Глава 11.
Доктор Ноа Александер мерил шагами отцовский кабинет. Да как они могли?! Взять и выгнать его, как бесполезную шавку?! Подумаешь, препарат не работал как надо? Прошло очень мало времени, а он уже сумел создать сыворотку, способную усилить возможности человека! Его отец потратил на это всю жизнь и до конца дело так и не довёл! А сын сумел…
При мысли об отце ярость, клокотавшая в районе груди, мгновенно стихла, оставив привкус горечи. При взрыве в лаборатории тогда погибли все исследования отца. Позже, дома, он нашёл дневник, но в нём были лишь описания и какие-то разрозненные мысли и наблюдения родителя. Очень часто упоминалось одно и то же женское имя – Алиса Дрейден. По всей видимости, какая-то подопытная отца. Спустя годы и повзрослев, Ноа очень старательно пытался её найти, но все безуспешно. Складывалось впечатление, что эта женщина появилась ниоткуда в тот момент, когда начался эксперимент, и исчезла вникуда в тот момент, когда взорвалась лаборатория. Ни водительского удостоверения, ни номера социального страхования. Не нашлось даже свидетельства о рождении. Вообще никаких свидетельств того, что она существовала. Однако, в дневнике отца ей уделялось довольно много наблюдений. Говорилось о новом концентрате препарата под номером пятнадцать, на которые была совершенно другая реакция у подопытной. Затем речь шла о стабилизации состояния, но не до идеала. И в итоге, расстроенная запись о том, что эксперимент всё же провалился. Это всё, что смог накопать сын за долгие годы поисков.
Видимо, Оскар был дисциплинированным работником и не нарушал конфиденциальности исследований. Хоть и работал не на государство, а на частников. Зато зарабатывал столько, что многие могли бы позавидовать! И, в отличие от Ноа, от него не требовали результатов всего через год исследований! Чёртовы солдафоны! Всё получилось бы, будь у него ещё хоть немного времени! А что делать теперь?! Государственного финансирования больше нет! К частникам не пойдёшь из-за подписки о неразглашении, которую его вынудили дать прежде, чем выпустить за стены базы. Остаётся только всё бросить?!
Он бессильно рухнул на небольшой кожаный диван, поставил локти на колени и уронил голову на руки. Дьявол! Всё придётся бросить? От таких мыслей внутри образовалась пустота. Словно из груди вымели все желания, стремления и надежды. Создать препарат стало для него мечтой, целью в жизни с самого детства. А теперь у него отняли то, к чему он стремился годы учёбы и исследований. «Отец, – мысленно позвал Ноа, даже себе напоминая того мальчишку, который плакал в больничной палате после взрыва. – Отец, что же мне теперь делать? Я не выполнил обещание».
В тишине кабинета жужжание виброзвонка прозвучало, как колокольный звон, заставив Ноа подпрыгнуть. Поднявшись с дивана, он шагнул к столу, взял телефон и посмотрел на светящийся дисплей. Недовольно поморщившись, он провёл пальцем по экрану и приложил телефон к уху.
– Да! – отрезал Ноа.
– Добрый вечер, Ноа, – из трубки донёсся мягкий голос немолодого человека. – У тебя всё нормально? Голос раздражённый.
«Нормально? А это вообще как?!» – раздражённо подумал Александер.
– Да, всё нормально, – ехидство в голосе скрыть всё же не удалось.
– Ох, так и не научился ты врать, – вздохнул опекун. – Ладно, не хочешь, не рассказывай. Ты уже взрослый. Я вот по какому поводу звоню. Недавно пришли бухгалтерские отчёты. Ты бы хотел на них взглянуть?
– А что на них смотреть? – Ноа даже не пытался скрыть безразличие. – Там всё нормально?
– Да, в пределах допустимого. Несмотря на финансовый кризис в стране, ты всё ещё остаёшься состоятельным человеком. Только вот особняк… – Эвондер словно споткнулся, не зная как продолжить дальше.
– Что особняк? – раздражённо поторопил его Ноа.
– Он съедает очень много денег. Налоги и платежи за газ, электричество, воду. Ты же знаешь, что он почти в центре города находится и его уже раз сто предлагали купить. Ты всё равно один живёшь. Зачем тебе трёхэтажный монстр? Думаю, родители вряд ли…
– Это наше фамильное гнездо, а ты предлагаешь мне продать его? – перебил Александер, не повысив голоса.
– Пойми, особняк уже старый. На поддержание его в приемлемом состоянии уходит не одна тысяча в месяц. А живёшь ты там один. Из прислуги только садовник да экономка, заменяющая тебе и кухарку, и прачку, и уборщицу. Она уже тоже не молода. Сколько ещё она сможет следить за порядком в такой махине? Ты сам-то когда в последний раз на третий этаж поднимался?
– Я подумаю, – раздражённо отрезал Ноа. – Что-то ещё?
– Нет. Просто подумай над моими словами, – поняв, что у собеседника нет желания говорить, звонивший поспешил откланяться. – Всего доброго, Ноа.
– Пока! – попрощался тот и отключился.
Сжимая трубку в руке, он застыл посреди кабинета. Адам Эвондер – старый друг и поверенный отца. По завещанию отца он взял опеку над Ноа в то время, когда тот лишился родителей. Но забирать парнишку из привычного окружения, заставлять его приживаться в новой семье Адам не стал. Возможно, не хотел нагружать себя излишними заботами, а может из соображений заботы о сироте. Так или иначе, Ноа остался жить в доме родителей под присмотром няньки-экономки, заменившей ему мать и нескольких слуг. Поверенный навещал его раз в неделю, звонил каждый вечер, узнавая как дела, но без необходимости старался не навязываться, за что Ноа был ему благодарен. Не известно, как повернулась бы его жизнь, забери Эвандер мальчика к себе, но Ноа остался в фамильном особняке. До двадцати лет финансами семейства Александер управлял Эвондер, и надо сказать, что справлялся он со своими обязанностями мастерски, умудрившись в кризис не только ничего не потерять, но и приобрести. Поэтому, когда Ноа исполнилось двадцать, он со спокойной душой оставил заботу о финансовом благополучии старинному другу семьи.
И вот теперь этот человек предлагал ему продать то единственное, что осталось от отца с матерью? Но как Ноа мог это сделать? Никакие деньги…
Стоп! Деньги! От внезапно родившейся идеи пальцы Ноа с такой силой сжались на телефоне, что побелели костяшки, брови взлетели, глаза загорелись фанатичным огнём. Точно! Можно продать дом, перевести всё имущество в деньги и устроить небольшую лабораторию! Только так он сможет продолжить дело своей жизни! Только так сможет выполнить обещание! Бросив взгляд на фото отца, стоящее на столе, Ноа радостно улыбнулся, поднял трубку и набрал номер Эвандера.
Как ни старался профессор экономить, но научное оборудование стоило недёшево и деньги, вырученные с продажи имущества, таяли медленно, но неотвратимо. Учитывая, что он работал только в своей лаборатории, новых вливаний денежных средств, ждать тоже было неоткуда. А на пособие, он едва смог бы себя прокормить, уж не говоря о том, чтобы покупать необходимые вещества. И снова перед ним встала проблема, которую было жизненно важно решить.
Размышляя, он брёл по улице, втянув голову в плечи и подняв воротник куртки. Влажная вечерняя прохлада проникала сквозь плотную ткань, заставляя ёжиться. Тёмные улицы выглядели пустынными за редким исключением припозднившихся прохожих. Проходя мимо подворотни, Ноа резко остановился. Его внимание привлекли звуки, доносящиеся оттуда. Какие-то стоны, смешанные со шлепками…Кого-то бьют? Да нет, не похоже… Любопытство толкнуло его в ту сторону, и он несмело шагнул в темноту переулка. Слабо освещённые неверным светом фонаря, прямо у грязной стены Ноа увидел две фигуры. Женщина наклонившись, упиралась ладонями в стену, а мужчина пристроился сзади, по-хозяйски сжав ладонями её бёдра. Помимо воли Александер отступил глубже в темноту и покраснел. Секс в подворотне – не то, что могло бы быть ему интересно, однако сам не зная почему, уходить он не спешил. Мужчина и женщина были заняты недолго. Закончив своё занятие, мужчина деловито застегнул ширинку и отступил прямо под светящий фонарь, прислонившись к нему.
– Это в последний раз, Лиз, – с кривой усмешкой проговорил он.
Женщина быстро натянула трусы, одёрнула задравшуюся юбку и, сделав пару шагов, бесстыдно прижалась к нему бедром.
– Да ладно тебе, – в хриплом и каком-то нездоровом голосе слышалась просьба, – тебе же это нравится.
Её рука змеёй скользнула к нему в карман, а правое колено подалось немного вперёд и вверх, оказавшись у него между ног.
– Тебе же нравится, – простуженно хихикнула она. – Ну, не упрямься.
– Как бы мне ни нравилось трахать тебя, – отозвался мужчина, – я предпочитаю бабки.
Он резко схватил её за руку, заставив вытащить ладонь из кармана.
– Ты поняла? Это последний раз!
Она быстро закивала в ответ, всё ещё прижимаясь к нему. Мужчина достал из-за пазухи маленький зип-пакет с каким-то веществом. Ноа присмотрелся и увидел порошок серо-белого цвета. Через мгновение пакет уже был в цепких пальцах девицы, которая тут же отлепилась от кавалера и, покачивая бёдрами, двинула к выходу из переулка. Профессор прижался к стене, и женщина его не заметила. Идея пришла так ярко, словно в темноте переулка вспыхнул прожектор. На пару секунд Ноа даже зажмурился, а потом быстро пошёл в сторону склада, ставшего ему домом.
***
Высокий темноволосый мексиканец в годах по имени Хавьер Эскобар сидел за столиком на летней веранде маленького ресторанчика, с аппетитом поглощая энчиладас. Молоденькие официантки издалека присматривали за его столиком, стараясь не попадаться на глаза. Хозяин сети ресторанов «Эскобар», названных так, чтобы потешить самолюбие, отличался излишним женолюбием. Поэтому смышлёные девчонки держались подальше. В отличие от охраны, которая, как ни старалась выглядеть обычными посетителями кафе, смотрелась, как кучка бандюков, неудачно маскирующихся под телохранителей.
Хавьер доедал последний рулет, когда за столик к нему подсел очень колоритный мужчина. На аккуратной стрижке иссиня-чёрных волос яркой полосой светилась седая прядь, берущая начало у виска и скользящая по всей длине до шеи. Янтарно-рыжий цвет глаз притягивал внимание. Рваный и изломанный шрам перечёркивал губы от верхней и, изломив естественный изгиб, заканчивался под подбородком. Правая, видимо, когда-то рассечённая бровь, так и выглядела разделённой на две части. Однако, в контраст такой внешности, мужчина был одет в строгий тёмно-коричневый костюм с бежевой рубашкой. Он сложил ладони на столе, и на солнце медовым лучом сверкнули дорогие запонки из самородного янтаря.
– Здорово, Сэм, – поздоровался Эскобар, дожевав. – Каким ветром?
– Здравствуй, – отозвался гость. – Дело есть. Где мы можем поговорить?
Хавьер вытер руки влажной салфеткой и бросил её на пустую тарелку. Тут же, как по волшебству, возле стола возникла девочка-официантка, схватила тарелку и собралась исчезнуть.
– Постой-ка, – окликнул девушку хозяин, – принеси нам…? – он вопросительно посмотрел на визитёра.
– Кофе, пожалуйста, – не взглянув на девушку, ответил мужчина.
– Мне то же самое, – жестом отпустив официантку, Хавьер с улыбкой посмотрел на собеседника. – Здесь нам никто не помешает, а сидеть в такую погоду в офисе – сущее преступление. Тебе же своих хватает, ни к чему совершать новые, – хохотнул он, но тут же снова стал серьёзным. – Так что случилось?
Самуил Церезо – один из его основных оптовиков. Единственный, с кем Эскобар имеет какие-то дела. Этот человек служит не только связью с улицами, на которых они и распространяют товар, но ещё и надёжной ширмой от любого вмешательства. Кто такой Самуил Церезо, знает каждый пацанёнок на замызганных улицах местных трущоб, а вот о Хавьере Эскобаре слышали единицы. Разве что высшие слои городских властей в курсе, как обстоят дела на городском рынке наркоты.
– Разговор будет не из приятных, – предупредил Церезо.
В этот момент подошла официантка, и оба мужчины молча смотрели друг другу в глаза. Эскобар словно пытался прочитать во взгляде собеседника причину его визита. Девушка исчезла также быстро, как появилась, оставив на столике две чашки ароматного кофе – латте для Церезо и американо для Эскобара. Эти двое так часто обедали в этом ресторане, что пояснений при заказе не требовалось.
– Если бы я боялся плохих новостей, то до сих пор торговал бы травкой вон в той подворотне, – он кивком указал куда-то в сторону ближайшего жилого дома. – Так что там?
– Помнишь, я тебе говорил о новом товаре и об учёном, который нам его поставляет? – Церезо сделал маленький глоток и, обжёгшись, поморщился.
– И? – поторопил его босс.
– Так вот, по твоему указанию мы в лаборатории попытались синтезировать этот препарат. Наши химики изучили образец и создали вроде такой же порошок.
– Хм…вроде? – Эскобар поджал губы.
– Именно, вроде. Дав пробную дозу препарата одному из местных нарков, химики поняли, что где-то лажанули. Бедняга четыре часа орал, как резанный, потом начались судороги, и ему пришёл каюк.
Церезо увидел, как брови босса возмущённо взлетели, и поспешил продолжить.
– Естественно, я устроил разнос. Лаборатория пробовала ещё несколько раз, но все попытки заканчивались одинаково. Нарки дохли в страшных мучениях. Вконец запугав состав наших учёных, я понял, что от этого только хуже. У них всё из рук валилось. А один, видимо, самый храбрый, – Самуил нехорошо усмехнулся, – подошёл ко мне и объяснил, наконец, в чём проблема. Александер создавал препарат, не заботясь о последствиях, не собираясь выходить с ним на широкий рынок, поэтому наркотик может смешать только он. Стоит немного не рассчитать, и препарат из наркотика превращается в жестокое орудие убийства. Один из обратных агонистов, призванных рассеивать и продлевать выброс серотонина, при избытке превращался в антагонист, полностью блокируя гормон, необходимый для нормальной жизнедеятельности организма. Вследствие чего, каждое прикосновение к коже человека, отзывалось нестерпимой болью, но благодаря остальным компонентам, он не может отключиться от болевого шока, поэтому умирает очень долго и мучительно. Угрозы, избиения и пряники результата не дали. Нам придётся довольствоваться тем, что этот чокнутый будет нам продавать. Ну, или искать другого гения, способного до молекулы рассчитать пропорции. Пока торговля препаратом покрывает половину города. Подсаживаются на новую дурь, скажу тебе, очень охотно. Особенно активно покупает молодёжь.
– Так, из всей этой научной хрени я понял только одно: выйти на уровень штата с этим наркотиком мы не сможем?
– Да, ты понял правильно, – кивнул Церезо.
– Что ж, – в голосе Эскобара звучало разочарование, но не окрашенное гневом, и Сэм понял, что босс не сильно расстроился по этому поводу. – Мы и без этого гения найдём, где денег срубить.
– Так что будем с ним делать?
– А что делать? Пусть работает, пока нужен. Говоришь, наркотик идёт хорошо?
– Угу.
– В таком случае, пока он приносит прибыль, пусть себе чудит, – безразлично пожал плечами босс.
– Дело в том, что его чудачества и привели меня сегодня к тебе.
– Ещё что-то? – брови Хавьера сошлись у переносицы.
– Да, – криво ухмыльнувшись, ответил Сэм. – И снова с этим учёным. Вчера он пришёл ко мне с просьбой. Он хочет, чтобы мы поймали для него какую-то девку. Вроде он проводил над ней какой-то эксперимент, а она сбежала. И сейчас он не может её найти.
Церезо буквально видел, как шустро мелькают мысли в голове босса. Вчера после визита этого чокнутого он сам точно так же обдумывал причины просьбы, риски и следствия возможного согласия и шанс потенциальной выгоды. Ещё перед первой встречей с Александером он выяснил всю его подноготную и знал, что тот работал на секретной военной базе.
– Значит так, – заговорил Эскобар через несколько минут размышлений. – Если этот профессор хочет нашей помощи, ты должен всё подробно выяснить. Можешь пообещать ему содействие, но только в том случае, если он будет проводить свои эксперименты под крышей нашей лаборатории. Зная его прошлое, можно прийти к выводам, что опыты, проводимые под эгидой военных, он не прекратил.
Церезо удовлетворённо кивнул. Шеф пришёл к тем же выводам, что и он сам. Профессор Ноа Александер может стать курицей, несущей золотые яйца для них.
