема
« : 10 Август 2012, 21:14:09 »
После мучительных сомнений решила все-таки выложить.
Сначала из истории:
Начала писать этот, с позволения сказать, роман в 2010 году, то есть в 13-14 лет. Так что, начало собственно, гениальностью оригинальностью не блещет.
Тогда хотелось просто писать, а что - не важно. Я уж точно тогда не задумывалась о том, что я смогу когда-то это дописать. Но так вышло, что дописала, и начало пришлось кардинально менять.
Если кто-то заинтересуется, могу сразу предупредить: не пугайтесь, дальше будет лучше ( как я сама думаю) и не так заезжено. Сейчас дописала до середины 2 часть, 1 дописана полностью. Если что, роман есть на сайте Проза ру.

Итак.


Хрустальная Диадема.
Я пыталась отобразить в книге все то,
что люблю и всех тех, кто мне дорог.
Несомненно, я посвящаю «Хрустальную Диадему»
людям, которые, прочтя тот или иной момент,
улыбнутся, отложат книгу и подумают:
«Да это же про меня!»

Вступление.
      Двое незнакомцев шли по ночной улице. В плащах, скрытые темнотой, они двигались плавно и незаметно. Свернув в маленький тупичок между домами шириной не более полуметра,  они прошли пару шагов и остановились перед  почти разрушенной каменной стеной, которая преграждала им путь.
     Ветер дул с лютым остервенением, раскачивал стволы деревьев и обдирал листья с их ветвей. Дождь хлестал неумолимо, изредка сверкали перекошенные молнии, озаряя все вокруг ярким, зловещим светом. Гром гремел так зловеще, что казалось будто вдали кто-то остервенело бьет в перетянутые кожей тамтамы.
     Незнакомцы стояли неподвижно и в темноте их можно было принять за каменные изваяния. В тупичке было тихо. Здесь словно царила особая магия, не дающая проникать в этот жалкий осколок пространства ни ветру, ни дождю.
     Вдруг — вспышка. Ярче солнечного луча, ярче молнии, отливающая всеми цветами радуги, разлившаяся по тупичку и озарившая старые хибары вокруг лишь на мгновение, заставила все на секунду затихнуть — и дождь, и гром, и ветер. Заброшенная улочка погрузилась в ликующую и восторженную тишину... Но лишь на мгновенье. Вспышка погасла. Исчезла вместе с незнакомцами. И снова свистел ветер. Дождь хлестал по крышам домов и кронам деревьев, молнии сверкали еще чаще и яростней. Гром гремел, а городок мирно спал, не зная, что сейчас произошло в маленьком тупичке между домами.

То, что красиво — красиво. Даже когда увядает. То, что мы любим — мы любим. Даже когда умираем.
М. Горький. "Утро"

Оффлайн Dolly Do

  • Графоман
  • *
  • Сообщений: 1066
  • Репутация +62/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: Хрустальная Диадема
« Ответ #1 : 10 Август 2012, 21:14:54 »
ГЛАВА 1. Первый проблеск надежды.

Слепой случай меняет все.
(Публий Вергилий Марон)

      Послегрозовое утро выдалось прекрасным — тихое, безмятежное, солнечное и безоблачное, что было огромной редкостью в этих краях. Кажется даже вороны, и те разлетелись, потому что за окном не было слышно их противного карканья.
-Ника, вставай! - послышался в комнате сердитый голос воспитателя.
     Ника, девушка лет семнадцати, осиротевшая в раннем детстве, робкая, тихая, забитая, неприметная, как мышонок, с длинными русыми волосами и глубокими проницательными синими глазами. Худая и маленькая, хрупкая, как фарфоровая статуэтка, она никогда не задумывалась о своей внешности, однако было в ней нечто притягательное, нечто, что именуется не красотой, а приятностью и загадочностью. В глазах ее словно плескалось море, а на губах, не знающих смеха, казалось, всегда играла легкая полуулыбка. Однако ходила она всегда в старом, истертом платье, низко понуря голову. Хотя, все воспитанники этого детского дома выглядели примерно также.
     Возможно, все дело именно в самом здании.  Одни говорили, что оно находится в проклятом месте, другие — что детский дом построен там, где несколько десятков лет назад было кладбище, третьи — ничего не думали, а просто обходили этот квартал стороной. И не зря. Здание детского дома стояло на отшибе и было окружено заброшенными двухэтажными хибарами с обвалившимися крышами и зияющими дырами вместо окон. Огромные, подпирающие вершинами небо тополя все время скрипели — видимо от старости — и от скрипа кровь стыла в жилах. Вороны, которым полюбились эти тополя, свили свои гнезда на их сучьях и всю ночь напролет наполняли воздух своим зловещим карканьем. Но особенно страшно здесь во время ночной грозы, ибо невозможно привыкнуть к стонам деревьев, свисту ветра, яростным вспышкам молний и глухим ударам грома. Вроде, все это не более, чем стихия, но есть в ней что-то неумолимо-зловещее, не дающее покоя.  


     Но сегодня все было по-другому. Ника даже с радостью вскочила с постели и побежала к ванной комнате. Здесь, как всегда, очередь. Худые, меланхоличные мальчики и девочки разных возрастов, от трех до семнадцати лет стояли, прижав к груди старые, разодранные во многих местах полотенца, и покорно ждали очереди умыться. Обычно Ника поступила бы точно также, но только не сегодня. Ее переполняло такое непривычное чувство радости и счастья, что она просто не могла устоять на месте. Девушка бросила полотенце и побежала в столовую. На завтрак сегодня не было запланировано ничего необычного, что соответствовало бы настроению Ники.
     В большой металлической кастрюле что-то пузырилось и кипело, источая неприятный запах; за одним из столиков, покрытых синими клеенчатыми скатертями, сидела женщина, которую Ника видела не часто — та все время проводила в маленькой каморке под лестницей. Девушка даже имени ее не знала, отчего ей становилось иногда очень стыдно, но спросить у нее самой она никогда не решалась. Отчего-то внешность этой пожилой женщины, отнюдь не уродливой, Нику пугала. Глаза той, раньше лучистые и яркие, словно выцвели под грузом лет; роскошные, некогда кудрявые волосы до плеч поседели, и только кое-где в них все еще играло расплавленное золото. Вокруг маленького рта залегли морщинки, словно она раньше много смеялась, но теперь от прежних улыбок остались лишь ничтожные отпечатки. Женщина была полновата, маленькие пухлые руки теребили край скатерти, словно она что-то лихорадочно решала, но глаза выдавали ее — пустые, устремленные вдаль — они ясно давали понять, что мыслями их обладательница далеко за пределами этого мира.
    Ника не стала дожидаться завтрака, и, проходя мимо женщины случайно поймала ее взгляд — изучающий и оценивающий, от которого стало не по себе.
 Сегодня все как-то необычно. Неужели никто этого не видит...
   Пройдя по пустому коридору, Ника вышла во двор и присела на покосившуюся и местами прогнившую скамейку. Та была еще мокрой от ночного дождя и пахла очень приятно свежими листьями и древесиной. Пели птицы, что было еще более редким явлением, чем солнце. Ника наслаждалась их трелями, вдыхала полной грудью запахи, будто хотела набрать в легкие воздуха на всю оставшуюся жизнь. Весеннее солнце ласково пригревало ее спину, а позеленевшая трава приятно щекотала Нике ноги. Была просто прекрасная, апрельская погода, и Ника решила пройтись.  
     Девушка поднялась со скамейки, обошла несколько раз всю небольшую территорию детского дома и остановилась в раздумье.
     Она, как завороженная, глядела на покосившиеся, с облупившейся краской, высокие ворота, за которыми, как ей казалось, начинался иной мир, отличный от того, в котором она жила. Что-то сильное, но едва ощутимое разумом тянуло ее выйти, словно за вратами упорно и терпеливо ждали, словно от того, последует Ника воле своего сердца или нет — зависела ее жизнь.
     И она вышла. Человеческого жилья не было видно вокруг, только заброшенные хибарки, в незастекленных окнах которых временами проскальзывали пугающие тени. Солнце сияло также, и ветер также обдувал разгоряченное лицо Ники, играя прядями волос. Но потом, через несколько мгновений ледяного разочарования, она начала понимать, что эта идентичность была мнимой.
     За воротами даже пахло по-иному, словно все запахи были намеренно кем-то усилены и доведены до той пугающей стадии, когда начинает казаться, что весь воздух заполнен ими до отказа.
     Ника пошла к хибаркам. Они стояли вразброс, без какого либо порядка, и только два дома находились очень близко друг другу, на одном уровне, и между ними пролегал лишь маленький проход, нечто вроде переулка, только заканчивался он полуразрушенной стеной, покрытой мхом и вьюнком. Ника прошла по проходу и остановилась в недоумении перед препятствием.
Странно...Это очень странно...
   Ника сама не могла дать себе отчет в том, что именно необычного увидела она в полуразрушенной стене. Мысли эти родились в ее голове посредством мгновенного порыва и безрассудного желания найти хоть что-то из ряда вон выходящее. Что угодно.
   Ника несколько минут внимательно разглядывала стену, затем протянула руку и прикоснулась к камням, из которых та была сложена. Они оказались на редкость горячими, даже обжигающими, и Ника в испуге отбежала назад. Затем любопытство все же взяло верх и она медленно обошла дом вокруг, приблизившись в стене с другой стороны, и снова прикоснулась к ней рукой. Камни были ледяными, влажными от дождя и лишенными какой-либо растительности. Ника нахмурилась. Сердце ее колотилось в испуге, как крохотная птичка, желающая вырваться из клетки.
Скорее всего это — просто какое-то необычное явление природы, и ничего больше...
    Но это объяснение не устроило Нику и она, не обращая внимания на яростные крики своего внутреннего голоса об опасности, снова вошла в переулок и снова прикоснулась к стене. Пальцы обожгло. Ника начала вглядываться в каждый камешек, тихонько отодвигала ветви вьюна, чтобы все разглядеть... Внизу не оказалось ничего необычного. Девушка подняла голову и начала оглядывать верхнюю часть. Здесь было больше всего растительности, словно кто-то специально хотел спрятать, скрыть что-то от посторонних глаз. Ника поднялась на цыпочки и быстрыми движениями, даже с безжалостностью начала обдирать свежие побеги с еще не распустившимися цветочками. Она понимала, что ничего она там не найдет и что сейчас ей придется отправиться обратно в свою тюрьму, а значит, больше никогда ей не доведется увидеть такое яркое солнце, как в этот апрельский день.
     Через несколько минут стена стала совсем голой. Ника, задыхаясь, отошла немного назад и оценила свою работу. Сердце снова взволнованно заколыхалось - верхняя часть, как показалось Нике, была сделана из другого материала — более нового и светлого. Но взгляд Ники привлек не камень, замененный кем-то в непонятных целях, а надпись, начертанная на стене. Девушка неуверенно подошла к стене вплотную и провела пальцем по витиеватым и непонятным буквицам. Кто-то выписывал их на камне с поразительно тщательностью, выводя каждый завиток. Письмена казались очень древними, но Ника не могла справиться с ощущением, что знание теплится внутри ее, что в глубине души оно мерцает, еле заметно, не решаясь разгореться и дать ей понять смысл фразы, громом прогремевшей в ее голове:
«Да энтере ко майре ме митро тантано майне у ме лифифондо фортаревве да ченгенирэ!»
То, что красиво — красиво. Даже когда увядает. То, что мы любим — мы любим. Даже когда умираем.
М. Горький. "Утро"

Оффлайн Dolly Do

  • Графоман
  • *
  • Сообщений: 1066
  • Репутация +62/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: Хрустальная Диадема
« Ответ #2 : 10 Август 2012, 21:15:12 »
 Ника присела прямо на землю и задумалась. Она чувствовала, что должна разгадать эту надпись, потому что она таила в себе не только необычную тайну, которая манила к себе, но и ключ к свободе, к вожделенной свободе.
   Так она сидела долго, прислонившись спиной к стене одного из домов, закинув высоко голову, обдумывая эту самую загадку. Ответ мерцал и плавал на поверхности, но Ника не могла ухватиться за него — то ли боясь, что он лопнет, подобно мыльному пузырю, то ли не решаясь погрузиться достаточно глубоко в недры своего сознания. Прошел почти час и она была готова плакать от отчаяния, потому что значения загадочной фразы ей так и не удалось понять.
   Ника встала и принялась упрямо всматриваться в смутно знакомые завитушки, пока не почувствовала, как по спине пробежал неприятный холодок — кто-то, тяжело  дыша, стоял позади. Она медленно повернулась спиной к загадочной стене, чувствуя, как ледяной страх сковывает ее по рукам и ногам.
-Ника? - прозвучал вопрос.
    Перед ней возвышался сухой старик, с сердитым лицом и внимательными большими глазами,  пристально оглядывающими ее с головы до ног. Его седые волосы были пострижены неровно, клочьями и, разметавшись от ветра и быстрой ходьбы, придавали их обладателю весьма грозный вид. Ника видела его изредка — временами  он занимался запущенным садом детского дома, но что он делал в остальные дни — оставалось загадкой. Он подошел к Нике почти вплотную, и она с удивление почувствовала, что пахнет от него чем-то неведомым, приятно щекочущим ноздри. Он начал быстро рассерженно шептать:
Что ты здесь делаешь? Неужели не понимаешь, что если директриса узнает, то тебе не поздоровится?
    Все еще сердито бормоча себе под нос, он с силой схватил Нику за локоть и потащил за собой, но та удивленно заметила, что под маской раздражения скрывается нечто другое — его руки едва заметно подрагивали от волнения.
То, что красиво — красиво. Даже когда увядает. То, что мы любим — мы любим. Даже когда умираем.
М. Горький. "Утро"

Оффлайн Зима

  • Модератор
  • Легенда
  • *
  • Сообщений: 3446
  • Репутация +108/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: Хрустальная Диадема
« Ответ #3 : 10 Август 2012, 21:28:28 »
Всё-таки решила и сюда выставить.)) Молодец!  :good:

Цитировать
Через несколько минут стена стала совсем голой. Ника, задыхаясь, отошла немного назад и оценила свою работу. Сердце снова взволнованно заколыхалось - верхняя часть, как показалось Нике, была сделана из другого материала — более нового и светлого. Но взгляд Ники привлек не камень, замененный кем-то в непонятных целях, а надпись, начертанная на стене. Девушка неуверенно подошла к стене вплотную и провела пальцем по витиеватым и непонятным буквицам. Кто-то выписывал их на камне с поразительно тщательностью, выводя каждый завиток. Письмена казались очень древними, но Ника не могла справиться с ощущением, что знание теплится внутри ее, что в глубине души оно мерцает, еле заметно, не решаясь разгореться и дать ей понять смысл фразы, громом прогремевшей в ее голове:
Вот в этом кусочке оч. много "Ники"(4 раза). Разбавить бы местоимением, а некоторые вообще убрать можно.))
***
Блондинки не боятся проблем, это проблемы боятся блондинок. Когда блондинки начинают решать проблемы, то проблемы появляются у проблем!
***
Включила дуру. Выключить не могу! День не могу. Второй не могу. А потом смотрю… жизнь-то налаживаться стала!
***

Оффлайн Dolly Do

  • Графоман
  • *
  • Сообщений: 1066
  • Репутация +62/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: Хрустальная Диадема
« Ответ #4 : 11 Август 2012, 11:06:17 »
Даа, решила) Все больше будет отзывов)
Наверное)
Спасибо, Зима))
То, что красиво — красиво. Даже когда увядает. То, что мы любим — мы любим. Даже когда умираем.
М. Горький. "Утро"

Оффлайн Dolly Do

  • Графоман
  • *
  • Сообщений: 1066
  • Репутация +62/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: Хрустальная Диадема
« Ответ #5 : 12 Август 2012, 13:28:11 »
ГЛАВА 2. Неожиданная встреча.

Я всегда знала, что есть другой мир, где обитают духи сумерек, которых можно заметить только краешком глаза, эльфы и еще более удивительные создания, видимые только случайно, мельком: шепотки и мелькание теней - вот они есть, а вот их нет, стоит только посмотреть в их сторону.  (Чальз де Линт  «Волчья тень»)

   Шли дни, Нику за ее своевольный уход посадили под замок. Подобными методами наказывали всех, даже самых маленьких. Ника привыкла к такому обращению, но сейчас она не могла смириться. Из ее головы не выходили мысли о таинственной стене, о надписи, которую ей так и не удалось разгадать. Ника время от времени пыталась понять смысл этих странных слов, но безуспешно. Она так и не могла найти ключ от потайной дверцы, ведущей к знанию, так что вскоре это занятие начало казаться весьма глупым и ненужным. Ее не покидали смутные опасения, что все это было лишь сном, одним из тех глупых видений, столь походящих на правду. К тому же солнце больше не возвращалось, от чего в волшебство верилось все меньше — радость Ники исчезала вместе с яркими золотыми лучами, пока не выцвела до основания.

   Прошел апрель, затем и май. Наступило лето, которое принесло с собой дожди, слякоть и еще больше уныния.

   Был самый обычный июньский день — дождь монотонно стучал по крыше, тополя раскачивались, а вороны каркали. Ника сидела на подоконнике и читала. Каждая истертая до дыр книга увлекала ее прочь, пронося над крышами домов и покачивающимися верхушками деревьев; над головами людей, спешащих по своим делам; Ника неслась сквозь сны, страхи и мечты, мысли — свои и чужие — пронизывали ее, заползали в нос и уши, подобно тополиному пуху. И в конце концов она оказывалась там, куда должна была попасть с самого начала - это был иной мир. Идеальный, не смотря на все его зло. Мир любви, сказочной и крепкой, зачастую трагичной, но от этого не менее прекрасной. Мир борьбы извечных противников — добра и зла, чести и коварства, душевной красоты и душевного ничтожества. Ника думала иногда, отрываясь от книги и глядя в окно, о том, отчего ее собственный мир так ничтожен? Почему в нем почти не осталось ничего хорошего — любовь низвергнута в самые низы человеческого бытия и больше не считается великим чувством, нет уже тех людей, что готовы были бы отдать за своего любимого все — жизнь, счастье, свободу! Понятие чести почти стерлось из сознания людей, уважение перестало считаться чем-то обязательным и непреложным. Красота теперь — не более чем внешняя приятность, правильность черт, иногда даже откровенная смазливость. Никто не смотрит на красоту внутреннюю, словно свет души не значит ничего, словно это тусклая восковая свеча, которую можно зажечь в любом теле... Дружба, которая кажется на первый взгляд крепкой, редко выдерживает испытание временем, обстоятельствами, жизнью. Она разваливается, как сухой снег в руках от первого же неловкого прикосновения, и даже стальные оковы мнимого взаимопонимания и поддержки не удерживают ее от краха.
    Смысл существования в понимании Ники стирался, и если раньше, пять, десять лет назад, она видела его четко, то теперь он расплывался перед ее глазами, как круг, образовавшийся на поверхности воды от брошенного в нее камня.
    Ника понимала это. Понимала, но ничего не могла изменить, не могла найти способ помешать смыслу существования полностью исчезнуть. Слеза скатилась по ее щеке и исчезла но подбородке. Ника глубоко вздохнула. Она не могла позволить себе впасть в уныние, не могла позволить отчаянию поселиться в ее душе, пока хоть крохотная надежда пригрелась в ее сердце; надежда нашептывала ей сказки о красоте, любви и чести, о том, что все еще может стать хорошо. Девушка иногда замечала, что в ее сознании звучат лишь слова из ее любимых книг, слова, которым не дано осуществиться в ее жизни. Ведь для этого нужна помощь людей, их вера, их мечты, их сила духа, а предоставить все это не в силах современного человека.



    Вдруг Ника услышала красивый женский голос, зовущий ее. Тихий и приглушенный, он был еле слышен, и девушка сначала подумала, что ей просто показалось. Она встряхнула головой, пытаясь сбросить наваждение, и опять опустила глаза в книгу, но голос раздался снова. Он, поминутно произнося имя Ники, упорно звал, на этот раз громче и отчетливее. Наконец, в девушке любопытство взяло верх над страхом, и она медленно поднялась с подоконника. Пройдя несколько шагов, Ника вновь услышала голос и пошла быстрее прямо на звук. Выйдя на улицу, она в недоумении остановилась перед забором, отделяющим территорию детского дома от окружающего мира, но, услышав голос вновь, уже такой четкий, Ника уверенно открыла ворота и вышла за ограду. Невидимая женщина звала ее дальше, и девушка шла. С каждым шагом голос становился все громче, отчетливее, в нем появлялись, сначала неясно, но потом все увереннее взволнованные и даже истеричные нотки. Ника поняла, что стоит перед стеной, которую видела несколько месяцев назад. Та заросла вьюном, голубеющим в ночи едва распустившими цветками, но надпись все еще была видна отчетливо. Внезапно Ника почувствовала, как страх сгущается в ее сознании, подобно грозовым тучам, к тому же голос уже перерос в истошный крик, пробирающий холодом до костей...
    ...и Ника проснулась. Она была напугана, взволнована, но теперь, наконец, знала, что делать. Она решительно  встала, одернула платье, поправила взъерошенные волосы, аккуратно поставила книгу на полку и вышла из комнаты. Густая темнота коридора обступила со всех сторон, она обволакивала, путалась в волосах и мешала идти, но Ника не замечала ничего вокруг себя. Стараясь ступать неслышно, она прокралась вниз по скрипучей лестнице и вышла за дверь, осторожно затворив ее за собой. На улице тоже охватывала тьма, но она была иной, нежели в помещении — подобно ветру, она разлеталась везде, обвисая черными хлопьями на голых ветвях тополей. Ника поежилась, словно от холода. Ее охватило странное чувство — казалось, что сотни пар любопытных глаз смотрят из тьмы, посмеиваясь ее наивной глупости. Сбросив с себя наваждение, она вышла за ворота и отправилась по размытой дороге к уже знакомым хибаркам, скрывающим ту самую загадочную стену, украшенную затейливыми письменами и едва распустившимися голубыми цветками вьюна.

    Подойдя ближе, Ника услышала мужские голоса, однако это не испугало ее, потому что, едва ли отдавая себе в этом отчет, она ожидала чего-то весьма необычного. Тем не менее, появление незнакомых людей было странным, потому что мало кто, полагаясь на волю случая или же на знания нерадивого проводника, оказывался в здешних местах. Ника осторожно заглянула за угол, и не поверила своим глазам - трое мужчин в развивающихся дорожных плащах стояли прямо перед необыкновенной стеной, о чем-то оживленно беседуя на непонятном языке, и разговор их походил на бурный спор.
    Они не могли видеть Нику, но она сумела разглядеть каждого внимательнейшим образом. Все трое были очень красивы, и, очевидно, молоды. У первого было мягкое, задумчивое лицо с довольно крупными, но пропорциональными чертами. Каштановые жесткие волосы непослушно торчали в разные стороны, недвумысленно давая понять, что их обладатель потерял всякую надежду совладать с ними. Его потрескавшиеся губы были плотно, до белизны сомкнуты, в споре двух своих товарищей он почти не участвовал, лишь слушал их со странным выражением лица — словно вот-вот рассмеется их горячности. В его внешности не было ничего примечательного, за исключением глаз — пронзительных, глубоких, голубых, как небо; даже если губы улыбались, глаза оставались печальными, в них словно отражалась горькая судьба, готовящаяся настигнуть в любую минуту. Второй был полной противоположностью первого. Его светлые, почти белые волосы  топорщились ежиком, широкое скуластое лицо казалось суровым и задумчивым, но смеющиеся глаза фиалкового цвета выдавали в нем веселого и жизнерадостного человека. С тонких губ даже во время спора не сходила обворожительная улыбка, а спешная речь напоминала своей быстротой и текучестью журчание ручья.  Последний показался Нике неприятным — лицо его казалось вылепленным из гипса, таким белоснежным оно было — а черные, прямые,точно стрелы, волосы, казалось, делали его еще белее. Иссиня-черные глаза пронизывали насквозь, взгляд его был ледяным и совершенно безразличным. Тонкие брови раздраженно взлетали вверх, ясно давая понять, что их обладатель крайне рассержен, а тонкие руки поминутно касались эфеса меча.
    Но тем не менее, девушка чувствовала, что этим людям можно доверять, и что они не причинят ей вреда. Она всем телом ощущала тепло и доброту, исходившую от них сплошным потоком. Вдруг незнакомец с белыми волосами, перейдя на понятный для Ники язык возмущенно продолжил:
-Для нас не имеет смысла возвращаться обратно, Мэрнон. Наша миссия еще не закончена, мы не нашли эту девушку!
-Сеар, мы не найдем ее. Этот мир поистине огромен, а мы  даже понятия не имеем, как она выглядит. Мы не знаем ее способностей, тем белее, что они еще не вошли в силу, - с напором ответил черноглазый.
-Мэрнон прав, ее пока невозможно найти, - спокойно добавил третий. У него был приятный голос и он, видимо, считался главным среди этих троих. Вдруг он насторожился, и глубокая складка пролегла меж бровей. - Постойте, я чувствую чье-то присутствие, и...
    Не успел он договорит, а Ника — испугаться, как что-то сильно ударило ее в живот , заставило отлететь на несколько шагов назад. Стало быть, она ошибалась, когда думала что эти трое безобидны для нее.
-Что бы сделал, Мэрнон? - раздался разгневанный мужской голос. - Ты готов в каждом человеке видеть дардара.
-Ты слышал, что сказал Брайенн? Эта девчонка опасна. Этот удар убил бы армию обычных людей за раз. Но ей — ничего. Она не просто выжила, на ней нет ни царапины! Значит, она одна из нас.
-Значит, это и есть та, которую мы так давно ищем, - поправил друга тот самый приятный голос. Ника с трудом встала. Она чувствовала, как по щеке стекает горячая струйка, но боли не замечала — внутри нее поднималось нечто доселе неведомое, нечто, напоминающее пожар. Это был мощный поток энергии, готовый вырваться из нее, подобно беснующемуся пламени. Глаза горели от злости, а ноздри гневно раздувались.
-Прошу простить его, - продолжил незнакомец, помогая ей подняться, - мой друг не хотел обидеть тебя, - он запнулся, но, собравшись с мыслями, продолжил, - кто ты и что здесь делаешь?
-Знаете, этот же вопрос я хотела задать вам. Кто вы такие? Зачем вы пришли? - Ника просто пылала от ярости. Она не могла контролировать мощный поток энергии внутри себя и хотела выплеснуть его наружу, но для этого не хватало сил, что злило еще больше.
-Не бойся. Мы не причиним тебе больше вреда. Меня зовут Брайенн, - представился голубоглазый, - это мои друзья  - Сеар и Мэрнон. Мы лишь искали дорогу, потому как заблудились, и...
-Не нужно обманывать меня, вы не могли просто так заблудиться, - Ника усмехнулась. Ярость потихоньку утихала и уступала место страху, - все люди в этом городе обходят это место стороной, а если вы иностранцы, то вам уже все уши прожужжали про проклятый детский дом и про духов, которые гуляют по его коридорам, - она картинно передернула плечиками.
-А что если мы издалека и не встречали еще людей, способных нам что-либо рассказать? - рассмеялся Сеар, проводя рукой по жестким белым волосам.
-Откуда вы? - прошептала Ника.
-Не плохо было бы и тебе представиться для начала, - холодно бросил Мернон, окинув ее с ног до головы пронизывающим до костей    взглядом.
-Ника. Меня зовут Ника, - нехотя ответила она.
-Итак, Ника, нам нужно с тобой о многом поговорить. - Сказал Брайенн. -  И это очень важно.
-Хорошо, - с некоторой холодностью ответила Ника, - я слушаю вас.
-Не думаю, что это подходящее место для разговоров, - тихо подметил Сеар.
-Других мест я не знаю, - отрезала она.
-Возвращайся домой, в свою комнату. Завтра, ровно в полночь выйди в сад и подойди к беседке, той, что расположена за зарослями шиповника. Мы будем там.
-Идет. - Согласилась Ника, сдаваясь. Она уже перестала удивляться.
То, что красиво — красиво. Даже когда увядает. То, что мы любим — мы любим. Даже когда умираем.
М. Горький. "Утро"

Оффлайн Dolly Do

  • Графоман
  • *
  • Сообщений: 1066
  • Репутация +62/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: Хрустальная Диадема
« Ответ #6 : 12 Август 2012, 13:29:32 »
   Ника ровным счетом ничего не понимала. Она не знала, кто эти странные люди в белых одеждах, что они делали в таком безжизненном уголке и о чем хотят поговорить.
     Девушка сидела на подоконнике, поджав под себя ноги, и вглядывалась в сумерки. Поминутно она переводила взгляд на часы, которые показывали десять вечера. Казалось, что стрелки их движутся медленнее, чем обычно, словно спотыкаясь и останавливаясь на каждом шагу.
   Сейчас Нике думалось, что она особенная, не такая, как другие. Она никогда не размышляла о том, кто она есть, что было прошлым, и в чем состоит будущее. Ни разу ее не занимали вопросы о судьбе или, более того, о  предназначении. Она жила обычной, серой жизнью, каждый день которой был зеркальным отражением предыдущего, но сейчас все словно перевернулось с ног на голову. Ника чувствовала, как прежняя жизнь медленно, но верно уходит в небытие, как она тает вдалеке, сливаясь с туманом минувшего. Сегодняшняя встреча все изменила — что-то спящее много лет начало просыпаться в Нике, неуверенно и медленно поднимая голову. Оно жаждало жизни, а не жалкого подобия на нее.
   Ника не могла унять дрожи. Ощущения, охватившие ее, были столь новыми и необычными, и она не находила пока способа в них разораться. Она то ходила по комнате, то садилась за стол и открывала книгу, то залезала с ногами на подоконник и смотрела  в окно...


   Вот, наконец, словно спустя целую вечность, стрелки стали подползать  к двенадцати ночи. Ника, словно дикая кошка, выскользнула из комнаты и на цыпочках прошла по темному коридору. Дом спал. Иногда она слышала тихий шорох, скрип, и эти едва различимые в ночи звуки пугали ее, заставляли обернуться, прислушаться. С каждым шагом уверенность становилась все призрачнее, а страхи обретали плоть и кровь, вынуждая Нику повернуть назад, но она не повернула. Любопытство было в ней намного сильнее, нежели страх.
    Выйдя на улицу, она поежилась. Было темно, холодно и сыро. Дождь, ливший весь день, только что закончился и дорожки сада превратились в грязевое месиво. Ветви яблонь и груш, не плодоносивших много лет, казалось, были нарисованы на синем фоне углем. Звезды, рассыпанные по небу, как бусины с порвавшейся нити, мигали тепло и даже участливо, но их ободряющий свет был столь тусклым, что почти не достигал земли, рассеиваясь где-то в вышине. 
      Ника с замиранием сердца подошла к беседке, но к к ее огорчению, та была пуста. Она готовила себя к такому повороту событий, но все же в душе ждала чего-то другого. Не желая возвращаться в душное здание, Ника притулилась к одной из белоснежных деревянных колонн, и ее мысли уплыли далеко в прошлое...
     Беседка была самым спокойным местом во всем детском доме. Ника очень любила проводить время здесь, за густыми зарослями колючего шиповника ее никто не мог найти. Девушка не могла объяснить это явление, но когда она подходила к беседке, кустарник будто бы расступался перед ней, а острые шипы не задевали кожи. Это казалось невероятно странным, и многие дети и воспитатели видели в Нике опасность и презирали ее. Она часто находила здесь свое убежище, прячась от посторонних глаз. Это место было словно другим миром, огороженным от ее собственного высокой колючей стеной, и в мирке сием царило спокойствие, которое ничто не могло потревожить.

   Воспоминания Ники были прерваны негромким хрустом ломающихся веток. Она вздрогнула и, сбрасывая с себя оковы задумчивости, огляделась по сторонам. Прямо за ее спиной стояли Брайенн, Сеар и Мэрнон, все в тех же намокших и отяжелевших  плащах и с висевшими на поясах тускло сверкающими клинками.
-Я думала, - начала неуверенно Ника, - что вы уж не придете.
-Как мы можем? - С улыбкой спросил Брайенн. - У нас был договор, Ника. К тому же, это в наших интересах.
    Ника удивленно приподняла бровь и, сложив руки на груди, спросила:
-Вы расскажете мне, кто вы такие?
-Разумеется, - ответил на этот раз Сеар, - мы для этого и пришли. 
    Брайенн вошел в беседку и присел на покосившийся деревянный столик. Казалось, он не торопился что-либо объяснять, потому что взгляд его грустных глаз был устремлен вдаль, ясно давая понять, что мыслями он сейчас далеко за пределами этого места. Ника постепенно теряла терпение, и гнев разгорался в ней с новой силой, но она изо всех сил сдерживала себя. Наконец Брайенн заговорил:
-Ника, мы не обычные люди. Мы пришли из другого мира.
-Что? - Ника засмеялась. Она ожидала услышать интересный, завораживающий и таинственный рассказ, но заявление Брайенна показалось ей до нелепости смешным. Однако лица ее новых знакомых оставались серьезными и даже холодными. - Да вы смеетесь надо мной.
-Нет, - ответил Сеар, - к сожалению, или к счастью, но мы не шутим. Существует множество миров,  и все они соединены между собой. Порой вход в иную реальность находится перед глазами, проблема лишь в том, что люди не замечают да и не стремятся замечать ничего необычного вокруг себя. Они видят то, что хотят видеть.
-Ты хочешь сказать... - прошептала Ника. В ней уже поселилось доверие к словам этих людей, что очень ее пугало и злило, - нет! Это глупо.
-Отчего ты не хочешь дать себе поверить? - Улыбнувшись слегка снисходительно, спросил Брайенн.
-Потому что это... - Ника с усилием подбирала слова, - это... это... безумие! В этом не никакой логики и вообще...
-Мало что в мире подчиняется логике, - парировал Сеар, - ты не замечала?
    Ника, чувствуя, как негодование поднимается в ней, смешиваясь с бессильным желанием доказать свою правоту, поджала губы, чтобы не взорваться. Успокоившись, она спросила:
-Почему, скажите мне, - она обвела глазами всех троих, - почему я должна верить вам? Почему должна стоять здесь одна, ночью и слушать то, что вы так старательно пытаетесь выдать за правду?
-Потому что ты пришла. - Холодно бросил Мернон, до сих пор угрюмо молчавший. - Никто не вынуждал тебя  но, тем не менее, ты пришла.
    Ника проглотила возмущение, с досадой осознавая, что Мернон прав.
-Хорошо, - произнесла она, - спрошу иначе. Зачем вы попросили меня прийти?
-Нам нужна помощь, - ответил Сеар
-Помощь? - Ника удивленно вскинула на него глаза, - чем я могу помочь вам? - в этот момент Ника, сама не понимая отчего, почувствовала себя маленькой и ничтожной, рядом с этими высокими, красивыми и воинственными людьми. Но именно они просили у нее помощи.
-Мы все тебе расскажем, - продолжил за Сеара Брайенн, - но для начала ответь: готова ли ты все изменить?
-Это сложный вопрос, - усмехнулась Ника.
-Мы не требуем быстрого ответа, - мягко сказал Сеар, - мы будем ждать столько, сколько тебе нужно.
-Нет, - прервала его Ника, - мне не нужно время, потому что я готова к переменам, какими бы они ни были. Я ждала их всю свою жизнь.
    Сеар и Брайенн удивленно переглянулись, а Мернон неприязненно фыркнул.
-Так вы... - неуверенно начала Ника, удивленная их поведением, - вы расскажете мне, в чем дело?
-Разумеется, - улыбнулся Сеар.
-Так уж и быть, - Брайенн провел рукой по волосам, еще сильнее взъерошив их, - я начну. Мы родились в солнечном и добром городе под названием Сметиет, что на нашем языке означает Город Звезды. Нами правила прекрасная и мудрая королева по имени Небилла — одна из немногочисленных женщин-воинов. Но совсем недавно Небилла умерла. Она никогда не была замужем, потому что отдала всю свою жизнь любимой стране, и детей у нее не было тоже. Прекрасную королеву долго оплакивали и скорбели по ней, но Сметиету нужен был новый правитель. Им стал брат Небиллы, Фарнок. Жестокий и самоуверенный, он мечтал вывести страну на тропу войны. Медленно, но уверенно он разрушал мирные договоры, с таким трудом заключенные его сестрой с другими землями, убивал странников и гонцов, зашедших к нам издалека и в конце концов открыто объявил войну самому неприкосновенному месту — Саниартиету, Городу Солнца. В нем живут благородные эльфы, мудрейшие из всех народов, а также прекрасные светлые стражи, жрецы Храма Солнца, владеющие магией. Вот уже много лет ими правит самая чистая, добрая и справедливая женщина, которую мы когда либо знали — королева-эльфийка по имени Эсиллин. Она обладает Даром Предвидения и с самого начала знала о безумствах Фарнока в Сметиете, но не хотела войны, не хотела нести смерть ни своему народу, ни нашему, поэтому послала гонцами двух Солнечных стражей, чтобы те попытались унять жестокого правителя. Но вестей от них Эссилин так и не дождалась — на полпути их убили люди Фарнока, причем убили подло, когда те спали. Но даже это не разгневало, а лишь ужаснуло и огорчило великую королеву. Она стала готовить своих людей к войне.
То, что красиво — красиво. Даже когда увядает. То, что мы любим — мы любим. Даже когда умираем.
М. Горький. "Утро"

Оффлайн Dolly Do

  • Графоман
  • *
  • Сообщений: 1066
  • Репутация +62/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: Хрустальная Диадема
« Ответ #7 : 12 Август 2012, 13:31:18 »
  Ника слушала Брайенна с нескрываемым восхищением и интересом, теперь уже, после его слов, она ни в чем не сомневалась. Она верила.
-Неужели не было никого, кто мог бросить ему вызов... - начала она, но запнулась. Ника никогда раньше не говорила так легко о судьбе человека, даже настолько ничтожного, и это ей показалось так дико и странно, что она смутилась.
-Дело в том,  - продолжил Брайенн, будто не заметив смущения Ники, - что воины, такие как мы, и эльфы обладают одним великим Даром, данным им с рождения. Такова природа, и никакая иная магия нам не подвластна. Например, у Сеара дар управления водной стихией. Он может затопить весь этот сад, лишь произнеся одно слово, которое знает только он и благодаря которому вода ему повинуется. Сеар, покажи на что ты способен, только без последствий, - с улыбкой предложил Брайенн.
   Сеар вышел на середину беседки, прикрыл глаза, втянул носом воздух, а на выдохе что-то еле слышно прошептал, что-то странное, не имеющее смысла, что невозможно разобрать, и вдруг прямо у ног Ники стал бить из земли крохотный ключ. Вода была настолько чистой прозрачной, что девушке безумно захотелось прикоснуться к ней губами, ощутить аромат. Ника опустилась на колени, ладонью зачерпнула воду и поднесла ко рту,  и та оказалась такой вкусной, обжигающе-ледяной с легким привкусом хлеба и запахом полевых цветов.
   Сеар довольно усмехнулся.
-Эта струйка, - продолжил Брайенн, и его приятный голос вновь полился в ночи, - лишь крохотная частица всего Дара Воды. У Сеара очень сильный дар, но сила, данная Мернону коварна — он может понимать страхи других, оживлять их в воспаленном людском сознании, запутывая и сводя с ума. Дар Страха — не очень-то благословенный Дар.
    Мернон снова фыркнул.
-А что можешь ты, Брайенн? - немного резко спросила Ника, тут же осознав что впервые назвала его по имени, от чего очень смутилась и покраснела. Воин нервно усмехнулся.
-Я владею Даром Слова, - ответил он, - я могу убеждать людей, если захочу. Могу заставить их делать то, что я прикажу им, слепо повинуясь моим словам. Однако, эти чары действуют не долго, отчего становятся почти бесполезными. Я не люблю применять свой дар, и даже не совсем понимаю, отчего он достался именно мне. Но... - он грустно улыбнулся, - не в моих силах спорить с судьбой.
     С каждой минутой удивление Ники росло, заполняя сознание. Страх ушел, спрятавшись в глубине ее сердца, не смея больше показываться. В голове царила полная неразбериха, и Ника понимала, что ей понадобится еще очень много времени на то, чтобы расставить все по местам.
-Но мы ушли от твоего вопроса, - рассмеялся Сеар, - «Почему никто не бросил Фарноку вызов?». Ответ прост. Его боялись и боятся по сей день. Его дар поистине ужасен, особенно если направить его не в то русло. Фарнок может убить человека взглянув ему в глаза, при этом представив его смерть и произнеся одно лишь слово. Пугает, верно? - Сеар поймал взгляд Ники, полный ужаса и продолжил. - К тому же, он по крупицам собирает армию, состоящую из воинов и даже эльфов с самыми могущественными Дарами...
-Он пытался заполучить и нас, - добавил Брайенн, - во времена Небиллы никто мы не могли проявить своей силы — по разным причинам — а вот недавно... Фарнок сразу заметил Сеара, Мернона и меня. Сила повелевания водной стихией была ему необходима при взятии города и прорыве его обороны, сила управления страхами — чтобы внести панику и смятение в ряды эльфов и стражей, а мои силы — чтоб в конце концов навязать королеве наши условия. Но мы не согласились ему помогать. Мы и еще многие воины. Ника, ты не должна думать, что мы предатели и оставили своего правителя в войне. У нас были причины поддержать Эссилин, а не Фарнока...
-Королева Саниартиета — моя мать, - перебил Брайенна Сеар. Глаза Ники округлились, и она прошептала:
-Так ты... - она не верила своим ушам, - принц?
-Нет, Ника, я не принц. Я отказался от столь высокого положения, потому что всегда хотел сражений. И, тем более у матери есть наследница, моя младшая сестра...
-Ты эльф?
-Нет. Мой отец был смертным воином. Безусловно, теперь моя жизнь намного длиннее обычной человеческой, если конечно ее не отнимут в бою, но она, однако не бесконечна, чему я, не скрою, очень рад. Я не понимаю, как можно без конца, тысячи и тысячи лет ходить по одной и той же земле... Моя сестра — эльфийка, как и мать. Её зовут Аелин и...
-...она моя невеста, - закончил за друга Брайенн.
-А как же ты, Сеар, оказался в Сметиете, если твоя родина в другом месте? - недоумевающе спросила Ника. Ее голова все больше кружилась от новостей и странностей, которые поведали необычные гости.
-Саниартиет не для меня, - отвечал Сеар, - он слишком тихий и спокойный. Поэтому я решил попытать счастья в городе, полном воинской славы и побед, в городе, где меч в крепких руках всегда ценился на вес золота, а сильный, разрушительный дар был бесценен. В Сметиете.
-Он прибыл как раз во время восхождения Фарнока на трон, - продолжил Брайенн, - Брат Небиллы сразу приметил его, а мы с Мэрноном стали бы прекрасным дополнением, если бы согласились. Но, как я уже говорил, мы отказались вторгаться в земли Саниартиета, что разгневало нашего великого правителя. Фарнок велел посадить нас в Тэлорман, великую тюрьму Сметиета, но оказался настолько глуп, что даже не додумался вставить нам кляпы в рты. - Брайенн и Сеар рассмеялись. - Я уговорил стражников отпустить нас и помочь бежать из страны, и этой же ночью мы  мчались на лихих королевских фаваранах на родину Сеара...
-Мчались на чем?... - Еле слышно переспросила Ника.
-Ах да...Фавараны — прекрасные животные, все равно что ваши кони, только намного красивее, грациознее, - пояснил Брайенн.
-И с рогами, - добавил Сеар.
     Ника засмеялась. Она тут же представила себе огромного, рогатого коня, мирно пасущегося на поле, и вид его показался ей до нелепости смешным.
-Зря ты насмехаешься, - сказал Брайенн чуть ли не обиженно, чем порадовал Нику еще больше, - они этого не терпят.
    Когда Ника все же справилась с приступами удушающего ее смеха, она спросила:
-И как же вы попали сюда? В этот мир?
    Произнеся это, Ника почувствовала себя крайне глупо, словно она была маленькой девочкой, играющей в свои собственные игры и придумывающей своих собственных друзей, которых никто более не видит.
-Я думаю, - ответил Сеар, - ты и сама знаешь ответ на этот вопрос.
-Та самая стена, верно?
    Он с улыбкой кивнул.
-Но, - добавил Брайенн, - чтобы войти, нужно заплатить. Кто-то, пройдя сквозь стену впервые, теряет память, кто-то испытывает боль... К тому же, наш мир не примет тех, кто ему не принадлежит и тех, кто ему не нужен...
-Брайенн, - рявкнул Мернон, и от его возмущенного голоса, ножом прорезавшего мрак, Ника вздрогнула, - расскажи ей все. Она имеет право знать, что ее ждет прежде, чем войдет в наш мир. Дав согласие помочь, она отрежет себе пути назад. Расскажи ей все.
     Ника заметила, как исказилось неприятной думой лицо Брайенна, он лихорадочно он начал что-то решать, словно высчитывая, выгодно ли открывать больше.  Вдруг  к горлу  девушки подступил липкий удушающий страх, каким-то образом выбравшийся их глубин ее сердца, куда она запрятала его совсем недавно.
-Хорошо, - наконец согласился Брайенн, - я расскажу ей о Диадеме.
То, что красиво — красиво. Даже когда увядает. То, что мы любим — мы любим. Даже когда умираем.
М. Горький. "Утро"

Оффлайн Dolly Do

  • Графоман
  • *
  • Сообщений: 1066
  • Репутация +62/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: Хрустальная Диадема
« Ответ #8 : 27 Август 2012, 16:20:01 »
ГЛАВА 3. Дальняя родственница или Хрустальная Диадема.

То, в чем нет загадочности, лишено очарования.
( Анатоль Франс)

    Тысячи, а может и десятки тысяч лет назад, - начал Брайенн свой рассказ, - когда наш мир переживал не самые радужные времена,  в Саниартиете появилась девушка. Она ни с кем не говорила, не могла рассказать о себе, но все поняли, что она иноземка, возможно дочь тех людей, что странствовали по бескрайним просторам морей и океанов, выброшенная волнами на наш берег, но это было лишь предположением. На самом деле она пришла с Земли. И королева, правящая священной страной тогда поняла это, как и то, что с ее приходом в нашем мире грядут великие перемены, но не было ясно, хорошо это или же плохо.
    Ее взяла под свое крыло одна из эльфийских семей, принадлежащая к знатнейшему и богатейшему роду, существующему и ныне, и так как девушка сама не могла вспомнить своего имени, ее назвали Реззой. Вместе с молодыми эльфами, она стала обучаться нашему языку, наукам, а так же стрелять из лука, ездить верхом на фаваранах, орудовать клинком и любым другим оружием. Резза очень быстро училась и вскоре стала прекрасным воином, но эльфов поразило другое... В обычной девчонке с земли текла кровь сильной волшебницы.
   Однажды, девушка поехала на своем любимом белоснежном фаваране погулять по лесу Дарнглан, что за Саниартиетом. Стоит заметить, что лишь Резза решалась отдаляться от безопасных мест в одиночку. В те времена по зарослям вековых  елей, пихт и сосен бродили страшные существа: твари, выглядящие как люди, но не знающие пощады и не имеющие сердца, они убивали всех, кто попадался им на пути, одичавшие собаки, превратившиеся в изгнании в страшных монстров, людские проклятия, случайно слетевшие с неосторожного языка и обратившиеся в человекоподобных духов, жаждущих отмщения...
   Так вот, Резза спешилась и вела своего фаварана за поводья, как вдруг услышала детский крик, полный страха и отчаяния, прямо за густыми зарослями орешника, и Резза, привязав фаварана к стволу, стремглав бросилась на помощь кричащему. Она пробралась сквозь строй частых молодых дерев и вышла на широкую, залитую солнцем поляну. Зрелище, открывшееся девушке там, разъярило ее. Маленький мальчик прятался за спину старшего брата, а тот, сжав руки в бесполезные кулаки, пытался отбиться от пятерых волков, которые ростом были раза в несколько больше  самой крупной собаки, клыки, обнажающиеся рычанием, были покрыты кровью, огромные ноздри часто и прерывисто дышали желанием убивать, серо-бурая шерсть на животе и спине свалялась, покрылась грязью и глиной, а длинные острые когти ужасающе скребли мягкую весеннюю почву. По иронии судьбы, у девушки не было с собой никакого оружия, кроме деревянного посоха, прекрасной ручной работы, с резными изразцами и прелестными завитушками. Именно он и стал первым проводником огромного потока  энергии Реззы — ее ярость выплеснулась наружу синей поблескивающей обозленной струей, на поверхности принявшей облик огромного дельфина. Он пронесся над вершинами деревьев, заставив волков поднять морды вверх и, поджав хвосты, пятиться назад, но все пути к спасению были отрублены. Светло-голубой сверкающий купол накрыл поляну плотным колпаком, в нем невозможно было проделать ни единой бреши, и его поверхность напоминала отшлифованное до блеска стекло, сквозь которое уныло и как-то ненатурально маячили сизые деревья, потускневшие облака и абсолютно бесцветное солнце. Кажется, все потеряло свои краски, все кроме изумрудно-зеленой травы, покрывающей полянку, дельфина, носящегося где-то в вышине, да магического колпака вокруг полянки...
  ...И вдруг из посоха вылетела туча серебристо-синих стрел с белоснежным оперением на концах. Они были словно живые существа, подобно маленьким быстрым птичкам с острым смертоносным клювом, они не знали промаха и не ведали пощады, и через пару секунд пять огромных животных лежали на земле бездыханными тушами и напоминали страшные комья серо-бурой грязной шерсти. Резза перевела дух, и как только в ее душу снизошел покой, купол стал бледнеть и через мгновенье совсем растворился в воздухе, вернув миру все его краски, дельфин, сделав еще два-три неуверенных круга, нырнул в протекавшую неподалеку реку, а стрелы, не найдя достойной цели, осыпались на землю серебряным дождем.
   Только после этого Резза смогла посмотреть на тех, ради кого все это сотворила. Одному мальчику было на вид лет шесть, его умные пронзительно серые глаза слегка помутнели от испуга, белокурые прямые волосы длиной до плеч растрепались и блестели, переливались, в лучах ослепительного послеполуденного солнца, маленькие детские ушки были немного заострены, а нежные щечки пылали румянцем. Одет мальчик был хорошо, что позволяло судить о его безбедной жизни. Легкая белая рубашка, заправленная в черные бархатные штанишки слегка испачкалась у ворота, а высокие сапоги из грубой кожи, украшенные посеребренными пряжками, сияли, будто из только что начистили.
    Другой парень, видимо старший брат малыша, произвел на Реззу сильное впечатление. Он оказался смуглым, высоким и сильным, уже почти мужчиной, с большими и ясными глазами цвета нагретой солнцем древесной коры. Его длинные темно-русые волосы, собранные в хвост, сияли так же, как и у брата, лицо его было очень привлекательным, даже красивым. В его взгляде Резза не увидела ни капли страха, лишь самоотверженное желание защитить брата, да немая благодарность за помощь. На боку его мирно покоились пустые ножны, правая рука сильно кровоточила, а неподалеку, на расстоянии двух шагов, Резза заметила сверкающий в солнечных лучах элегантный клинок, который воин, видимо, выронил в схватке.
   Девушка нагнулась, подняла меч, и с поклоном подала его владельцу. В этот момент его мягкие карие глаза поймали ее взгляд  и она поняла, что первый раз в жизни проиграла. Сердце Реззы сдалось под мощным натиском его мужественной красоты, решительности и стойкого героизма, и в душу девушки прокрались неведомые доселе чувства, настолько странные, что она в испуге отшатнулась от незнакомца. Резза влюбилась.
   Позже она узнала что ее возлюбленного зовут Джайн, и что он — сын эльфийки и воина, ему начертана долгая, но, однако, смертная жизнь. В тот памятный день он и его младший брат Олли, получивший от матери бессмертие, пошли на охоту. Джайн никогда не сомневался в своих силах и умении владеть клинком и не боялся заходить далеко в лес. Он часто сталкивался с разъяренными волками, но всегда одерживал над ними победу, тем более эти твари никогда не собирались стаями или даже небольшими группами. Джайн просто не поверил своим глазам, когда на него устремились шесть пар горящих ненавистью глаз. Даже великий и прославленный воин не смог бы одержать победу, не прибегая к своим волшебным умениям, а для девятнадцатилетнего мальчишки такая встреча обернулась бы верной смертью. Но Резза спасла Олли и Джайна, сама того не подозревая, она использовала сильнейшую магию, выплеснувшуюся наружу вместе с чудовищной яростью, охватившей в тот момент все существо девушки.
   Джайн был очень благодарен своей спасительнице, и ее красота и отвага тоже околдовала его сердце и, почувствовав любовь Реззы, он не замедлил ответить ей тем же прекрасным чувством.
   Но их отношения продолжалась не так долго, как они хотели. Через несколько лет, когда Джайн полностью овладел всеми тайнами боевого искусства и стал умело пользоваться своим даром Небес, то есть умением призывать дождь, снег, грозу, или же, наоборот, утихомиривать разыгравшуюся стихию, началась война между Саниартиетом и созданиями зла, вышедшими из глубин Дарнглана. Она продлилась не так долго, но унесла тысячи, десятки и сотни тысяч жизней. Воины победили, но им пришлось заплатить страшную цену за победу. В этой битве погиб и Джайн.
  Резза была в отчаянии. Она не знала куда податься со своим горем, и тогда королева Саниартиета рассказала ей правду о том, откуда она родом, и где, возможно у нее остался кто-то... Подумав, девушка решила вернуться на родину, в надежде пережить там свою печаль, но не могла покинуть милую страну, которая так много ей дала просто так. Резза долго думала, что бы преподнести своей королеве и, наконец, решила. С помощью своего дара девушка сотворила великолепную хрустальную диадему, которая оказалась столь прекрасна, что приковывала к себе все взгляды — сверкающая, она была словно вырезана из пластины тончайшего льда, слегка подтаявшего и уже покрывшегося слоем  воды. Сложные узоры на ее точеных зубцах, словно были нанесены умелой рукой мастера, а неограненные драгоценные камни голубоватого цвета, россыпью которых была украшена диадема внизу, у самого основания, сверкали, переливались и отбрасывали яркие синеватые блики.
   Но важнее было то, что Резза заключила внутри диадемы. Девушка вложила в этот прекрасный предмет все могущество воды, соединив свой дар с жаром своего сердца, со своею великой любовью и жгучей болью, разрывавшей все ее сознание. Невероятным образом Диадема дает силу тому, кто ею владеет. Никто даже не может сказать, в чем проявляется эта сила. То ли в удаче, которая неотступно сопутствует владельцу, то ли в успехе, которые следует по пятам, но сила эта велика и неоспорима.
   Именно этот бесценный дар и преподнесла Резза королеве, а потом бесследно исчезла, ушла на землю. И больше ее никто не видел.
  А вот диадема... Она принесла Саниартиету много славных побед, помогла окончательно разбить армии хаоса, и загнать жалкие остатки в глубь леса Дарнглан. Другие великие города, как Сметиет, оказывали дружескую поддержку краю эльфов и стражей Солнца, и в нашем мире наступила гармония. Жизнь текла своим чередом, процветала торговля, сменялись поколения, росли и изменялись города, писалась великая история.
   Но произошло непредвиденное. Фарнок, новый правитель города воинов, все же развязал войну, и, потеряв бесчисленное множество воинов, он достиг своей главной цели — выкрал Хрустальную Диадему.


   Брайенн закончил свое повествование и, глубоко вздохнув, окинул слушателей грустным взглядом. Его голубые глаза остановились на лице ошеломленной Ники, и та, стряхнув с себя завораживающие чары этой ужасающе-красивой истории, почти спокойно сказала:
-Но это же не более, чем сказка, верно? Старинное предание, - она переводила полный надежды взгляд с одного своего гостя на другого, но ни у кого не могла найти подтверждения своих слов.
-По твоему, это все так похоже на сказку? - Сеар хмуро посмотрел на девушку, - нам ни к чему сейчас веселить тебя страшными историями! Мы рассказываем тебе только правду и ничего, кроме правды.
-Но...- Ника была смущена его резким и почти грубым тоном, - но каким образом связаны та великая волшебница и я?
   Девушка говорила почти с вызовом, но это была лишь маска, с помощью которой она пыталась скрыть смятение и страх, что закрались в ее душу и поселились там, подобно маленьким паразитам, растущим даже не по часам, а по минутам. Нике ответил Брайенн своим мягким и примиряющим тоном, который привел девушку в бешенство даже больше, чем слова, произнесенные им:
-Ника, ты должна понять, что мы итак очень многое тебе рассказали, но лишь потому, что было бы нечестно держать тебя в неведении. Ты должна поговорить с нашей королевой, если ты, конечно, согласишься пойти с нами.
-Это же просто смешно! - взорвалась Ника, перейдя на крик, — все, что ты поведал мне более походило на сказку, из которой я мало что поняла! Чего ждут от меня?! Чего...
-Хватит! - рявкнул Сеар, и от его властного голоса Ника подскочила на месте,  тут же залилась краской и потупилась, - мы ничего плохого тебе не сделали и не заслужили такого обращения. Мы просто выполняем свой долг перед королевой, а она не велела нам раскрывать перед тобой все тайны! Но все же, я думаю, ты права, - он говорил уже более мягко, но -Ника, тем не менее не смела поднять головы, - ты должна знать, что связывает тебя с Реззой.
-Сеар...- прервал друга Брайенн, - ты уверен?
-Да, - кивнул тот и, подойдя к Нике ближе, продолжил рассказ Брайенна, который оказался неполным, - Когда Резза покидала наши края, она ждала ребенка, и даже сама, наверное, об этом не знала. Никто не догадывался об этом, кроме королевы, от которой ничего нельзя было скрыть. Умирая, мать Эссилин, правящая в те времена поведала своей дочери, что через много лет в роду Реззы на свет появится девочка, способная принести в наш мир перемены, и будет она во много раз сильнее своей великой прародительницы... Теперь ты поняла, каким образом ты связана с Реззой? - Сеар пытливо посмотрел на Нику.
-Так я...-Ника не могла выдавить из себя больше ни слова
-Именно. Создательница Диадемы — твоя родственница. Причем, насколько я понимаю, не такая далекая. Возможно, она является твоей бабушкой или прабабушкой.
-Но это невозможно! - воскликнула совсем сбитая с толку Ника, - ты же сам сказал, что она жила очень давно! С тех пор столько поколений должно было смениться!
-О! Ты забываешь кое о чем, - отвечал Сеар невозмутимо, - Джайн, отец ребенка, был сыном эльфийки, то есть, обладал необычайно длинной смертной жизнью. Он мог бы жить около тысячи лет, а его сын или дочь — лишь немногим меньше. Ты забываешь, что твои предки — не просто люди, в их жилах, как и в твоих, разумеется, течет кровь эльфов, как бы это и не было для тебя неожиданно. И твоя жизнь в несколько раз длиннее обычной человеческой.
-Хорошо, - со вздохом согласилась Ника, - но чем я могу вам помочь?
На небе уже забрезжил рассвет, но ночь пока не хотела отступать. Наступил момент томительного ожидания пробуждения, когда все вокруг еще погружено в непроглядную тьму, но вот-вот готово проснуться. Глаза Ники смыкалась сами собой, и она уже потеряла надежду разобраться во всем, что ей поведали. Она просто  упрятала все в глубины своей памяти, да и удивление уже покинуло ее. Она без возмущений приняла то новое и неизведанное, и на душу ее опустилось облегчение, словно она ждала это разговора много лет, всю свою жизнь.
   Сеар не ответил, и пауза затянулась. Казалось, он обдумывал, стоит ли раскрывать ей еще одну тайну. К удивлению Ники, ответил ей Мернон. Устремив задумчивый взгляд на заросли шиповника и потирая подбородок, он проговорил:
-Ты, кажется, плохо слушала Брайенна и Сеара,- его голос звучал как-то неохотно, медленно, он будто придирчиво смаковал каждое слово, прежде чем его произнести. - Диадема пропала. Стало быть, только ты сможешь вернуть ее.
Ника вздохнула.
-У меня последний вопрос к вам, - сказала она и к ней обернулись три пары удивленных глаз, загоревшихся при слове «последний».
-Какой же? - Браян поднялся со скамейки, на которой до этого сидел и подошел к выходу из беседки, - говори, а то у нас осталось очень мало времени. Скоро рассвет.
-В том переулке... С помощью чего Мернон ударил меня? Это была не его магия, но и не оружие, потому что я стояла далеко от вас.
     Сеар звонко рассмеялся, Мернон придирчиво фыркнул и отвернулся.
-О, это подарок королевы, - Брайенн резко повернулся к Нике и поднял руки ладонями вверх, и та увидела белоснежные перчатки из шелковистой блестящей материи с начертанным на них непонятным для Ники символом, - эти перчатки могут являться проводниками магической энергии, так, как угодно нашему разуму. Мернону захотелось отбросить тебя подальше. Но ты уж не сердись, что так вышло, он ведь не хотел тебе зла.
-Да, конечно, все в порядке. - Ника вымученно улыбнулась. Ребра болели до сих пор.
-А теперь, Ника, - заговорил Сеар, - подумай хорошенько, пойдешь ли ты с нами. Если тебе нужно время, то пожалуйста, но не так долго...
-Нет, - перебила Ника, - мне не нужно время. Я иду с вами. Прямо сейчас.
То, что красиво — красиво. Даже когда увядает. То, что мы любим — мы любим. Даже когда умираем.
М. Горький. "Утро"

Оффлайн ChongLee

  • Графоман
  • *
  • Сообщений: 2898
  • Репутация +69/-0
  • Пол: Мужской
    • Просмотр профиля
Re: Хрустальная Диадема
« Ответ #9 : 27 Август 2012, 16:23:44 »
как только мозг придет окончательно в норму, я основательно возьмусь за творчество Долли))
я вернулся)

Оффлайн Dolly Do

  • Графоман
  • *
  • Сообщений: 1066
  • Репутация +62/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: Хрустальная Диадема
« Ответ #10 : 27 Август 2012, 16:31:53 »
ахахаха, я буду очень рада) Только прошу за начало тапками не бить сильно, сама знаю, что это оно не хорошо)
То, что красиво — красиво. Даже когда увядает. То, что мы любим — мы любим. Даже когда умираем.
М. Горький. "Утро"

Оффлайн ChongLee

  • Графоман
  • *
  • Сообщений: 2898
  • Репутация +69/-0
  • Пол: Мужской
    • Просмотр профиля
Re: Хрустальная Диадема
« Ответ #11 : 27 Август 2012, 16:33:33 »
я просто сейчас не в состоянии воспринимать длинные истории))
это все пиво виновато))
я вернулся)

Оффлайн Dolly Do

  • Графоман
  • *
  • Сообщений: 1066
  • Репутация +62/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: Хрустальная Диадема
« Ответ #12 : 27 Август 2012, 16:39:14 »
Ну что же ты так, Ли, как же так можно?
 ;D
То, что красиво — красиво. Даже когда увядает. То, что мы любим — мы любим. Даже когда умираем.
М. Горький. "Утро"

Оффлайн ChongLee

  • Графоман
  • *
  • Сообщений: 2898
  • Репутация +69/-0
  • Пол: Мужской
    • Просмотр профиля
Re: Хрустальная Диадема
« Ответ #13 : 27 Август 2012, 16:40:42 »
а вот) четыре дня без него для меня были  кошмаром)
я вернулся)

Оффлайн Dolly Do

  • Графоман
  • *
  • Сообщений: 1066
  • Репутация +62/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: Хрустальная Диадема
« Ответ #14 : 27 Август 2012, 17:25:17 »
Но все равно ведь количества умеренные должны быть)
То, что красиво — красиво. Даже когда увядает. То, что мы любим — мы любим. Даже когда умираем.
М. Горький. "Утро"

Онлайн Лифария

  • Завсегдатай
  • *
  • Сообщений: 264
  • Репутация +4/-0
  • Пол: Женский
    • Просмотр профиля
Re: Хрустальная Диадема
« Ответ #15 : 12 Ноябрь 2017, 23:20:21 »
А ничего так. Хотя это похоже на более... идеальное фентези. Я лично предпочитаю дарк фентези, где герои не идеальны, где им случается и совершать ошибки, и  даже предавать. Впрочем, все равно хорошо.